Рыцарь моей мечты - Пола Куин

– Брэнд, проснись, – ласково позвала она. – Проснись, дорогой.

Он мгновенно открыл глаза, сна в них как не бывало. Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и пустота в его взгляде испугала ее.

– Бринна.

Руки, коснувшиеся ее лица, всегда такие сильные, уверенные, теперь дрожали. Глаза, словно изучая, задержались на ее лице. Потом, видимо, не найдя того, что искал, Брэнд отвернулся, встал с кровати, начал одеваться.

Натянув до подбородка одеяло, Бринна следила за мужем.

– Брэнд, не уходи. Пожалуйста. – Но тот, казалось, не слышал ее.

Он нащупал в темноте красный плащ, накинул его на голые плечи, встал перед очагом и протянул руки к тлеющим углям, Затем наклонился, подбросил дров, и очаг снова запылал, распространяя по комнате не только свет, но и тепло. Брэнд опять протянул руки к огню, вбирая тепло, которое не могла дать ему жена.

Бринна молча плакала. Ей так хотелось подойти к нему! Но что бы она сказала? Ведь она не Колетт де Марсон, а именно эту женщину любил Брэнд.

– Я ненавижу ее, Брэнд, – чуть слышно прошептала она. – Но я понимаю, что ты до сих пор ее любишь.

– Нет. Я больше не люблю ее. Любовь делает из мужчин глупцов. – Он не повернулся к жене, продолжая глядеть на пламя. – Я всегда позволял сердцу руководить мной, Бринна. – Он замолчал, вспомнив, какая боль была в испуганных глазах Александра перед смертью. – Я сделал выбор, с которым должен жить до конца своих дней. Я никогда не повторю такую ошибку.

Что может пробить ледяной панцирь, наглухо закрывающий сердце ее Тритона? Но ведь его обманули собственные чувства. Встав с кровати, Бринна подошла к мужу.

– Позволь мне научить тебя снова доверять тому, что считает правильным твое сердце, – тихо сказала она. – Позволь мне излечить тебя.

Она стояла перед ним, молясь, чтобы муж не отверг ее. Брэнд замер в нерешительности. Тогда она протянула к нему руки, нежно погладила. Он склонил голову, провел губами по ее виску, потом обнял. Сначала неуверенно, будто сопротивляясь тому, что предлагала жена, и вдруг крепко прижал ее к своему телу. Его жаркий поцелуй мог бы растопить глыбу льда.

К тому времени когда она проснулась от яркого утреннего солнца, Брэнда уже не было в комнате. Она медленно одевалась, вспоминая ночь, проведенную с ним, его лицо в восторженном экстазе. Он был таким пылким, страстным, мужественным… и выжженным любовью, запятнанной изменой и кровью.

Бринна знала, что ей предстоит тяжелая битва, но ведь она – дочь воина, она будет сражаться, чтобы спасти Брэнда. Не с мужем, а с тем, что натворила его любовь к этой Колетт де Марсон.

Вернувшись в свою комнату, Бринна выбрала наряд и победно улыбнулась. Платье идеально подходило к ее глазам. Она была чудо как хороша в нем. Изумрудно-зеленый бархат, мягче розовых лепестков, падал к ее ногам. Кремовые жемчуга украшали твердый лиф, поддерживающий грудь. Юбка широкая, с разрезами по бокам до колен, два слоя кремового шифона намекали на красоту ее ног. Застегнув изумрудное ожерелье, подаренное мужем, Бринна зачесала волосы назад и скрепила их на макушке большой изумрудной заколкой. Остальная бронзовая масса струилась по спине.

Битва продолжалась, и ее Тритон стоил каждого удара, которые она готовила.

Когда Бринна вошла в большой зал, первым ее заметил Вильгельм. Брэнд улыбнулся. По крайней мере отважный герцог был единственным, кто посмел застонать при виде его жены.

– Черт побери, я умираю от зависти, парень. – Герцог опустил кубок, уже поднесенный ко рту. – Если б не моя любовь к старому другу, я бы убил тебя за нее.

Данте засмеялся:

– Ты слишком тщеславен, чтоб улыбнуться ей, не похвалив до того себя.

– Ха, смотри и учись, щенок, – принял вызов герцог. Брэнд улыбнулся, продолжая следить за женой.

Бринна шла по залу. Она была прекрасна и свежа, как весеннее утро. Каждое движение заставляло мягкий бархат восхитительно приоткрывать ее стройные ноги, которые сжимали его прошлой ночью. Она была непостижимо чувственной, и его тело подтверждало это.

– Она со мной играет, – сказал он больше себе, чем герцогу.

– Только игра на тебя и действует, – ответил Вильгельм, лениво потягивая мед.

– Я выиграю, – почти зарычал Брэнд.

– И какова будет цена победы?

– Смерть. Моя смерть, если проиграю.

– А вдруг ее победа вернет тебя к жизни, а?

Брэнд пропустил мимо ушей вопрос, за которым скрывалась озабоченность друга. Его глаза следили за Бринной, и когда она подошла наконец к столу, Вильгельм первым улыбнулся ей. Она села напротив мужа, ответила на дружественное подмигивание герцога и очаровательную улыбку Данте, затем перевела взгляд на Брэнда, одарив его такой чувственной улыбкой, что ему пришлось неловко заерзать на стуле.

– Ты, случайно, не онемел с утра, муж? – Голос, как язык пламени, лизнул его спину.

Вильгельм улыбнулся еще шире:

– Миледи, будет ли мне позволено заметить, что вы этим утром восхитительны?

– Позволено, милорд.

– Вы просто радуете душу, – любезничал герцог. – Ваши бронзовые волосы как расплавленная медь, пылающая огнем на фоне чудеснейшей сливочной кожи, которой вас так щедро наградил Господь.

– Такие приятные слова, да еще сказанные кровожадным дикарем, – улыбнулась Бринна.

– Oui, – кивнул Вильгельм, самодовольно взглянув на Данте. – А ваши глаза… миледи, на свете нет изумруда столь чистой воды, сверкающего всеми гранями.

Она вспыхнула и собралась ответить, но муж, прищурившись, смотрел на нее холодными, стальными глазами, и ответ не получился. Неужели Брэнд снова ревновал? Надеясь, что так оно и есть, она наградила Вильгельма самой ослепительной из своих улыбок.

– А вы, милорд, славны мощью и властью. Да, это исходит от каждой частицы вашего закаленного в битвах тела. Вы побеждаете врагов одним взглядом своих глаз цвета полированной стали дамасского меча. Но вы одновременно теплы, как благодатное шерстяное одеяло в холодную зимнюю ночь.

Улыбка Вильгельма растянулась до ушей, и она хихикнула, прикрыв ладонью рот. Герцог вдруг хлопнул руками по столу и поднялся.

– Брось этого норманнского повесу и беги со мной! – Все в большом зале окаменели, но Брэнд не сводил глаз с жены.

– Вы тоже норманн, сэр, – напомнила Бринна, игнорируя сверкающий взгляд мужа.

– Oui, – печально вздохнул герцог, потом снова просиял: – Я откажусь от трона и объявлю себя саксонцем.

Бринна распахнула глаза в притворном испуге:

– Какая измена!

Вильгельм наконец захохотал, откинув голову и держась за живот.

– Вы необыкновенная женщина… в самом деле, необыкновенная, – заявил он, садясь на место. – Смотри получше за тем, что имеешь, друг мой, иначе я украду ее у тебя.