Пленница в башне - Вайолет Уинспир

Они бок о бок поднялись по широкой роскошной лестнице с драгоценными изразцами, которые украшали ступени и кованую решетку балюстрады.

Комнаты доньи Мануэлы располагались в первой галерее, и Ванесса впервые переступила их порог. Дон Рафаэль отворил двустворчатую дверь в небольшой вестибюль, — настоящую цветочную беседку, в центре которой в полу был устроен бассейн с рыбками, украшенный чудесным фонтаном со статуей мальчика, сидящего на дельфине. Ванесса не сдержала возгласа восхищения и подошла к краю бассейна, чтобы полюбоваться его обитателями, разноцветными, как перья павлина. В этот момент из двери, задрапированной парчовой тканью, вышла женщина в черном одеянии.

Это оказалась Луиза, служанка и компаньонка пожилой сеньоры. Она поздоровалась с ними, и из ее слов Ванесса поняла, что дон Рафаэль заранее договорился о том, чтобы ее пригласили к донье Мануэле. Ее ждали, и их с сеньором идальго попросили пройти в зал.

Все было очень официально, и Ванесса почувствовала, как в ее сердце зашевелилась необъяснимая тревога. Она усилилась, когда девушка прошла под аркой и оказалась в просторной комнате, отделанной и меблированной в испанских традициях. На обшитых красным деревом стенах висели живописные портреты династии Домериков, мужчин и женщин; каждый из персонажей был одет в костюм своей эпохи, каждого отличали аристократические черты лица, горделивая осанка и горящие страстью прекрасные глаза, которые так часто можно видеть на испанских лицах.

Кованые подсвечники, инкрустированные столики, резные скамеечки для ног, рубиновые пятна диванных подушек, переливающаяся всеми цветами радуги шаль, брошенная на тахту, и затянутые гобеленом высокие кресла создавали в комнате атмосферу старины, которую усиливал аромат, струящийся из медной курильницы.

Ванесса окинула комнату беглым взглядом, будто набрала воздуха перед тем, как перейти к какому-то неприятному делу, которое сейчас для нее олицетворяла сидевшая в кресле эта маленькая женщина с горделивой осанкой, поставившая крошечные ножки в элегантных туфлях на скамеечку. Кожа цвета слоновой кости обтягивала тонкое лицо, покрытое сеточкой морщин под слоем пудры. Агатовые глаза с тяжелыми веками, придававшими ей такой устрашающий вид, не мигая, смотрели на Ванессу. Серебристую седину прикрывала черная кружевная мантилья, скрепленная peineta — резным черепаховым гребнем, который увеличивает рост и придает испанской женщине горделивую осанку. На плечи достойной сеньоры была наброшена кружевная шаль, а на черном шелковом платье блестела золотая цепочка лорнета. В ушах сверкали серьги, очевидно, из слоновой кости, а на морщинистых руках горели перстни с крупными бриллиантами и рубинами.

— Целую ручки, бабулечка. — Дон Рафаэль взял в ладони миниатюрные ручки своей бабушки и сердечно их расцеловал. Она с любовью прикоснулась к его щеке своими унизанными рубинами пальцами, но ее живые глаза были устремлены поверх плеча дона на Ванессу. Нельзя было не заметить сходства между бабушкой и внуком — у нее был такой же своевольный подбородок, такая же упрямая линия рта и такая же твердая вера в незыблемость испанских традиций, старых традиций — рыцарства и славы.

Ванесса знала, что в испанской семье принято окружать вниманием старейших ее членов, это вопрос не только любви, но и чести, однако не вызывало сомнений и то, что солнцем доньи Мануэлы был ее любимый внук.

— Добро пожаловать, мисс Кэррол. — Она изящно наклонила аристократическую голову. — Прошу вас, садитесь, так вам будет удобнее беседовать со мной.

Сеньора выражалась не совсем точно, но весьма выразительно, и ее тонко очерченные ноздри насмешливо дрогнули, когда она заметила, что ее внук едва заметно нахмурился.

