Фантазии мужчины средних лет - Анатолий Тосс

Мы с Аркадией еще поговорили, помечтали и потихоньку заснули, утомленные и любовью, и фантазией. А когда я проснулся утром, ее уже не было – то ли у нее репетиция, то ли съемки были, я точно не знал.

Поняв, что в квартире один, я немного понежился в постели, потом все же поднялся и залез в душ. Под теплыми струями я отчетливо вспомнил нашу вчерашнюю беседу, и, как ни странно, сейчас, утром, на свежую голову многополая мысль мне понравилась еще больше.

На кухне на столе меня ждала записка от Аркадии, последними словами в которой были: «Уже соскучилась. Целую». Я позавтракал – кофе, два слегка поджаренных ломтика белого хлеба с медом, а затем нашел листок чистой бумаги и ручку. Надо было составить план, который бы определил последовательность действий, необходимых для практической реализации идеи. Задача была непростая. Одно дело убедить Аркадию в том, что она чистокровная плеврита, а другое дело – заразить многополостью широкие массы.

Я просидел с час, а то и полтора, листок по-прежнему белел девственной белизной, единственная строчка одиноко жалась к самому верхнему краю: «Звезды шоу-бизнеса, политики, спортсмены… и все остальные известные люди». Прошел еще час, второй, но эта строчка так и осталась единственной, больше ничего мне в голову не пришло.

Когда вечером вдвоем с Аркадией мы спустились в соседнее кафе (оказалось, что она не готовила дома), я поделился с ней своей простой мыслью:

– Для того чтобы народ узнал о наличии многополости, надо, прежде всего, подключить известных, публичных людей, тех, которые постоянно, днем и ночью мелькают в телевизоре, – развивал я мысль. – А как их подключить? Только одним способом: для каждого надо определить его истинную половую принадлежность. Иными словами, идентифицировать. А определив, попробовать перевести их в эту принадлежность. Понимаешь, если после идентификации кто-нибудь из «звезд» почувствует себя счастливым, тогда они, вольно или невольно, начнут нести идею идентификации в массы. Вот, кстати, и термин появился: «идентификация», – заключил я.

Аркадия задумалась, глаза ее, как всегда в такие минуты, еще плотнее укутались прозрачной, слезящейся пленкой.

– А в чем твоя задача будет заключаться? – спросила она тихо. – Ты ведь единственный, кто сможет их идентифицировать. Кто еще откроет им глаза? Никто не знает, как функционируют разные полы. – Она помолчала. Молчал и я. – Ты готов с ними со всеми заниматься сексом? Ты представляешь, какое это количество?

Я не ответил сразу. Пришлось дождаться, когда принесут еду, утолить первый приступ голода. Ведь известно, что сытый человек лучше реагирует на новации.

– Давай вместе разбираться, – начал я. – Как ты знаешь, в многопольном сексе отсутствует традиционное проникновение, такое, которое случается между мужчиной и женщиной. Поэтому вероятность венерического заболевания практически равна нулю. Я вообще не слышал, чтобы в том мире люди хватали всякие плохие болезни.

Я думал, я ее успокоил, но оказалось, что она заволновалась еще сильнее.

– А как же я? – снова повернула она разговор в неожиданную для меня сторону.

Получалось, что она ревнует меня. Пришлось объяснять то, что мне казалось и без того понятным.

– Видишь ли, в том мире нет ревности. Вернее, не так. Никто не ревнует к другим полам. В смысле, что… – и я стал пояснять этой, сегодняшней Аркадии, то, что мне в свое время объяснила другая Аркадия вчерашняя. И про невозможность ревности к другим полам, и про то, что от долгих отношений люди зацикливаются и больше уже не могут ни с кем, кроме своего постоянного партнера.

Не могу сказать, что Аркадия приняла мою мысль сразу, но ближе к ночи мы уже обсуждали детали нашего плана. Решено было начать с Эмиры, той самой певицы, с которой у Аркадии возникли небольшие, как они сами думали, лесбийские отношения. Теперь-то ясно, что никаких «лесбийских» отношений между ними возникнуть не могло. Ведь даже если бы Эмира и оказалась женщиной (в чем я, впрочем, всегда сомневался), то с учетом того, что Аркадия женщиной не являлась, ни «лесбийскими», ни «однополыми» эти отношения назвать было нельзя. Обычные, нормальные многополовые отношения многополового мира.

– Ты хочешь сказать, что тоже не будешь ревновать, если я иногда буду с Эми? («Эми» – это так Аркадия называла Эмиру.) – спросила она меня еще раз, перед тем как набрать телефонный номер.

– Конечно, нет. Кем бы Эмира ни оказалась, обещаю: никакой ревности. Не может же она оказаться мужиком. А если она не мужик, значит, чего мне переживать?

Аркадия покраснела немного, потом все же сказала смущенно:

– В наших отношениях она обычно вела себя как мужик.

Я кивнул, распределение ролей мне и без объяснений было понятно. Достаточно хоть раз побывать на выступлении Эми.

– Это потому, что она не знала, кто она на самом деле, – пояснил я и без того очевидное. – Вот и занималась ролевыми, суррогатными играми. Если нам удастся правильно ее идентифицировать, зачем ей тогда под чужеродный пол подстраиваться?

Видимо, мой последний аргумент убедил Аркадию окончательно, и она позвонила Эми и пригласила ее на завтрашний вечер. Пригласила будто бы на обычную, очередную их встречу – не объяснять же Эмире по телефону все тонкости нашей сложной теории.

Ночью мы снова занимались любовью, на сей раз обошлись без таблеток. У Аркадии сначала не получалось впасть в нужное плевритное состояние, но когда она перестала себя контролировать, уже почти под утро, наверное, от усталости она забылась и сама по себе вошла в него… Тогда мы поплыли по общему нашему энергазму, и пленка на этот раз оказалась более обильной, плотной, крепче связывающей.

Не могу сказать, что энергазм был такой же продолжительный и глубокий, как с многополой Аркадией, но тут ведь дело в практике и опыте. Ясно было одно: Аркадия заново обретала себя и становилась естественной плевритой, которой всегда и являлась. Утром она выглядела совершенно счастливой, просто расцвела на глазах, смеялась, болтала милые глупости. Да оно и понятно: что может быть приятнее, когда после стольких лет растерянности и неопределенности вдруг удается разобраться в себе?

Тем не менее вечером следующего дня я чувствовал себя немного взволнованным, да и Аркадия, похоже, нервничала. Ведь неясно было, как Эмира отреагирует на нашу идею. Может, она воспримет мое предложение в штыки? Может, заподозрит во мне соперника, пытающегося отобрать, увести у нее подругу?

Когда Эмира вошла в гостиную, мне впервые удалось разглядеть ее вблизи. При личной встрече она выглядела совсем иначе, чем по телевизору. Одета Эми была в толстые, бесформенные джинсы, в такой же толстый, бесформенный свитер. И все же, несмотря на этот привычный набор, который используют все запутавшиеся, стремящиеся походить на мужиков гендерные странники, несмотря на сглаженные, размытые одеждой линии тела, я сразу определил в Эмире чистейшего энергетика. Конечно, если бы она сняла свитер, ее «энергетичность» стала бы еще более очевидной. Но даже несмотря на мешковатость одежды, ее глаза, голос, рукопожатие, когда при знакомстве она вложила свою ладонь в мою, – все говорило о том, что передо мной отчетливый энергетик.