Сделаем Испанию снова великой! - Weirdlock

class="p1">Пруссия же заняла выжидательную политику в отношении конфликта, наблюдая за действиями шведского короля, Густава III, рассчитывая решить вопрос о своём участии в потенциальном очередном общеевропейском конфликте, основываясь на том, какой стороной фортуна повернётся к шведскому королю.

Однако, в целом, клонилась к войне с Россией, так как последняя была союзником Австрии, в то время как Австрия была прямым конкурентом Пруссии на германской политической арене.

Ну, а тут ведь ещё и субсидии жирные гарантировали Соединённое Королевство с Голландией, да подкупами подслащали данный выбор их клятые дипломаты!

Франция же, а если быть точнее, то конкретно Людовик XVI, желал восстановить свой международный престиж очередной молниеносной победой над Англией, и потому войны желал, несмотря на неурядицы в экономике.

Тем более, что превосходство в военных силах было за французами, и было ощутимым даже без участия Испании с Португалией. Ну, а самой Португалии до европейских дел не было вообще никакого дела — они ей были совершенно до фонаря.

Даже потенциально Португалия от этого конфликта ничего не могла получить. Тем не менее, она была готова вступить на сторону Франции в конфликте, если те всё же отважатся начать войну. Ибо, как известно, за это дело можно получить жирные субсидии от французов и испанцев.

В свою очередь, Австрия не сильно горела воевать ещё и с Пруссией, потому что в этом случае ей бы пришлось воевать на два фронта, что, как известно, не очень здравая мысль.

Тем не менее, энергичному Иосифу II тоже не очень хотелось отступаться от такой возможности наказать Пруссию, ослабить её и вернуть, наконец-таки, Силезию.

Артём же, руководивший Испанией, в принципе, был не против войны с Англией, но не в текущих условиях. Через лет 10–20, а лучше и через все 30 лет — да, пожалуйста, но не сегодня.

Тем не менее, если бы пришлось, он бы, конечно, вступил в войну против Британии. Таким образом, силы всех сторон оказались мобилизованы, и в европейских дворах водворилась предвоенная тишина.

Все ждали — ждали того, как себя проявит молодой шведский король в войне с Россией. По сути, от того, как пойдут далее события на Балтике, зависело то, будет ли в Европе новая война.

И, как не трудно догадаться, Густав делал очень амбициозные планы, думал о возрождении Шведской Империи и эпохи шведского имперского могущества, имевшего место быть при Густаве Адольфе и Карле XII.

Желая окончить войну одним мощным ударом, Густав III, имевший, к слову, полное право считать Россию неготовой к подобному нападению — это было правдой, напал на русский флот в 180 километрах от Санкт-Петербурга.

Однако, не зря же ведь на русском флоте служил чертяка Грейг, шотландский офицер, поступивший на русскую службу от безысходности и бесперспективности продолжения службы на английском флоте, а также герой Хиосского и Чесменского сражений.

Верно, не зря, ведь Грейг, имея значительно меньшие силы, разгромил шведский флот и принудил его отступить, спасая от шведского вторжения, таким образом, Петербург и весь двор.

За что, собственно, и получил свою заслуженную награду — произведение в кавалеры Императорского ордена Святого апостола Андрея Первозванного.

Ну, а после Грейг умер. Вот так — умер после тяжёлой лихорадки, заразившись брюшным тифом, зверствовавшим в русском императорском флоте на тот момент.

Правда, наследовал ему не абы кто, а не менее великий флотоводец — Василий Яковлевич Чичагов, отец не менее знаменитого человека — Павла Васильевича Чичагова.

О талантах Василия Чичагова, конечно, пока ещё не знали, но полный крах шведского короля и его планов стал полностью очевиден для всей Европы.

Таким образом, Пруссия отказалась от своих планов войны с Россией, в то время как Австрия облегчённо вздохнула, избавленная от необходимости войны сразу на два фронта.

Англия и Голландия же в одиночку выступить против одновременно Франции, Испании, Португалии, Дании, России и Австрии побоялись. Европа была, по крайней мере, на время, но спасена от очередной общеевропейской войны.

Кризис же между Соединённым Королевством и Испанией, как не трудно догадаться, окончился тем, что британцы пошли на попятную. Монополия Испании на северо-западное побережье Северной Америки была успешно защищена.

Тем более, что уже в 1788 году испанцы начали активно вытравливать русских с Аляски при помощи местных индейских племён, и без того достаточно агрессивных, а потому легко поддающихся испанским интригам.

Снабжая тех же тлинкитов оружием и припасами, испанцы стали активно вытравливать русских с Аляски. Ну, а русские, разумеется, ничего с этим особенно поделать и не могли.

Нет, они, конечно, доблестно отбивались, но о каком-либо развитии русских поселений в Америке при столь мощной конкуренции со стороны испанцев и такой агрессивности местных индейцев не было и речи.

Тем временем, испанцы начали активно заселять бассейн реки Миссисипи. К слову, да, я опять забыл об этом упомянуть, но в этой реальности американцы не смогли выбить себе хорошую сделку.

Под «хорошей» сделкой подразумевается сложившаяся в нашей реальности договорённость, что за США признаются все территории к востоку от Миссисипи, к северу от Флориды и к югу от Канады.

В реальности Артёма этой сделки никогда не происходило. Земли США — это территории строго к северу от Флориды, к востоку от гор Аппалачи и к югу от Канады.

Любые попытки американцев создать поселения к западу от гор Аппалачи пресекались испанцами моментально и жестоко, после чего американцы, исправно возвращавшиеся с голой задницей обратно, активно притворялись, что ничего и никогда не было.

Чтобы предотвратить дальнейшие поползновения американцев, Артём пришёл в 1786 году к решению самостоятельно заселить бассейн реки Огайо и Теннесси. Хотя, на самом деле, не только бассейн реки Огайо и Теннесси, но и вообще всю Империю. Да, настолько вот титаническую задачу Артём поставил перед собой.

Первым же своим шагом он предложил британскому правительству самостоятельно позаботиться о британской проблеме с утилизацией преступных элементов. Зачем Великобритании тюремные колонии в Австралии? Вон, испанцы же сами согласны самостоятельно принимать преступников абсолютно всех мастей, да ещё и немного доплачивать за это.

Ну, так, собственно, вопрос и порешали в 1786 году — британцы подготавливают партии осуждённых к отбытию, а испанцы сами их забирают, выплачивают некоторую фиксированную плату за каждую голову, после чего уже могут делать с ними что угодно.

Вот Артёму, например, угодно было ссылать британский криминал в пустующую Луизиану. Обращение с заключёнными не было слишком мягким, но всё же было лучше, чем в Великобритании, а путь в Луизиану был явно безопаснее, чем в неизвестную им Австралию.

Тем более, что испанцы дали преступникам