Хозяин шелковой куклы - Анна Князева

– Романтики в этой истории нет, – понятливо кивнула Дайнека.

– Отнюдь! – запротестовала принцесса. – Любовь князя Фабрицио к своей жене – образец высочайшего проявления супружеской преданности. Когда он вез куклу из Мюнхена, у нее было отдельное купе в мягком вагоне. При ней состояли горничная и камердинер. Он возил ее на приемы и в оперу. Представьте себе, как смотрели обыватели на ложу князя Фабрицио, когда там сидела увешанная бриллиантами кукла. Кстати, – Франческа поправила на голове алмазную диадему, – большая часть старинных драгоценностей, перешедших по наследству ко мне, покупались для куклы. – Она утомленно вздохнула. – К счастью, весь этот позор скоро закончился. Спустя три года после смерти жены князь Фабрицио скончался от воспаления мозга.

– На этом все закончилось?

Принцесса снова вздохнула:

– Увы, нет. Спустя сотню лет куклу нашел Джедже. Кто-то из слуг назвал ее имя, и бедный мальчик решил, что она – его погибшая девушка. По какому-то мистическому совпадению ее звали так же.

– Альма?

– Как будто мало других женских имен… – проронила Франческа и жестом пригласила Дайнеку к столу.

В их отсутствие между депутатом Куземано и Клодией завязался разговор о последних событиях политической жизни Италии, что нисколько не заинтересовало Дайнеку. Вспомнив, что недавно звонил отец, она схватилась за телефон и увидела, что ей пришла эсэмэска. Сергей Вешкин сообщал номер рейса, на котором прилетит Влад Пилевский. В сообщении он дал его телефон.

– Что такое? – поинтересовалась Франческа.

– Завтра прилетает мой друг. Я говорила о нем.

– Скажу, чтобы послали авто. – Принцесса вставила в мундштук сигарету и закурила. Выпустив дым, поинтересовалась: – А что ваша родственница?

– Настя? – Дайнека неопределенно пожала плечами. – Возможно, она тоже приедет. Но позже.

– На всякий случай распоряжусь, чтобы для нее приготовили комнату.

– В замке?

– И здесь, и на вилле. Вы ведь хотели туда поехать?

Собравшись подтвердить это свое желание, Дайнека вдруг вспомнила про завещание князя Фабрицио и его лабораторию.

– Если можно, я поживу здесь.

– Как пожелаете. Но завтра утром я переезжаю на виллу. Мне нужен свежий морской воздух.

Ей снились цветы: розы, маргаритки, фиалки. Воздух был напоен их ароматами так густо, что его можно было разливать по стаканам и пить через соломинку. А еще в приснившемся саду был фонтан и пели разноголосые птицы.

Когда Дайнека проснулась, у нее осталось ощущение светлой радости и беззаботности. Не тратя попусту время, она вскочила с кровати и настежь распахнула балкон. Все то, что было во сне, повторилось, но теперь уже наяву: густой запах цветов, журчание воды и многоголосное пение птиц.

В глубине сада, где стояли мраморные скамьи и статуя, покрытая желтоватыми пятнами лишайника, вперемежку с кустами роз тянулись к свету цветы. За этими красотами высилась стриженая изгородь из мирта. Густой, перенасыщенный ароматическими маслами и цветочными запахами воздух источал едва уловимый гнилостный запах. Так пахла красноватая глинистая земля, которую с восходом солнца полил садовник.

– Доброе утро, синьорина Дайнека! – Под ее балконом, задрав голову, стоял Сальваторе ди Скьяра. Рядом с ним – высокий светловолосый мужчина. – Позвольте вам представить моего компаньона. Его зовут Савелий, он из России.

– Привет! – на русском языке крикнул Савелий.

– Спускайтесь к завтраку! – Сальваторе махнул рукой.

Дайнека молча кивнула и, вспомнив, что на ней ночная рубашка, убежала с балкона.

Всего десять минут ей потребовалось, чтобы умыться и привести себя в порядок. Свежая, с мокрыми волосами, она спустилась в столовую. За столом сидели двое: Сальваторе и его русский компаньон. Вокруг них крутились официанты.

Увидев Дайнеку, мужчины встали. Официант выдвинул стул, и она села напротив.

– Еще раз представлю моего компаньона – Савелий, – затем Сальваторе указал на нее: – Синьорина Дайнека.

– Это имя или фамилия? – спросил Савелий по-русски.

– Фамилия, но я предпочитаю, чтобы меня называли так. Говорите по-итальянски?

– Нет.

– Тогда как же вы объясняетесь со своим компаньоном?

– Я второй день на Сицилии. Думаю, найдем переводчика.

– Давно знакомы с Сальваторе?

– Повторюсь: ровно два дня.

– Значит, недавно работаете вместе?

– Еще не работаем, пока примеряемся.

– В какой области? – поинтересовалась Дайнека.

– В области химической очистки воды. На Сицилии ее не хватает.

Официант принес серебряный кофейник и сделал перемену блюд. После чего спросил у Дайнеки:

– Американо? Эспрессо?

Она кивнула:

– Американо.

Кофе был отличный, а тосты превосходно прожарены. Джем из сицилийских лимонов достойно завершил вкусовую симфонию.

– А где Франческа и депутат Куземано? – спросила Дайнека.

– Они вместе с Клодией уехали на виллу.

– Вы, кажется, ночевали не в замке?

– Нет, в своей квартире, в Палермо. Но чуть свет, и я уже здесь. Думаю, что мы с Савелием задержимся в замке на пару недель. Могу вам предложить экскурсию по столице Сицилии?

– Может быть, в другой раз.

– Тогда едемте к морю. Не отказывайтесь, я сицилиец и должен показать вам Сицилию.

– Не сегодня. – Дайнека взглянула на часы. – В двенадцать прилетает мой друг.

После этих слов Сальваторе заметно сник. Она задалась вопросом: не хочет ли он за ней приударить? Вскоре предположение подтвердилось. Когда Сальваторе ди Скьяра вышел из-за стола, Савелий доверительно сообщил:

– Кажется, парень влюбился…

– В кого? – словно не понимая, о ком идет речь, спросила Дайнека.

– В вас. Он с утра мне все уши прожужжал.

– Как же он мог прожужжать, если вы не говорите по-итальянски?

– Ваше имя в переводе не нуждается. Оно у Сальваторе – через слово. Кажется, он заказал вам цветы и даже написал записку.

– Могли бы не говорить, чтобы не испортить сюрприз.

– Простите.

Когда Сальваторе вернулся, она поднялась со своего места:

– Очень сожалею, но мне нужно идти.

Ее поспешный уход не был связан с неловкостью, которая возникла после разговора с Савелием. Она вдруг вспомнила, что так и не прочитала записку, которую ей передал мальчишка в палермском аэропорту.