Советник президента - Владимир Алексеевич Колганов

что если натравить налоговиков на компанию Аксельборга, подключить финансовый контроль и аудит? – предложил секретарь Совбеза.

– Да ничего это не даст! Даже если Аксельборгу будет грозить разорение или тюремный срок, он никогда не признается в том, что готовил госпереворот. Измена родине – это совсем не то, что банальное воровство. Несоизмеримые понятия!

– Пожалуй, Александр Васильевич прав, – согласился президент. – Ну что ж, если нет других предложений, придётся взять тайм-аут.

В итоге так и сделали…

Тем временем, Докутович, словно предчувствуя прискорбное развитие событий, приехал на дачу к Аксельборгу.

– Вы слышали, что творится? Вы читали, что происходит в Лондоне и Вашингтоне?!

– Во-первых, Костик, с твоей стороны это неоправданный риск – отбросить элементарные требования конспирации и появиться здесь без повода. В Кремле нас могут не понять.

– Что уж теперь? – махнул рукой вконец расстроенный Костик. – Ведь бьют же нас по всем фронтам!

– Конечно, это явно неспроста. Наверняка была команда прокремлёвским хакерам – они же всё это наворотили. Говорят, что в интернете подобными делами специальные бригады занимаются.

– Мы тоже их услугами пользуемся, но почему-то здесь всё пошло наперекосяк.

– Видишь ли, мой друг, это как в шахматном этюде, – глубокомысленно заметил Аксельборг. – Белые начинают и выигрывают. А белые фигуры в каждой партии, к сожалению, у него, а не у нас.

– Нет, я не в состоянии этого представить! Как мог какой-то там то ли рязанский, то ли владимирский мужик нас переиграть? Да не бывает этого! Это просто уму непостижимо! Не было ещё такого случая!

Докутович чуть ли не бегом мотался туда-сюда по кабинету, от стены и до стены, изредка поглядывая на расположившегося в кресле Аксельборга.

– Боюсь, что ты не прав, Костик. Вспомни хотя бы архангельского мужика Михайло Ломоносова…

– Это исключение из правила!

– Ой ли?

– И всё равно не могу в это поверить.

– А если всё же допустить, что эту комбинацию разработали где-то там? – и Аксельборг мотнул головой в ту сторону, где по его предположениям находились и Старая площадь, и Лубянка.

Докутович остановился, растерянно посмотрел на Аксельборга и рухнул в кресло, закрыв лицо руками. Затем, словно бы догадавшись о том, чего прежде старался не замечать, заговорил быстро-быстро, в спешке проглатывая некоторые слова:

– Тогда, как ни странно, всё встаёт на свои места. И провал Бориса Джексона, и арест нашего человека в СВР, я уж не говорю про дипломата… Неужели с самого начала мы у них под колпаком? Нет, этого не может быть!

– Ну почему же? Есть проверенный способ для того, чтобы выявить неблагонадёжных – надо устроить провокацию. А с учётом того, что он пошёл на свой последний срок, чистку в верхах необходимо было сделать, тем самым подготовив сцену для преемника. Вот и придумали этот трюк с машиной времени. Ну а мы купились!

– То есть ты считаешь, что никакой машины не было?

– Да конечно! Платов охотился на горного козла где-то на Алтае, а вся эта суета вокруг якобы секретного трамвая была ему только на руку.

– А Джексон?

– Что Джексон? Через свою агентуру подсунули ему эту дрезину, выманили на границу с Эстонией и привезли в Москву.

– Но почему же он молчал?

– Да кто ж признается, что вляпался в дерьмо?

– Сам виноват! Туда этому лоху и дорога.

– Кстати, это была не моя идея, чтобы подключить к делу Джексона, – заметил Аксельборг. – Как можно полагаться на таких неуравновешенных людей?

– Ты-то куда смотрел? – всплеснул руками Докутович. – Господи, какие же мы идиоты! Да что говорить, жена сегодня утром обнаружила, что у меня прибавилось седых волос!

– Тоже мне, экологическая катастрофа!

Докутович тоскливым взглядом посмотрел на Аксельборга. «Знаю я, почему ты так спокоен. Четверть миллиона баксов через компанию двоюродного брата перечислил в фонд избирательной кампании нынешнего президента США – теперь в случае чего о тебе там позаботятся. Неспроста же пригласили на церемонию инаугурации». А вслух сказал:

– Гектор! Скажите честно, вам-то зачем всё это нужно? Ведь у вас всё есть, в любой момент можете перебраться в Лондон или в Нью-Йорк и забыть о том, что есть на свете такая страна под названием Россия.

– Костик, да что с тобой? – изумился Аксельборг. – Ведь уже сколько лет, можно сказать, рука об руку идём к желанной цели!

– А толку-то? Ну хоть на миллиметр мы продвинулись? – Докутович скривился, как от невыносимой зубной боли. – Честно вам скажу, у меня предчувствие, что здесь ничего уже не будет.

– То есть?

– В общем, обойдутся и без нас, – и вдруг, как бы просветлённый, постигший доселе ускользавшую от него радостную мысль, Докутович улыбнулся: – Ну и… с ними!

Аксельборг на это ничего не сказал. Только развёл руками, то ли не видя другой альтернативы, то ли так и не подобрав нужные слова.

Как ни странно, мысль, высказанная Докутовичем, практически одновременно с ним пришла в голову и Платову: «Ну и… с ними!» Ещё одно совпадение состояло в том, что оба в своём решении исходили из анализа возможных последствий. Но если Костик боялся за себя, то Платов был озабочен тем, что может ожидать страну, если он публично признает, что готовился госпереворот. Мало того, ему придётся признать, что спецслужбы оказались не на высоте, заговор попросту прохлопали! Но и это ещё не всё, поскольку у людей возникнет вполне резонный, естественный вопрос: как же Платов допустил, чтобы злодеи пробрались и в политическую, и в финансово-промышленную элиту? Вроде бы избавились от всех – кто-то уехал за границу, а остальные маются где-то на задворках, не имея никакого влияния на власть. Ан нет! Оказывается, всё не так. Оказалось, что враг проник даже в Белый дом, и что самое скверное – под подозрением может оказаться тот, кому он доверил в течение четырёх лет управлять Россией. Тогда могут спросить: и куда же ты глядел, товарищ Платов? Его, чекиста, хотя бы и бывшего, могут обвинить в непрофессионализме. Тем более что бывших чекистов не бывает.

Конечно, при необходимости он найдёт, как оправдаться. При столь высокой популярности среди народа можно не бояться падения рейтинга на каких-то пять-семь пунктов. Но каково ему самому жить с сознанием того, что так непростительно, так глупо фраернулся? Вот потому и решил, что придётся всё спустить на тормозах. Сделать вид, что ничего и не было. Ну а малозначительных участников этой драмы – с глаз долой! Кто-то проведёт оставшиеся дни в тюремной одиночке, а кому-то можно подобрать работу где-нибудь в тундре или в глухой тайге – главное, чтобы подальше от Москвы.

Глава