Сделаем Испанию снова великой! - Weirdlock

сделало возможным дальнейшее же уменьшение банковских процентов.

Снижение же банковских процентов сделало кредиты более дешёвыми. Более дешёвые кредиты — это более низкий порог входа в бизнес. Более низкий порог входа в бизнес — это стимул для развития малого и среднего бизнеса.

Ну, а эти огромные капиталы банков, располагаемые банками благодаря значительному росту вложений населения, в свою очередь, текли в промышленность, торговлю, инфраструктуру, сельское хозяйство.

Инвестиции, разумеется, привели к возникновению, либо ускорению, либо к возникновению и ускорению одновременно, экономического роста. Это, в свою очередь, привело к увеличению благосостояния населения.

Увеличение благосостояния населения ведёт к последовательному росту спроса, в том числе и повышению качества этого спроса, вызванного рождением спроса на более сложные промышленные товары.

Увеличение благосостояния населения ведёт к росту банковских вкладов, росту денежной массы в экономике, в том числе излишней, которую население может использовать для диверсификации своего портфеля за счёт более доходных, но и более рискованных вложений.

Ну, и так далее. Как вы видите, здесь переплетено абсолютно всё. Всё, от нитки в Галисии до иголочки в Севилье. Все эти факторы не существуют в вакууме, абсолютно одинокие и не связанные друг с другом.

Нет, напротив, чем больше факторов накладывается друг на друга, тем мощнее и эффект на выходе. В данном случае — экономический эффект. И, как многие уже могли заметить, Артём сделал всё от него зависящее, чтобы этих факторов было как можно больше и как можно быстрее.

Ну, а чтобы всё это имело смысл, имело устойчивость и прочность, необходимые для того, чтобы эта система была способна пережить кризис, Артём и создал инклюзивные институты, ведь для успеха экономической системы недостаточно её экстенсивного расширения.

Разделение властей, причём не формальное, а фактическое — это самый простой, самый явный пример инклюзивного института. Закон может быть строгим, может быть жестоким.

Главное ведь, чтобы люди ощущали, что этот закон — справедлив. Это ощущение рождает в них уверенность в справедливости всей системы. Оно порождает в них уверенность.

Уверенность, что у них не отожмут всё кровно нажитое в тот же момент, как они создадут прибавочный продукт, достаточный для того, чтобы ими заинтересовались власть имущие. Это — ключ.

Ключ не к самому расширению. Ключ к стабильности этого расширения. Справедливость системы, основанная, в частности, на независимости судебной системы — это залог её стабильности. Причём надёжность, справедливость и стабильность судебной системы не для отдельной касты, сословия или класса, а для всего общества в целом.

Да, разделение властей — это лишь один из примеров, хотя и один из самых важных, инклюзивных институтов, но он наглядно демонстрирует, в чём суть инклюзивных институтов, и почему они важны.

Артём построил несколько таких. Нам же остаётся лишь ждать и наблюдать, что у него получится. Собственно, приступим, пожалуй. Как-никак, основной объём реформ уже был реализован Артёмом за период с 1786 по 1787 год.

Вернее, был начат. Реализация этих реформ, как вы понимаете, затянется на долгие годы, если не десятилетия, прежде чем появятся первые видимые их плоды.

Благо, Артём готов ждать, и у него есть время, ведь он только в самом начале своего жизненного пути, а династия Бурбонов, как нам известно, династия долгожителей (Луи Капет не в счёт!).

Теперь же, пожалуй, стоит обсудить события 1787 года. Ну, а год ведь выдался крайне интересный — вторжение Пруссии в Нидерланды, изгнание голландских республиканских патриотов во Францию, начало русско-турецкой войны.

Кроме этого — господин Моцарт выступает со своими теперь уже знаменитыми на весь мир работами в Праге, в Швеции открывается первая в мире школа, дающая женскому полу возможность получить среднее образование.

Сюда же можно свалить в кучу Версальское соглашение 1787 года, которым был заключён союз между вьетнамским князем Нгуен Тхе-то и Людовиком XVI, королём Франции.

Последний, к слову, в этом же году послал военный контингент для помощи последнему. Да, он действительно послал 4 фрегата и 3 тысячи солдат вдобавок к 500 сипаев на подмогу вьетнамскому князьку.

Правда, сюда уже вклинились к этому моменту Испания, жадная колониальная империя под предводительством Артёма, и Португалия. Разумеется, обе страны просто заключили два параллельных договора.

Естественно, как бы невзначай у них получилось всё это одновременно с Францией. В итоге получилось три отдельных договора, которые Франция, Испания и Португалия благополучно согласились признать между собой.

В конце концов, раз уж так получилось, то почему бы просто не новировать договора, чтобы всех всё устраивало, верно? Ну, на этом, собственно, и порешали.

Вьетнамского князя принудили к новации договора на условиях, что последние будут разрешать свободную торговлю также тем странам, которые Франция/Испания/Португалия считает своими равноправными партнёрами.

Кроме того, теперь в договор входило условие о разрешении миссионерской деятельности на территории всех владений Нгуен Тхе-то. Ну и, естественно, договор предусматривал создание нескольких бессрочных концессий в пользу Франции/Испании/Португалии. И, разумеется, передачу ряда портов в их руки. В общем-то, типичный такой колониализм.

Так или иначе, на подмогу вьетнамскому князьку отправились 3 тысячи французских солдат и 500 сипаев, 4 тысячи испанских солдат, а также 60 кораблей различных тоннажей, из которых 8 — фрегаты.

Как вы понимаете, очень грозная сила. Европейцы не зря месили друг друга палками, мечами, топорами и пиками — военное искусство европейцев было на высоте.

Впрочем, особо рассказывать здесь и нечего — типичная колониальная война со всеми её атрибутами. Ну и, пожалуй, единственное, что может быть интересным — это череда природных катастроф.

Антильские острова опустошил смертоносный тропический циклон, больно ударивший, в первую очередь, по испанским и французским владениям на Гаити.

В целом, испанцы пострадали меньше, потому что их Антильские острова были развиты в значительно меньшей степени, чем французские Антильские острова.

И потому, что у французов островов было значительно больше, чем у испанцев, и потому, что французы в них вкладывались в значительно большей степени.

Это, как вы понимаете, очень сильно ударило по экономике Франции и её бюджету, так как 2/3 доходов казны, как уже ранее упоминалось нами, Корона получала от колониальной торговли.

Кроме того, в самой Франции в 1787 году случилось немало потрясений. Так, во Франции случился недород шелкопряда, из-за которого очень сильно пострадала текстильная промышленность Лиона, важнейшего индустриального центра.

Десятки тысяч людей остались безработными. В сельской местности наблюдался голод, потому что в этом году, как и в 1803–1804 и 1805–1806 годах, был неурожай.

Во Франции начали вновь водворяться при попустительстве Людовика XVI феодальные порядки. Священники, представители одного из сословий, взвыли от тех порядков, что Людовик начал