Спящий дракон - Елена Ахметова

— Так, подруга, — настороженно сказала я. — Что-то мне это совсем не нравится.

Тайка, как и всегда на хозяйском слове «так», предприняла попытку шлепнуться на попу и замести хвостом, но по понятным причинам это занятие не пришлось ей по вкусу. Хмыкнув, я присела, чтобы отряхнуть снег со стратегически важного места — и с недоумением обнаружила рыжий собачий хвост поджатым между задних лап.

Тайка затряслась и тихонько, надрывно заскулила.

— Что случилось, Тай? — испуганно спросила я, осматривая собаку со всех сторон.

Не обнаружив ничего, вызывающего какие-либо нарекания, вскинула голову, оглядываясь по сторонам. Но ветер все так же подвывал в вышине, трепал оборванную изоляцию на магопроводе и поднимал миниатюрные колкие смерчики из снега и льда; обе бытовки для рабочих стояли пустые, и в окрестностях никого не было.

— Ну и что за паника? — недоуменно поинтересовалась я у Тайки — и, умолкнув, уже и сама расслышала низкий нарастающий гул со стороны месторождения. — Черт!

Сообрази я на полминуты раньше, мы бы успели спрятаться в одной из бытовок. Но одновременно с гулом налетел ураганный ветер, сбивший меня с ног и потащивший по наледи прочь от центра. Я извернулась, вцепилась в проносившуюся мимо меня Тайку, насладившись всеми возможными тональностями вусмерть перепуганной собаки, и с хрустом въехала спиной вперед в кусты.

Протащить нас обеих сквозь остатки растительности было куда сложнее, но ветер, казалось, готов был приложить все усилия и вышвырнуть-таки незваных гостей. Дуло так сильно, что у меня все никак не получалось вздохнуть, и за паникой и удушьем я не сразу поняла, что не слышу тайкин скулеж.

От страха ноги стали ватными, но попытка встать и без того была обречена на провал. Меня снова швырнуло в кусты, и Тайка почему-то попыталась спрятаться под моей шубой — как будто это могло хоть как-то помочь…

Ветер поднял мелкие льдинки и снег, больно колющие лицо и руки в слишком тонких варежках, и сквозь буран почти не было видно магопровод. Я уже ничего не слышала — только низкий гул неотвратимо сотрясал землю под ногами и отдавался мелкой дрожью в костях.

«Я даже не сказала никому, куда иду», — с тоской подумала я — и в тот же момент каким-то чудом разглядела, как магопровод беззвучно раскрылся чудовищной хризантемой, выстрелив заглушкой в строительный кран. Тот отлетел, как игрушечный, и упал набок.

Осознав, что сейчас будет, я зажмурилась и изо всех сил прижала к себе Тайку.

…она хрипло скулила и скребла лапами по шубе. Я тотчас ослабила хватку и, опомнившись, резко открыла глаза.

От холода они слезились, но лицо прямо передо мной я узнала мгновенно.

Перекошенный шрамом рот, вертикальная белая линия на щеке, обращающаяся в два пунктирных штриха у левого глаза. Однобокая улыбка. Выбившиеся из-под шапки темные пряди облепили покрытый холодной испариной лоб и на глазах покрывались инеем.

— Найден, — выдохнула я и сама вздрогнула от звука своего голоса — оказывается, я его сорвала.

Найденыш поднял голову, привлеченный звуком, и улыбнулся шире, продемонстрировав испачканные в красном зубы. Из уцелевшего уголка рта вниз по подбородку протянулась маслянисто поблескивающая темная дорожка.

За его спиной отвесной скалой вздымалось прозрачное зеленоватое облако из чистейшего льда. За нами зияла, расходясь клином, холодная пустота — словно Найден как-то ухитрился рассечь газовый магический поток собственным телом.

Я даже не знала, какой вопрос волнует меня больше — что произошло с магическим потоком, где найденыш пропадал все эти дни, чтобы торжественно предстать передо мной посреди третьего по счету прорыва на месторождении, или как тащить этого горе-героя до стационара, если он сейчас свалится. Вероятно, поэтому у меня вырвалось только:

— Что за чертовщина?!

А Найден, разумеется, взял и свалился — прямо на меня, только чудом не придавив вовремя вывернувшуюся Тайку.

Таким образом на моей памяти от ответов еще не уходили, но я, спихнув его в сторону и отдышавшись, взяла себя в руки и, нервно сглотнув, поспешила осмотреть его спину. На этот раз видимых осколков из найденыша не торчало, но парка была разорвана в нескольких местах. Кровь на ней быстро замерзала.

— Твою мать, — с чувством сказала я и беспомощно оглянулась. До стационара было около полукилометра — отсюда виднелся только угрюмый темно-серый куб здания.

Из ступора меня вывела фальшивая затихающая трель переговорника: с трубки свисала прозрачная зеленоватая сосулька, но на экране обеспокоенно хмурился в небо бледноватый Беримир. Я приняла звонок, но подобрать слова не успела.

— Тиша, — с облегчением выдохнул врач. — Живая… я чуть с ума не сошел, когда Болеслав начал судачить про девушку с лисой в комбинезоне, прошедшую мимо больницы! Тут что-то случилось на магистрали, на полгорода хлопнуло…

Я всхлипнула, и он настороженно замолчал.

— Я в курсе, — встряхнувшись, жалобно сообщила я ему и посмотрела вниз, на окровавленную парку вольготно разлегшегося в кустах найденыша. — Тут такое случилось… но, прежде всего, скажи: у вас там есть сани на ходу?

— Есть, — коротко ответил врач уже знакомым нейтрально-доброжелательным тоном, каким обычно разговаривал с пациентами. — Где ты?

Было огромное искушение ляпнуть: «Посреди застывшего магического облака», — но я здорово подозревала, что Беримир мой нервный юмор не оценит даже в том случае, если шуточка ни на йоту не погрешит против истины.

— Знаешь, где бытовки для рабочих стояли? — выбрала я нейтральный вариант.

Как выяснилось, недостаточно нейтральный.

— Стояли? — сделав акцент на прошедшем времени, переспросил Беримир — и тут же вернулся к прежнему тону. — Мы выезжаем. Две минуты.

И сбросил вызов, не дожидаясь ответа. Я подгребла под бок все еще трясущуюся Тайку и уткнулась носом в потрепанный комбинезон. О том, чтобы встать, не шло и речи.

Вероятно, Беримир сдержал слово и примчался за обещанные две минуты, но мне они показались вечностью — потрескивающей от холода, забирающейся даже под самую толстую шубу и распускающей на ладонях красные звездочки кровавых цыпок. Найденыш не приходил в себя, и я подкатилась к нему под бок, зажав между нами дрожащую Тайку. Теплее не становилось.

Шумный жидкотопливный движок выл на пустой улице едва ли не громче сирены — долго, безумно долго, но на тот момент я была даже рада, что слышу. Этот грохот и рык означал, что вся магия окрест благополучно кристаллизовалась, и максимум, что нам грозит, — легкое обморожение, с которым справится любой врач.

Мир казался отгороженным экраном из полупрозрачного магического льда. Я с наслаждением слушала, как рычит на холостых оборотах раритетный движок, как что-то спрашивает у меня бледный в синеву врач, как Тайка звучно цокнула отросшими когтями, без спросу залезая в теплый кузов медицинской кабинки, как старая машина поскрипывает подвеской. Как с чувством ругается всегда такой флегматичный и сдержанный Беримир, узнав, в чьей компании я дожидалась скорую, и как с тихим шелестом форменной парки подхватывает меня под локти его пожилой коллега.