Вдоль по памяти - Анатолий Зиновьевич Иткин

с ним встречаться у Володи Шарыгина, с которым Коля был очень близок. Каждая такая встреча сопровождалась застольем. Я не большой любитель этого дела, но мои друзья тут оказались единомышленниками. Их встречи всё чаще случались и без меня.

Выросли у Коли сыновья от его третьей жены, стали дизайнерами. Коля жил уже на пенсии, увлекался мистической философией, собирал модели немецких военных самолётов Второй мировой войны, пластинки с немецкими военными маршами, побаливал, жаловался на сердце.

Помню последнюю нашу встречу. Он как-то пригласил меня к себе в Выхино. Я там бывал очень редко. Там каждый год всё застраивалось новыми кварталами и я боялся, что не найду дорогу. Коля обещал меня встретить у метро.

Мы встретились в назначенное время. Коля выглядел усталым. Пока мы дошли до дома, он останавливался несколько раз, присаживался то на какую-нибудь тумбу, то на загородку, тяжко дышал и держался за сердце. Уже ближе к дому ему полегчало, и он зашёл в магазин. Там его, видимо, знали. Он весело шутил с продавцами и кассиршей.

О последних его днях мне рассказали его близкие.

Вскоре после этой нашей встречи он попал в районную больницу с острейшим сердечным приступом, лежал в реанимации под капельницей в одиночестве. Внезапно ему стало значительно хуже, началось удушье. Он еле дотянулся до звонка, но на его зов никто не пришёл. Тогда он сорвал с себя все шланги, свалился на пол и пополз к двери. Выглянув в коридор, он увидел двух санитарок, распивавших спиртное в отдалении. Наконец они его заметили, не торопясь подошли и хотели водрузить его на место, но он воспротивился и велел отнести себя в общую палату, где рядом есть люди. На следующий день к нему приходил сын, они поговорили. Ночью Коля скончался.

Шарыгин на его похоронах не был. Он тогда уже лежал в параличе. Прислал своих сыновей, они помогли нести гроб.

В детстве Вовка был лукавый и изобретательный пакостник, а такие подростки мощно притягивают к себе младших и всегда возглавляют хулиганистую компанию. Под его руководством мы устраивали порой и не совсем безобидные шалости.

Чего стоит хотя бы шутка с соседями по лестничной клетке. Это делалось так: к ручке двери одной квартиры мы привязывали верёвку, а другой её конец, с небольшим провисом, привязывали к ручке двери противоположной квартиры, затем нажимали звонок и в той и в другой, а сами убегали в укрытие и ждали, что будет. А бывало следующее. В первой квартире открывалась дверь и выглядывал хозяин, ища, кто звонил. В это время открывалась дверь напротив, верёвка натягивалась и дверь прищемляла голову первого соседа. Мы тряслись от смеха и удовольствия.

Володя Шарыгин, мой спаситель, вытащивший меня в 1942 году из реки Казанки, был смекалистый и изобретательный электрик-самоучка. Не имея даже среднего образования, он работал в московском метро рабочим по надзору и ремонту электрооборудования. Это была исключительно ночная работа, она проводилась, когда поезда переставали ходить и с путей снималось напряжение. Уходил на работу Володя, перекусив и захватив свой мощный батарейный фонарь, уже в двенадцатом часу ночи. Возвращался домой на рассвете и спал потом полдня. Так он трудился долгие годы и вконец расшатал своё здоровье.

Володя Шарыгин

Отец Володи, Фёдор Гаврилович, майор, вернувшись с победой из Германии, понавёз много всякого трофейного добра. Помимо всякой одежды, ковров, посуды и разных случайных предметов (часы с кукушкой), было там малокалиберное изящное ружьецо с коробочкой патронов к нему (наши не подходили по калибру). Когда я оказывался у них дома в отсутствие взрослых, нам предоставлялась возможность пострелять из этого ружьеца. Но где пострелять? Таким сокровенным местом был чердак нашего дома. Чердак в жизни многих подростков играл какую-то особую роль. В воспоминаниях художника Владимира Милашевского («Вчера, позавчера») мне попалось такое место:

«Как много значили эти чердаки в жизни нас, мальчишек! Есть „чувство чердака“, кто его открыл? Константин Федин? Может быть, я? Оно есть, как и „чувство подполья“, которое открыл Достоевский. Там, наверху — отсутствие контроля старших, может быть, и контроля над собой. На чердаках мы начинали курить… И какое паренье надо всем, в этой голубизне!»

Очень похожие ощущения испытывали и мы в свои 14–15 лет, на нашем чердаке. Мы там тоже иногда курили, глядя в слуховое окно на трубу фабрики «Ява». Там мы постреливали из немецкого ружьеца, но однажды обнаружили, что Фёдор Гаврилович, вернувшись с войны, ещё не сдал свой «ТТ». Мы взяли его на чердак. Тянули спички, кому стрелять. Короткую вытянул я. Сняв пистолет с предохранителя, я сказал: «Сейчас я буду целиться в трубу фабрики, а вы смотрите внимательно: пойдёт ли красный кирпичный дымок. Если да — значит, попал». Я прицелился и нажал спуск.

Дикий грохот нас оглушил. Такого мы не ожидали. Мне подумалось, что, пожалуй, это услышат все, даже, может быть, в нашем отделении милиции. Все мы бросились бежать вниз по лестнице. У меня в руках был огромный пистолет, ибо патрон в нём был единственный, а значит, откатившийся кожух на своё место не вернулся, и пистолет увеличился почти вдвое.

А вот ещё одна весёлая шуточка Вовки Шарыгина. Там, на чердаке, он обнаружил телефонные кабели. Он принёс свой телефонный аппарат и подключился к одному из них. Некоторое время он подслушивал разговоры, но потом ему это наскучило, и он, выяснив, чей это телефон, дождался, когда в квартире никого не было, подключился и позвонил на фабрику «Большевик» в отдел заказов. Когда ему ответили, он сказал, что желает заказать праздничный, по случаю свадьбы, торт с доставкой на дом. Ему сказали: «Положите трубку, мы вам перезвоним». Через минуту раздался звонок — видимо, на фабрике хотели убедиться, что звонит серьёзный заказчик: «Вы подтверждаете свой заказ?» Вовка ответил: «Конечно, подтверждаю». После этого пошла договорённость: какой торт, в какую цену, куда доставить.

Закончилась эта история большим скандалом. Не помню, пришлось ли соседям заплатить за доставленный торт или нет.

Была ещё и такая шалость: Вовка принёс откуда-то несколько запалов от ручной гранаты. Один такой запал он сбросил с балкона во двор. Раздался мощный хлопок. Кто-то из соседей всполошился — ведь во дворе гуляли дети — и позвонил в милицию. Милиционер прибыл и пошёл по квартирам искать нарушителей порядка. Позвонивший сосед точно не заметил, с какого этажа бросили взрыватель, поэтому, пока милиционер шёл до Вовкиной квартиры, тот успел спрятать оставшиеся взрыватели в вытяжную трубу газовой