Фантазии мужчины средних лет - Анатолий Тосс

Наконец силы у меня закончились. Понимая, что мне не удержать повисшее на мне тело, я медленно опустил его на пол и сам скользнул вместе с ним вниз. Там мы и впали в долгий, поглощающий энергазм. Лишь краем глаза я успел ухватить встревоженное и одновременно взволнованное лицо Аркадии, которая сама была ошарашена происходящим. Вскоре я забылся, и в забытьи меня охватило спокойствие и блаженство.

Когда мы с Эмирой пришли в себя, было уже совсем поздно, просто глубокая ночь. Мы привели себя в порядок, Эмира попросилась в душ, Аркадия снабдила ее полотенцем и домашним махровым халатом, и мы еще с полчаса ждали ее появления.

– Знаешь, – тихо проговорила Аркадия, – а я совсем не ревновала, ни тебя, ни Эми. У вас получилось совершенно по-другому, словно в фантастическом кино, совсем не как у меня с тобой. Или… – она чуть сбилась, – или как у меня с ней. Я сама удивилась. Я постоянно себя спрашивала: неужели я не ревную? И каждый раз отвечала: нет, не ревную.

Я лишь кивнул и обнял Аркадию.

– Они там говорят, что нельзя ревновать к тому, чего сам не можешь дать. Не в том смысле, что у тебя потенции не хватает… а в смысле, что ты построен на других принципах. Ведь тот, другой, тоже не может дать того, что даешь ты.

Когда Эмира вернулась, домашняя, в махровом уютном халатике, совсем не агрессивная, а наоборот, тихая, с опущенными, задумчивыми глазами, мы снова сели за стол – и мне, и прежде всего Эмире необходимо было подкрепиться.

Мы мало говорили, а к чему слова, и без них все ясно. Лишь позже, когда уже начало светать, Эмира подняла глаза и произнесла тихим, полным теплоты голосом:

– Я всегда предполагала, что я другая. Просто не знала, какая именно. А теперь мне открылось. И это не только про секс, это намного глубже. Теперь я понимаю, кто я есть на самом деле. А еще я понимаю, в чем моя сила. Совсем не в том, чтобы имитировать кого-то другого, кем я не являюсь. Я теперь и песни смогу писать совсем иные, по-настоящему собственные, такие, которые еще никто не писал. И исполнять их буду по-другому.

– В том-то и дело, – согласился я. – Поэтому моя задача – раскрыть глаза людям, которым нужна моя помощь. Которые сейчас мечутся и не могут определиться со своей жизнью, именно оттого, что не могут определить самих себя.

И я быстро объяснил Эми, в чем, собственно, заключается наш с Аркадией план.

– Конечно, я помогу, – согласился вновь обретший себя энергетик. – У меня большие связи, и многие доверяют мне. А те, которые даже не доверяют, все равно попробуют, просто из любопытства. – Потом она снова опустила глаза к столу и спросила тихо, я едва расслышал: – А можно нам еще раз… как сегодня?

– Разумеется, – развел я руками. – Сколько угодно. И вообще, я Аркадию могу научить, глядишь, у вас вдвоем еще сильнее энергазмы получатся. Я слышал, что энергетик с плевритой вообще хорошее сочетание. Наверное, поэтому вас двоих всегда друг к другу и тянуло.

– Правда, – воскликнула Аркадия, – мы теперь все сможем по-разному. К тому же, – обратилась она к Эмире, указывая на меня, – Ваня теперь очень занят будет. Ему стольким людям надо будет глаза открыть. Он ведь единственный, кто знает, кто может, кто умеет. Ты теперь для нас для всех Учитель, Гуру, Мастер, Гроссмейстер, Сэнсэй, Великий Идентификатор!

Потом Аркадия достала списочек, который мы с ней заблаговременно подготовили. Он состоял из имен известных шоуменов и шоувуменов, кроме того, самых экстравагантных, самых громкоголосых членов Государственной думы, нефтяных и газовых олигархов, прочих заметных людей государства.

