Мать-одиночка для Темного Князя - Надежда Соколова

Ты кажешь девичью красу,

И треплет ветер под косынкой

Рыжеволосую косу.

Дуга, раскалываясь, пляшет,

То выныряя, то пропав,

Не заворожит, не обмашет

Твой разукрашенный рукав.

Уже давно мне стала сниться

Полей малиновая ширь,

Тебе — высокая светлица,

А мне — далекий монастырь.

Там синь и полымя воздушней

И легкодымней пелена.

Я буду ласковый послушник,

А ты — разгульная жена.

Сергей Есенин. «Опять раскинулся узорно»

Усадьба, широкое двухэтажное каменное здание с портиками и колоннами, встретила хозяина тишиной.

— Тут точно есть люди? — выйдя из портала вслед за Арчибальдом, спросила Лена.

— Должны быть, — хмыкнул он, — в любом случае, сейчас увидим… — он не договорил: за плотно закрытыми дверями усадьбы послышался женский визг.

— Какая прелесть, — иронично заметила Лена, — из одного психдома сбежали, в другой попали.

— Здесь порядок установить проще, — сообщил Арчибальд, душа в себе сомнения в сказанном, и широким шагом двинулся по ступенькам к дверям. — В крайнем случае, порталом уйдем в столичный дом.

— И там снова что-нибудь случится.

— В хорошее верить не пыталась?

— Пыталась. Пока в этот мир не попала.

Не обращая внимания на ворчание Лены, Арчибальд прикрыл их обоих защитным куполом и потянул на себя ручку одной из дверей. Бронзовый лев нехорошо оскалился в его ладони.

Арчибальду показалось, что двери распахнулись сами собой. Прямо из холла на него набросились призраки. Прозрачные тела с неузнаваемыми лицами раз за разом напрасно бились с тихим чпоканьем о купол, пытаясь проникнуть внутрь. Где-то в глубине дома постоянно, на одной ноте, визжала женщина. Больше никаких звуков слышно не было.

— Чтоб вас, — агрессивно выдала за спиной Арчибальда Лена, прежде чем он успел раскрыть рот, — к потолку и стенам прибило, сволочи такие! Напугали, гады!

 Слова ведьмы, особенно ведьмы испуганной, воплощаются в жизнь быстро, практически сразу. Вот и сейчас Арчибальд молча наблюдал, как неведомая сила втаскивает сопротивляющихся призраков внутрь и пришпиливает к стенам и потолку.

— Спасибо, любимая, — саркастично заметил он, — таких украшений в этом доме еще не было.

— Развоплоти их, — предложила Лена, все так же стоя позади него.

— Обязательно, — заверил ее Арчибальд, — как только узнаю, чьи они и кем присланы.

Лена любила приключения на разные части тела, но приключения эти должны были быть связаны с реальностью. Прыгнуть с тарзанкой? Не вопрос. Подраться подушками — тоже. Выпить на спор бутылку виски? Раз плюнуть. Но призраки… Призраков Лена не понимала, понимать не хотела и откровенно сторонилась.

Усадьба, встретившая хозяина без должной почтительности, Лене сразу не понравилась. И все же лучше было жить здесь, чем в переполненном буйными гостями замке, а потому Лена направилась по широкой мраморной лестнице на второй этаж, туда, где находились хозяйские спальни.

— Цыц, — воинственно прикрикнула она на одного из призраков, высокого всклоченного старика, приклеенного к стене возле второго этажа и попытавшегося открыть рот. Тот замер, притих. — То-то же. Иначе отдам на растерзание юным магам. Они тебя быстро в чувство приведут.

Лене показалось, что старик скукожился и стал меньше ростом.

Дергавшаяся и заикавшаяся служанка, полная рыжая девчонка лет пятнадцати, одетая в серую униформу, помогла разобрать вещи, сообщила, что вызвать ее можно колокольчиком, стоявшим на подоконнике, и сбежала куда подальше.

Лена плюхнулась на постель, осмотрелась: камин в углу, рядом — окно, неподалеку от него — письменный стол с креслом, напротив — кровать, возле нее — тумбочка. В общем, типичная сельская спальня. Вся мебель выполнена из крепкого дерева, лакированного не особо качественно, так, чтобы хозяин не придирался.

— Жить можно, — хмыкнула Лена.

Поднявшись, она подошла к окну, выглянула наружу: сад с клумбами, наполненными различными цветами, стриженые деревья и кусты. Только грядок с урожаем для полноты картины не хватало.

— Ни овощей, ни фруктов. И как они тут живут без подсобного хозяйства, — Лена повернулась, осмотрела себя в зеркало. Дорожное платье, темно-коричневое, без особых изысков, не украшенное ни лентами, ни бантами, идеально подходило для прогулки по садовым дорожкам. — Ну что, поищем приключений на нижние девяносто?

Насвистывая под нос хулиганский мотивчик своего детства, Лена вышла из комнаты, по коридорам добралась до черного хода и минут через пять уже шагала между клумб.

— Розы, розы, снова розы, что-то неизвестное… О! Какая красота! — Лена нагнулась над круглым ярко-розовым цветком, вдохнула сладковатый аромат и тут же отпрянула, ойкнув: ей показалось, что кто-то ударил ее в нос.

— Куда лезешь, дылда?! — из чашечки цветка появилась и взлетела как можно выше миниатюрная женщина с небольшими прозрачными крылышками. — Куда ты лезешь, я тебя спрашиваю?! Вот что за невоспитанность — ломиться в чужой дом! Я к тебе ломлюсь?!

— Фея? — изумленно спросила Лена и тут же услышала гневное:

— Сама ты фея, безмозглая! Пикси я!

— Причем хамовитая, — придя в себя, проворчала Лена. — Кто тебя воспитывал, ребенок?

— Что?! Да ты… да ты хоть знаешь…

— Цыц. А то крылья к ногам привяжу. Я умею. Я ведьма, — ехидно сообщила Лена.

— Я смотрю, вы уже познакомились, — на плечи Лены легли мужские руки. — Не ругайтесь, дамы. Рона, не нужно оскорблять мою жену. Лена, милая, у всех пикси склочный характер.

— Оно и видно, — заметила недовольно Лена. — Ты хоть бы предупредил, что здесь непонятно кто водится.

— Что?! — опять завелась недофея. — Это я-то непонятно кто?! Ну все, смертная!

Ты подписала себе смертный приговор!

Мечты и слезы,

Цветы и грезы

Тебе дарю.

От тихой ласки

И нежной сказки

Я весь горю.

А сколько муки

Святые звуки

Наносят мне!

Но силой тертой

Пошлю все к черту.

Иди ко мне.

Сергей Есенин. «Юность»

— Родная, кто тебя просил ругаться с духами природы? — выговаривал Лене Арчибальд, страдальчески морщась и вытаскивая одну за другой занозы из пальцев. — Если ты не знала, то сообщаю: они — сволочные и злопамятные твари. Зачем надо было задевать пикси?!