Дрессировщик. Искупление - Ольга Николаева

Женя закрыла глаза и крепко сжала губы, чтобы ничего лишнего не сказать. Ничего, кроме нецензурных слов, ей в голову сейчас не приходило. А материться — глупо и некрасиво, и лишний раз показывать свою слабость.

— Ну, вот. Что и требовалось доказать. На работе может случиться то же самое. Только там еще можно пободаться за свои права.

— Как это связано с Игорем?

— Никак. Будешь тренировать свою выдержку. Считай, что тебе попался идеальный вариант.

И она тренировала: войдя в палату, лишь поздоровалась и больше ни слова не сказала. Игорь, словно догадавшись об их с Валерой намерениях, тоже игнорировал девушку, словно ее там не было вовсе, чем сильно облегчил ей жизнь.

Женя снова стояла у подоконника, наблюдая за мужчинами, в этот раз нотариус почему-то не попросила ее удалиться. Игорь был крайне собран и сосредоточен, вникая в каждое слово и запятую. Поначалу даже показалось, что он ведет себя как обычно, словно и не случалось никаких аварий и серьезных травм. Но, приглядевшись, Женя заметила, как он иногда жмурится, совершая какое-то движение, как старается незаметно выдохнуть… И только тогда поняла, что ему, на самом деле, может быть очень тяжело. Неестественно прямая спина и высоко поднятая голова могли бы говорить о надменности, которой Игорь тоже страдал временами… Но Женя видела, как он, забывшись, пытается расслабиться и принять более свободную позу и тут же снова выпрямляется, с почти незаметной гримасой боли.

Она думала, что будет снова рассыпаться на куски от унижений и равнодушия со стороны Игоря, но не угадала. Сейчас Женя была сосредоточена лишь на том, чтобы спрятать жалость и сострадание, которые точно его не обрадуют, а могут лишь унизить, обидеть, рассердить… Если бы Суворову нужны были ее непрошеные слезы, он бы не прятал так старательно, как ему плохо. Очень хорошо прятал, нужно признать. Лишь такие внимательные и знающие глаза, как ее, смогли рассмотреть, и то не сразу.

В какой-то момент поняла, что сил больше нет — видеть и скрывать свое знание, отвернулась к окну и до самого конца встречи простояла так, даже не замечая, что происходит за стеклом. Мозг, будто назло, подсовывал картинки почти незаметных движений и гримас Суворова, крутил их безостановочно. Но она старательно вызывала из памяти другие: моменты, когда он сообщал о ее переезде, гадости, которые говорил накануне…

Неизвестно, что бы пересилило, если бы не Валера, потянувший ее к выходу.

Женя успела только обернуться, чтобы попрощаться и наткнуться на холодный, изучающий, абсолютно отстраненный взгляд. Таким не нужно сочувствие, что и требовалось доказать.

Валера не обманул: он, действительно, устроил для Жени настоящую туристическую поездку, с экскурсиями, осмотрами достопримечательностей, старался обедать и ужинать не в отелях, а выходить в город, чтобы познакомить ее с особенностями национальной кухни. Водил по интересным магазинам и местным рынкам — в общем, всячески развлекал.

И ей, по сути, нравилось все это: девушка нигде не бывала, кроме города, в котором жила, да и там не особенно интересовалась красотами и памятниками — не до того было. А Валера, казалось, открывал ей новый мир, горизонтов у которого практически не существовало.

Каждый вечер она валилась с ног от усталости и впечатлений, но засыпала с одними и теми же мыслями — об Игоре. О том, что он заперт в стенах клиники, и неизвестно еще, когда из них выберется. Вспоминала гримасы и жесты боли, которые Суворов старательно прятал, но она увидела, смогла… И снова металась в сомнениях: стоит ли ему помогать, и каким образом, и не пошлет ли он снова ее подальше, с ее ненужной заботой…

Только вернувшись домой, смогла отвлечься: учеба, работа, занятия в автошколе, которые съедали немало времени, — все это снова поглотило с головой. И, как ни странно, Валера почти не цеплял за больное: то ли жалел, то ли нашел себе другие развлечения.

— Жень, я тут скоро опять планирую вылет за границу. Только теперь по другому маршруту. Ты как, составишь компанию? Может, придется немного поскучать, пока я буду занят… С другой стороны, есть вариант отправить тебя на какую-нибудь экскурсию одну. А вечерами вместе будем гулять. Что скажешь? — Симонов опять огорошил.

— Зачем тебе это?

— Ну, мне понравилась твоя компания, Жень. Что тут такого? Вдвоем веселее гулять, чем тупить в одиночестве в каком-нибудь баре…

— Валер, а можно я задам тебе один вопрос? Не очень скромный, наверное… Но я уже не могу сама придумывать всякие варианты.

Симонов был в отличном настроении, поэтому кивнул благодушно:

— Валяй! Обещаю говорить правду, только правду и ничего, кроме правды! — и в шуточном жесте приложил руку к сердцу, словно клятву давал.

— У тебя что, нет никакой женщины? — выпалила вопрос и тут же сконфузилась. Почему-то казалось, что мужчина поймет ее превратно.

— Ну, отчего же… Есть вот одна. Зову ее поездить по странам, глянуть на мир, а она ломается, глупые вопросы задает.

— А обещал говорить правду… — протянула разочарованно. Не особенно, конечно, верила, что Симонов расколется сразу, но все же надеялась на что-то.

— А разве я где-то соврал? Или ты себя женщиной не считаешь?

— Валер, ты прекрасно понимаешь, о чем я!

— О чем?

— Ты с кем-нибудь встречаешься? Ну, спишь, в конце концов? Сексом занимаешься? — с каждым новым предложением Женя понимала, как смешно и нелепо звучат ее вопросы, злилась на это, и от злости набиралась храбрости.

— Нет. Не встречаюсь. Сплю. Занимаюсь. — Мужчина смотрел на нее с легкой усмешкой.

— А… как это? Отношений нет, а секс — есть? — что-то ломалось в ее системе ценностей. Все, что с девушкой случилось в интернате, в эту систему тоже не вписывалось, потому и сбежала. А потом вернулась к привычному убеждению, что секс и любовь — вещи взаимосвязанные, и друг без друга просто невозможны.

— Обыкновенно, Женя. Секс — полезен, а отношения только мешают и напрягают.

— Но… ты что, к проституткам ходишь? — ее глаза расширялись все больше и больше, удивлению не было конца.

— Ты так плохо обо мне думаешь, да? — Валера притворно насупился. Но было заметно, как его забавляет эта ситуация.

— Я думаю о тебе нормально. Даже хорошо. Потому и удивляюсь…

— И что же ты надумала, если не секрет?

— Ну, ты молодой, привлекательный, здоровый, интересный, с деньгами…

— Так, продолжай, мне нравится!

— Да прекрати дурачиться, Валера! Почему у тебя нет девушки, с которой ты можешь проводить время? Зачем тащить меня с собой? Неужели, больше некого?!

— Девушки, с которыми я сплю, больше ничем не интересны. И на хрен мне не сдались в поездках. Вообще больше ни для чего не сдались. А с тобой не скучно. Потому и зову. Что тут сложного, Женя?