– Понимаешь, – продолжала пояснять Аркадия своей подруге (или теперь уже другу) энергетику, – если подключить знаменитостей и им идентификация подойдет, то таким путем она быстрее достигнет широких масс.

Эмира взяла список, пробежала его глазами, одобрительно кивнула, пообещав с ним поработать.

Вскоре мы легли спать, ни о каком сексе и речи быть не могло – и Эмира, и я сам – мы просто валились с ног. А наша плеврита оказалась с большим пониманием, ей подождать до следующего дня не составляло никакого труда.

Первым из списка откликнулся Кир Улетофф (это его сценическое имя, настоящего я обещал не раскрывать), да и неудивительно – высокий, яркий, с горящими подведенными глазами, певец и артист, он ни на сцене, ни вне ее даже не пытался выдавать себя за мужика. Будучи одаренным и чутким от природы, он всегда догадывался о своем несоответствии, но как ни пытался сам разрешить его, конечно же, не мог. Поэтому он сразу откликнулся на предложение Эмиры.

Он и со мной был предельно деликатен и внимателен, понимал меня с полуслова и вообще всячески шел навстречу. Впрочем, много времени процесс определения его сексуальной принадлежности не занял: для меня сразу стало ясно, что Кир – ярко выраженная пчелка. И это несмотря на то, что в моем представлении пчелки ассоциировались с более женскими, я бы сказал, восточными образами. Но, как известно, опасно оказываться в плену у собственных догм – жизнь еще раз доказала, что она разнообразнее любого нашего представления о ней.

Вот и сексуальная принадлежность Кира, едва он сверкнул своими выразительными глазами, не оставила у меня никакого сомнения. И действительно, когда он (она) снял (сняла) рубашку и я смог приглядеться, выяснилось, что под обычным волосяным покровом находился маленький подшерсток, который, если не знать его истинного предназначения, можно легко принять за молодую волосяную поросль. Но я-то знал предназначение этих маленьких, никогда не использованных отростков. Хоботки – вялые, неразвитые, практически атрофированные от бездействия, они тем не менее были готовы ожить, откликнуться на мою чуткую мужицкую силу.

Конечно, в какой-то момент возникла определенная неловкость, во всяком случае, с моей стороны. Все-таки Улетофф общенародно считался мужчиной, хотя, конечно, специфическим, не без странностей. Хочешь, не хочешь, но двуполые предубеждения жили и во мне – ведь сложно сразу отделаться от стереотипов, даже когда понимаешь, что они ошибочные. Вот и мне пришлось преодолевать себя, что я в результате и сделал.

Не буду описывать заново, как происходит сексуальный процесс с пчелками. Скажу только, что Улетофф неожиданно быстро вошел в нужное состояние, хоботки реанимировались, зажили своей сложной пчелиной жизнью, вводя их владельца в глубокий энергазм. Когда Кир пришел в себя, он сознался, что ощущает и себя, и мир вокруг совершенно по-новому:

– Как будто сняли пелену с глаз, – заключил он. – Мир стал ярче, отчетливей, зримей. Словно родился заново. – И глаза его вспыхнули с новой силой.

На следующий день мой телефон не замолкал. В результате две ближайшие недели были полностью расписаны – никаких выходных, никаких праздников.

Кто только не приходил. Начиная с самых заметных, самых почетных людей страны и заканчивая начинающими, только подающими надежды старлетками. Я никому не мог отказать и трудился на совесть, идентифицируя, выявляя истинную половую сущность каждого из них. А приблизительно через месяц стало очевидно, что если так будет продолжаться и впредь – я не выдержу. От немилосердной сексуальной нагрузки я был полностью измотан, высосан, переутомлен и физически, и эмоционально. А все оттого, что не научился сдерживаться и беречь себя. Нет, каждый раз я отдавал себя полностью, без остатка, помогая новому клиенту заново обрести себя.