Отрочество - Александр Сергеевич Омельянюк

– «Так это ж твоя дочь!».

– «Да! Я всё время за неё переживаю!».

Но переживала она не только за людей, но и за дело, и за себя, в июне 1953 года в письме в Париж, делясь с дочерью: «Здесь долго шли дожди. А когда распогодилось у меня и у деда по одному рою куда-то улетели.

Женя пока гостит в Кулебаках и Выксе, но что-то задерживается.

Дед полет у себя в огороде и пчёл дежурит, а я у себя и в колхозе.

Всё растёт хорошо. Скоро в колхозе начнётся сенокос. Да и себе запасти надо. Скотина растёт, а помощников у меня нет. Все разъехались.

И четвёртый уже на сторону смотрит. Кому это всё потом достанется?

Да и налоги совсем замучили. Теперь их берут не только с малых козлят и ягнят, но и с ульев теперь тоже берут.

Жду в помощь Юрия, но он всё не едет. Плачу, вот. А как хорошо было бы привезти Платона и Настю ко мне на всё лето! Здесь и молоко, и яйца, и хлеб, и картошка, и овощи, и ягоды! А остальное найдём в магазинах. Здесь летом много людей живёт, и детей полно. Дети здесь бы поправились.

Аля, приезжай! Ко всем дочери ездят, внуков привозят, а я всё одна.

Лишилась родителей и мужа, а дети не едут. Я лишилась такой полной, хорошей семьи. Обижена на всех. Даже Лена с дочкой у своих гостит, а ко мне не заезжает. Когда я за работой, то мне некогда грустить. А как выходной или праздники, так я не нахожу себе места.

Ну, ладно. Привет детишкам и Петру с пожеланием здоровья и успехов в работе».

Но переживала Нина Васильевна, конечно, не только за семью Алевтины, но и за семьи своих сыновей, прежде всего старшего Юрия, жившей сейчас в городе Семилуки, куда он был распределён на завод огнеупоров.

Нина Васильевна звала их домой в Берёзовку или в Выксу, предлагая сыну отпроситься у своего руководства на работу в колхоз, куда, согласно радионовостям, сейчас требуются различные специалисты.

Для этого она предлагала послать официальный запрос от колхоза, а не отсылать жену и дочь одних в Выксу, и потом одному тосковать по ним.

«Но если пошлёшь их одних с Тамарой, то приму. Я Маргариту люблю – она девка на все сто!» – писала Нина Васильевна старшему сыну в 1955 году.

А тот отвечал матери, что соскучился по земле и обещал вскоре воссоединиться с семьёй.

Но все старшие пока дружно опекали младшего брата Женю, оканчивавшего школу, затем поступившего в институт, и задумывавшегося о своём будущем и вообще о смысле жизни.

Но более всех вёл с ним доверительную переписку брат Виталий. И пока Евгений учился в институте, сестра и братья помогали ему деньгами.

В своих письмах к младшему брату Евгению, Виталий Комаров делился с ним своим соображениями о смысле жизни, о целях в ней, о сопутствующих ей трудностях, о разных людях, которые наверняка ещё встретятся ему на пути, о взаимоотношениях с ними, и о самокритике. Посылал он ему и нужные книги.

Интересовался новостями жизни их колхоза и их хозяйства старший брат Юрий, который бывало грубостью и матом прививал Жене любовь к труду, и теперь даже сожалея об отъезде из отчего дома: «Очень хочу что-нибудь сделать своими руками для семьи – устал от вечернего и воскресного безделья».

Оба брата сожалели, что Женя вовремя не телеграфировал им о смерти их деда Ивана Яковлевича, из-за чего они не успевали на похороны: «Кроме тебя, Женя, никто из мужчин-внуков не попал на похороны!» – больше всех обиделся на него Юрий.

А Виталий даже философски высказался о его смерти: «Самый старый и, видимо, самый крепкий ушёл от нас. И он давно это ждал – просил у Бога. Слишком много нового было в его жизни за последние два десятилетия, которое поломало все старые устои и уклад деревенской жизни. И это новое разбросало его потомков по стране.

Мечта о гнезде его рода, куда бы слетались все его потомки, стала бесперспективной. И это очень тяготило его. Дед был человеком, достойным брать с него пример по развитости ума, морали, ответственности и гражданской сознательности. Был он и хорошим отцом, воспитавшим трёх замечательных сыновей».

Делясь новостями о жизни в Куйбышеве, он ещё в февральском 1954 года письме удивлялся, что в городе вдруг пропали все продукты питания и предметы личной гигиены. А на рынке он были слишком дроги. И когда вдруг в магазинах что-то появлялось, то наступало столпотворение – давка с переломом конечностей.

В ответ Нина Васильевна жаловалась ему на неожиданные проблемы с хлебом в их колхозе.

А Виталий ей в 1955 году указывал на необходимость наведения порядка самими органами местной власти.

В письме Евгению в феврале 1956 года он советовал брату тоже стать офицером инженерной профессии, но при выборе её понимать, что в любой из них есть свои трудности, проблем и чёрные пятна, а всё решают сами люди: «Если попадёшь в коллектив интриганов, подхалимов и шкурников – трудно будет, и можно даже стать без вины виноватым».

А отвечая на вопрос Евгения, что главное в жизни человека, Виталий писал, приводя пример их матери Нины Васильевны: «Я считаю, что главное в жизни человека – это труд, творчество. Можно трудиться и творить для своих личных интересов. Можно трудиться и для общества.

Высшая форма труда, самая благородная – это труд для людей, для человеческого общества. И называется такой труд подвигом, так как требует самопожертвования. Но героями тоже все не могут быть. И обычная будничная работа нужна обществу. Она облагораживает того, кто её делает, и, в конечном счёте, содействует дальнейшему развитию и прогрессу человечества.

А конечная цель всей жизни человека? Она заключается в том, чтобы своей жизнью, своим трудом внести свой вклад в дело развития и совершенствования человечества. А наш дед своим умом дошёл до понимания, что жизнь есть борьба противоречий!

Браток, и береги мать! Она у нас у всех одна. Научись сдерживать свои эмоции в разговоре с нею, не совершай необдуманные поступки, уважай её седины. Она на нас своё здоровье положила».

И Платону очень понравилась позиция его среднего дяди по отношению к своим братьям и к своей маме – его бабушке Нине Васильевне Комаровой.

В другом письме в 1957 году Виталий делился своими соображениями по-поводу то и дело проявляющегося везде