Пленница в башне - Вайолет Уинспир

— У вас красноречивый взгляд, мисс Кэррол, — холодно заметил дон. — Я вижу, участь испанских женщин вызвала ваше глубокое сочувствие? Как я уже объяснял вам, мужья окружают их такой заботой, которую просто невозможно представить в вашей стране. Испанский мужчина, в сущности, довольно первобытен и рассматривает жену как свою собственность. Свою, вы понимаете? Она помнит об этом даже тогда, когда он ей изменяет, потому что мужчины — далеко не ангелы, впрочем, настоящие женщины и не хотели бы видеть их такими. Конечно, — он пожал плечами, от чего напряглись мускулы под тонкой тканью рубашки, — я понимаю, что холодным англичанам все это непонятно и не может нравиться, но уверяю вас, что любовь латинян полна такого огня, в котором сгорают все неприятности и обиды, а их, увы, нельзя избежать, живя в брачном союзе.

— Я уверена, что все, о чем вы говорили, объясняется природным темпераментом, дон Рафаэль. — Ванесса вытерла о салфетку пальцы, чувствуя, как они дрожат. Если сейчас она встанет и извинится, дон может вообразить, что она спасается бегством от разговора на крайне интимную тему, который между ними завязывался. Неужели она позволит себе бежать? Ее широко открытые глаза на мгновение задержались на его смуглом лице, затем она собралась с духом и небрежно произнесла: — Я привыкла считать, что латинские народы имеют о любви самое романтическое представление, но по вашим словам вижу, что вы смотрите на это без всяких возвышенных чувств.

— Наоборот, — возразил он с улыбкой, — испанский язык любви, наверное, самый возвышенный на свете. Мне кажется, вы имеете в виду, что мы готовы без лишней щепетильности обсуждать самые земные стороны любви, тогда как вы, англичане, предпочитаете обходить их молчанием. Физическая любовь имеет свою особую красоту, — вас не шокируют мои слова?

— Нет, сеньор, не шокируют. Просто меня воспитали слишком по-английски, чтобы я могла так же откровенно, как вы, рассуждать о любви, признавая, что она в большей степени физическое, нежели духовное чувство.

— Примитивная химия! — Он сардонически усмехнулся, демонстрируя снисхождение к ее девичьему смущению. — Тело раньше ощущает, что ему хочется любви, чем мозг успевает смириться с этой неизбежностью. Вот почему так легко совершить ошибку и почему в моей стране принято руководить девушками в выборе спутника жизни. Девушки часто принимают желание любви за саму любовь и бросают свое сердце под ноги первому встречному, который обратит на них внимание и откроет, зачем природа дала им такую нежную кожу и лишила мужской угловатости. В этом и заключается истинная сила женщины. Власть ее тела — единственное оружие, которым она наделена. Но девушки, ослепленные открытием своего могущества, с помощью которого способны покорить даже самого сильного мужчину, по необъяснимым причинам склонны выбирать самых беспомощных, порой бесхарактерных, очевидно, пробуждающийся материнский инстинкт мешает им сделать выбор между ролью возлюбленной и матери. Я понятно выразил свою мысль, сеньорита?

О, да! Все было ясно, как божий день! Ванесса выпрямилась на своем стуле, и солнечные лучи зажгли в ее волосах огонь, оттеняя молочную белизну кожи.

— Полагаю, ваша лекция имеет ко мне самое прямое отношение? — вспыхнула она. — Вы предостерегаете меня, чтобы я правильно распорядилась своим материнским инстинктом в том случае, если Гарри Элсинг попытается прикоснуться ко мне. Не думала, что у меня вид человека, изголодавшегося по любви!

— Многие люди тоскуют о ней, — медленно произнес он, — и большинство женщин, поддавшись безумству, забывает о здравом смысле. Вполне вероятно, что в вашем неопределенном положении вы можете попытаться найти поддержку в лице молодого американца, приняв это чувство за… любовь.

— Но мое сердце уже занято. — Эти слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела спохватиться. И так же неумолимо, как за одной волной на берег набегает вторая, за этими словами прозвучали другие: — Вы забыли о Джеке Конрое, сеньор. Разве мой дядя не говорил вам, что я писала ему и проводила с ним довольно много времени, когда он бывал в Ордазе? Дядя Ленни знал, что другие мужчины, гостившие на плантации, не вызывали у меня интереса, в отличие от Джека. Вы сами были свидетелем того, как мы относимся друг к другу.

В ответ дон окинул Ванессу взглядом, в котором сквозила холодная отчужденность:

— Я видел девушку рядом с довольно безответственным молодым человеком, — ответил он. — Но, если вам хочется думать, что это любовь, продолжайте в том же духе. Возможно, при сложившихся обстоятельствах это удержит вас от каких-нибудь глупостей с сеньором Элсингом.

— Да как вы смеете?! — Ванесса вскочила. Ее руки так и чесались: только один этот человек, дон, вызывал такое ощущение. — Вы воображаете, что раз вы идальго из Луенды, то можете говорить все, что придет вам в голову, и не принимать в расчет чувства других людей? Вы самый надменный и своевольный человек из всех, кого я имела несчастье встретить в своей жизни!

Он тоже встал и подошел к ней. Она почувствовала на своих плечах его стальные пальцы и заглянула в глаза, потемневшие, как грозовая туча.

— А вы, мисс Кэррол, самая вспыльчивая женщина, с которой я имел несчастье познакомиться. Вам следует научиться сдерживать свои взрывные эмоции. Они неприличны и выдают вашу незрелость.

— Простите, что не могу соответствовать вашим высоким запросам и не являюсь благоразумной сеньоритой, которую ослепляет ваш властный взгляд, ваш замок и ваше богатство! — бросила она в ответ, чувствуя, как бешено колотится сердце, а его пальцы все сильнее впиваются в ее плечи. — Я не обладаю теми качествами, которые вас так восхищают, совершенно в этом уверена, но нисколько не жалею об этом.

— Обычно так говорят дети или упрямцы, и, как правило, эти слова имеют противоположное значение. Вы ждете, что я стану восхищаться вашими волосами, цветом глаз… вашей кожей? — Он тонко улыбнулся и скользнул взглядом по белой шее, открывавшейся в прямоугольном вырезе платья. — Вам неприятно, что я никогда не приглашал вас на прогулку при луне, никогда не целовал вас?

Она с изумлением посмотрела на него, лишившись дара речи при мысли о том, что его жесткие губы могли прикоснуться к ней. Поцелуй Рафаэля де Домерика! «Адское испытание… и небесное наслаждение! — шепнул ей в ухо насмешливый голос. — Такое, которое будет всю жизнь преследовать женщину, связавшую свою жизнь с другим мужчиной».

— Что скажете, мисс Кэррол, ведь обычно вы легко находите слова, чтобы выразить ваши независимые идеи. — В его улыбке сквозил сарказм и еще какое-то необычное выражение. — Вы смотрите на меня так, будто поцелуй для меня — некое запретное наслаждение. В вашем представлении я, должно быть, изваян из камня? Или, в отличие от других мужчин, лишен обычных человеческих желаний?

— Я не считаю, что вы изваяны из камня, — ответила она. — Бесчувственный человек вряд ли стал бы спасать меня тогда, в Ордазе, к тому же ни для кого не секрет, что вы с… — Она не договорила, поняв, что переступила границы…

— Вы что-то хотели сказать? — По дьявольскому блеску его глаз она догадалась, что он прекрасно понял смысл ее неоконченной фразы. — Ни для кого не секрет, что я подумываю о браке?