— Что с тобой, любимый, ты думаешь, что я напугаю молодую англичанку, которую ты включил во внушительный список своих забот? — Она поднесла золотой лорнет к своим птичьим глазам, и Ванесса, уже усевшаяся на стуле с янтарной бархатной обивкой, подверглась тщательному изучению, — от тонких щиколоток до кистей, нервно стиснутых на коленях и обтянутых платьем цвета травы. — Я испугала вас, дитя мое? — В ее выразительном голосе послышались язвительные нотки. Затем, не дав Ванессе ответить, добавила: — Зрение у меня уже не такое острое, поэтому я должна прибегать к помощи лорнета. Эта девушка прекрасна, Рафаэль. Ты согласен со мной?

Краска смущения залила лицо Ванессы, и дон Рафаэль взглянул на нее с легким удивлением.

— Среди английских девушек нередко встречаются красивые, мамочка, — с улыбкой ответил он. — По-моему, это и было причиной вашего беспокойства, когда несколько лет назад я ездил на родину мисс Кэррол? Разве вы сами не говорили тогда, что я обязан хранить верность Испании во всех отношениях?

— Да, я припоминаю, что говорила что-то в этом роде, — дама прижала лорнет к своей напудренной щеке. — Теперь ты стал старше, и я поняла, что мои наставления пропали впустую. Мне нечего было беспокоиться о том, что ты женишься, не подумав хорошенько. Теперь меня беспокоит то, что ты думаешь слишком долго, и дожил уже до тридцати пяти лет, так и не сделав меня прабабушкой.

— Как все женщины, вы, мамочка, хотите, чтобы все было по-вашему, — рассмеялся дон.

— За это время ты уже трижды мог жениться, — с упреком ответила она, — а теперь я дожила до такого возраста, что даже не могу покачать ребенка на коленях.

Разумная точка зрения, подумала Ванесса, испытывая огромное облегчение от того, что дон отвлек от нее внимание старой сеньоры. Однако, как она ни пыталась, ей не удалось представить себе элегантную Лусию Монтес с младенцем на руках.

— Ты заставляешь меня задуматься, Рафаэль, — настаивала донья Мануэла.

— Конечно, моя настойчивая бабулечка, обещаю, что выполню свой долг и не позволю предать забвению имя Домериков, — Рафаэль озорно улыбнулся, блеснув белыми зубами. — Впрочем, еще не исключено, что я стану отцом целого выводка девочек.

— О Боже, избавь меня от этого! — Маленькая ручка цвета слоновой кости метнулась к усыпанному жемчугом кресту, висевшему на черном шелковом платье. — Нет, у тебя будет сын, — у властных и сильных Домериков всегда рождались сыновья. Только поторопись, Рафаэль.

— Ты так говоришь, будто собираешься нас покинуть, мамочка. — Он бросил на бабушку любящий взгляд. — У вас впереди еще много лет, чтобы наслаждаться жизнью и лепетом моих отпрысков. А теперь, — он взглянул на циферблат часов на ремешке крокодиловой кожи, — я должен удалиться и заняться делами.

— Может быть, когда ты найдешь себе жену, то уже не будешь так беспокоиться о виноградниках, нефтяных скважинах и совещаниях, на которых ты вечно заседаешь, — съязвила донья Мануэла. — Мне сказали, что даже сиесту ты проводишь в своем кабинете, диктуя Карлитосу деловые письма. Это правда?

— У меня слишком много энергии, которую следовало бы растрачивать под пологом кровати, — разразился смехом Рафаэль.

— Именно так! — В улыбке, которой донья Мануэла ответила своему внуку, Ванесса вдруг увидела дерзкую, вызывающую женственность, свойственную испанкам. — Но все было бы иначе, и твоя энергия была бы направлена во время послеобеденного отдыха в другое русло, если бы твоя кровать под пологом не была пустой.