Обольщение в красном - Мэдлин Хантер

К тому же, совершив эту сделку, она сможет найти способы оправдать его, ведь у нее будут другие, более широкие возможности.

— Если мы все же вступим в брак, то, полагаю, наш союз будет весьма непростым — вроде тех, о которых часто говорят в высшем обществе, — промолвила Одрианна. — Я имею в виду, что вы сможете иметь любовниц, да и я, родив сына, тоже буду иметь возможность развлекаться на стороне. — Она внезапно обнаружила, что ей стало очень легко говорить искренне о подобных вещах с мужчиной, с которым ее теперь связывали мгновения скандальной интимности.

Подумав несколько мгновений, Себастьян ответил:

— Разумеется.

Когда они подошли к дому, она все еще держала в руках ожерелье.

— Я не могу принять его, — сказала Одрианна.

Себастьян забрал у нее украшение, но тут же взял в руки ее ридикюль. Уронив в него ожерелье, он вернул ридикюль Одрианне.

— Если вы снова откажете мне, то это будет единственной компенсацией, которую вы от меня получите, — вымолвил он. — Ну а если вы мне не откажете, то ожерелье станет моим подарком по случаю нашей помолвки.

Дафна действительно вернулась, покончив с делами. Она отказалась войти в дом и поджидала Одрианну в экипаже лорда Себастьяна.

Лорд Себастьян передал Одрианну на попечение лакея, стоявшего у входа в дом. Она попрощалась с ним, сделала несколько шагов, а затем, подумав мгновение, повернулась к нему, чтобы сказать последнее слово:

— Я полагаю, эти несколько часов в неделю были бы вполне сносными.

— То, что произошло сегодня, — это лишь небольшая часть того, что вы получите от нашего союза, мисс Келмслей, — сказал он. — Надеюсь, что вы дадите мне ответ касательно остальных его частей до конца этой недели.

— Да, я так и сделаю.

Она поднялась в карету. Дафна была довольно мрачной, но, похоже, не очень сердилась на то, что ей пришлось ждать.

— Ты познакомилась с маркизом? — спросила она, когда карета покатилась по мостовой.

— Да, и он мне очень понравился.

Дафна поерзала на сиденье.

— А маркиза была дома?

— Как и было обещано, с ней я тоже познакомилась. — Одрианна недовольно наморщила нос.

Дафна рассмеялась. Приоткрыв шторку, она оглядела роскошное внутреннее убранство экипажа.

Она несколько минут молча смотрела в окно, а потом устремила взор прямо Одрианне в глаза:

— Итак, дорогая кузина, когда же свадьба?

Спустя два дня лорд Себастьян получил от Одрианны письмо, в котором она сообщала, что принимает его предложение. Письмо, полученное от миссис Келмслей на следующий день, выражало нескрываемую радость. Миссис Келмслей приглашала Себастьяна навестить ее. Он тут же отправился к ней домой, где и познакомился с ее младшей дочерью Сарой. Они вместе пили пунш в крохотной гостиной дома миссис Келмслей, расположенного возле Рассел-сквер, и в течение получаса она притворялась, что не испытывает к нему ненависти.

Потом она перешла к разговору о деле. Миссис Келмслей потребовала, чтобы свадьба была очень скромной, так как после смерти мужа не прошло еще и года. Она также попросила, чтобы расходы на новый гардероб Одрианны, парадные платья для нее самой и ее дочери Сары, которые понадобятся им для свадьбы, были отнесены на счет лорда Себастьяна.

Ни о какой конкретной сумме речи не было. О таких вещах говорить неприлично. Согласившись оплатить дамам их туалеты, Себастьян показал, что этим самым дает им карт-бланш. Разрываемые желанием отомстить ему и одновременно воспользоваться возможностью его простить, миссис и мисс Келмслей ставили лорда Себастьяна в неловкое положение.

Морган выразил удовлетворение тем, что Себастьян собирается «совершить правильный поступок» в отношении мисс Келмслей, ведь его представления о правильном и неправильном, о чести и порядочности были чистыми и ничем не омраченными. Себастьяна не радовало, что доволен его брат, когда пришло то письмо от Одрианны.

Она продемонстрировала ему свою живость, ум и чувственность, но он мог показать себя с плохой стороны. И если спустя какое-то время он решит, что оказался в ловушке временного ада, то сможет пойти по стопам отца, как он часто и поступал. Одрианна даже ожидала нечто вроде этого.

Их мать не сказала ни слова в тот вечер, когда Себастьян зашел к ней, чтобы сообщить новость. Она даже не посмотрела на него, когда он говорил ей о предстоящей свадьбе. Статуя не могла бы быть более равнодушной, но даже актер не смог бы более красноречивым молчанием выразить свое отношение.

Наконец, когда Себастьян уже собрался уходить, маркиза заявила, что позаботится о приготовлениях к свадьбе и о торжественном завтраке, чтобы семью не унизили окончательно. Поскольку Себастьян ждал долгой и нудной перебранки, он тут же благодарно расцеловал мать и поспешил избавиться от ее ледяного присутствия.

Объявление о помолвке вызвало новый всплеск сплетен, но ветер быстро унес его на парусах скандала. Еще много лет будет дуть легкий скандальный ветерок — это несомненно. Но уже через неделю после заключения сделки от Каслфорда пришло письмо, в котором он выражал согласие подписать взаимовыгодный договор, от чего уклонялся ранее. Это послужило сигналом о восстановлении нормального политического влияния лорда Себастьяна.

Один из коллег по палате общин, Натан Проктор, попытался улучшить ситуацию после нескольких весьма грубых высказываний в отношении Себастьяна. Он первым подошел к лорду, когда они оба выходили из «Брукса».

— Тот паренек из моего графства наконец-то возвращается домой, — заметил он, проходя мимо.

Голова Себастьяна была занята другими проблемами, поэтому он лишь рассеянно улыбнулся в ответ.

— Я имею в виду паренька из третьего полка, о котором рассказывал вам в прошлом году, — пояснил Проктор. — Он, конечно, был в ужасном состоянии. Находился, по сути, на пороге смерти, но до прошлой осени о нем неплохо заботились в монастыре. Так что теперь он в состоянии отправиться в путешествие, и он может вернуться домой, к семье. Но некоторое время он побудет здесь, в Лондоне, у своей сестры.

Третий полк остался беззащитным из-за плохого пороха. Себастьян почти два года искал тех нескольких солдат, которые сумели выжить, чтобы они помогли ему пролить свет на это дело. Однако он слышал лишь истории о смерти и беспомощности, о пушках, которые не стреляли, и о мушкетах, от которых не было никакого проку.

Себастьян постепенно вспоминал все, что ему удалось выяснить.

— Кажется, он был канониром? — спросил он у Проктора.

— Именно так, — кивнул тот.

— Когда он приедет в Англию?

— Мне сказали, что примерно через две недели. Семья наконец разыскала средства, чтобы отправить за ним людей. Само собой, в одиночку ему до дома не добраться.