Голоса прошлого - Ната Чернышева

    – 'Ламберт, включи мозги. Поведение девочки прямо кричит о чём? Она не пугается, не удивляется. Она просто привыкла к разумным нашего с тобой вида! Для неё твоя внешность в порядке вещей. Поскольку полноценный телепатический раппорт с нею крайне не желателен – мало ли, что ещё в её личностной матрице заложено извне – попробуем вот что. Генетическая память этой расы имеет несколько уровней; начальный, базовый, пробуждается в 3– 5 лет по метрике Федерации и включает в себя языковую речь и речь жестовую. Последняя возникла очень давно, это настолько древний пласт, что передаётся практически каждому ребёнку не зависимо от принадлежности к тому или иному клану...'

    Знание обрушилось ледяной лавиной. Не просто образ каждого жеста и его смысл, а – кусочки памяти тех, кто проводил допросы пленных, расшифровывал язык, общался через посольские и дипломатические службы, кто побывал в плену, кто жил долго бок о бок с носителями жестовой речи... Спрессованные в краткие секунды века множества прожитых жизней.

    Несколько мгновений персонального ада.

    Отвлечённо, краем сознания, я начала понимать, почему не все выдерживают включения в инфосферу. Задаваемый телепатическим общением темп сложно выдержать. Проще сойти с ума...

    Ладони домиком, жест приветствия.

    Девочка встрепенулась. Надо было видеть её глаза! Впервые за много дней она получила возможность поговорить с тем, кто мог её понять.

    Есть такое выражение 'захлёбываться словами'. Когда человек в нервном возбуждении говорит очень быстро, стремясь выплеснуть всё, что узнал, что его тревожит и что по его разумению надо донести до слушателей. Здесь подошло бы 'захлебнулась жестами'.

    Я осторожно придержала девочку за запястья. Попросила 'говорить' медленнее. Мол, не успеваю...

    Она мало что смогла рассказать.

    Второй каскад наследственной памяти смыл детскую личность полностью. Первые её воспоминания начинались с пещер. Да, рядом с нею с самого начала были люди. Добрые Люди, как она для себя их определяла. Свои? Нет, не Свои. И не Родные. Просто – Добрые.

    Софрау Лейран– хетташен Иларилиа.

    Как я и предполагала, из другого клана. Но Ванессу обрадовало её самоидентификация в клане. Лейран– хетта – правящая ветвь клана, вот такие дела. То есть, у нас на руках самое меньшее – принцесса. Чёрная дыра их всех разберёт, может быть, даже наследственная. У них всё это сложно очень. Есть родство по крови, а есть – по памяти, приходящей из зашифрованных в генах знаний рода. Второе иногда ставится превыше кровного.

    'Ты отведёшь нас к Добрым людям, Софрау?'

    'А вы не обидите их?'

    Спросила. Смотрит исподлобья, с сомнением, упрямо.

    'Нет. Мы пришли, чтобы им помочь'.

    Поток свирепых эмоций от Ванессы. Кто тебя, неумную девушку (очень яркий и очень обидный образ), за язык, – то есть, за руки!– тянет.

    Я вкратце объяснила Хмельнёвой и Рядову положение дел. Девочка отведёт нас к людям, идём за девочкой. И там, на месте, поглядим. Что за люди, что за место, как быть дальше.

    – Там наши, – убеждённо заявила Алеська. – Уверена! Наши.

    Я помнила слова Ванессы о вакцине. И о прорыве в ментальной психотехнике. И вообще.

    – Наши– то наши, – сказала я угрюмо. – Но ты осторожнее, пожалуйста, Хмельнёва. Спиной лишний раз не поворачивайся. Так... на всякий случай.

    Алеська вытянулась очень прямо. Глаза сузились, кулаки сжались.

    – Да как ты можешь предполагать...

    – Отставить эмоции, солдат, – я добавила в голос металла. – Мы ведь вместе смотрели документал, что Оллирейн делает с подпавшими под их протекторат расами. А здесь, в твоём родном мире, даже не протекторат, здесь полная хозяйственная деятельность, так сказать. На неё посмотри, – кивнула на девочку, безмятежно ждавшую наших действий. – Если они со Своими вот так поступают, то что говорить о местных. Фиолетовый полигон! Фиолетовый, Хмельнёва. Цвет опасности, смерти. Как у нас красный. Понимаешь?

    – Так точно, – ответила она, отводя взгляд. – Понимаю...

***

Без девчонки мы бы дорогу не нашли. Во всяком случае, быстро. Она шла уверенно, видно, знала здесь каждый поворот, каждое ответвление. Знала, как срезать путь, пройти быстрее. Сиренево– синий потусторонний свет, заливавший пещеры, посветлел, в него добавились оранжевые проблески. Голова девочки тускло зеркалила, бросая неяркие солнечные зайчики. Зеркало в волосах у ольров – аналог нашей седины...

    Я ощутила чьё– то недоброе присутствие за поворотом, и сразу же мне в лицо ринулось что– то чёрное. Не дротик, не плазменный пирокинетический шар, не камень и не стрела. Оно сгорело перед самым моим носом. Не оглядываясь, ощутила самодовольную улыбку Антона Рядова. Почти увидела пламя, гуляющее на его пальцах. Прикрыл... молодец... спасибо ему.

    Девчонка Софрау кинулась вперёд ,встала перед нами, раскинув руки. Алеська сориентировалась и закричала что– то по– русски.

    Недоброжелательное внимание окрасилось в тона изумления и недоверия.

    Двое парней, молодые. Одежда далеко не новая, но чистая и опрятная. Не замурзанные лохмотья, как следовало бы ожидать. Из оружия: ножи в жёлтых чехлах, пристёгнутые к поясу, длинные трубки. Трубки очень интересные. На плазмоган не похоже, нет блока питания, но то, что едва не влепилось мне в лицо, явно вылетело из такой вот трубочки. Я даже могла сказать из какой: от неё отчётливо тянуло холодом.

    В ответ на Алеськино 'Хмельнёва из Обручей' они назвали себя: Игорь Танин и Ким Вереснев.

    Алеська обернулась на меня, я кивнула. Пусть объясняет всё. Незачем скрываться. Рядов, может, ещё сошёл бы за вранийца, но не я. Не тот фенотип. Да, таймер затикал. Среди обитателей пещер есть информаторы, неприятный факт примем как данность. Кто не надо о нас узнает очень быстро.

    Перед мысленным взором легла тактическая карта. Концентрация сил с обеих сторон, примерный паритет в вооружении и численности. Схватка за наземный участок Полигона будет жаркой; нам здесь, внизу, надо будет только продержаться. В итоге я не сомневалась: мы победим. Обязательно мы. Потому что иначе незачем было ввязываться...

    'Смотри. Наблюдай. Слушай', – тихим эхом отозвался в сознании голос Ванессы.

    'Я не знаю языка!'

    'Второго обучающего цикла ты не выдержишь. Хватит с тебя жестовой речи! Мы обеспечим синхронный перевод'.

    Новость катилась по пещерам как пожар. Прибыли посланцы той самой Земной Федерации, в которую к концу девятого года Сопротивления уже мало кто верил. Сложно прятаться под землёй столько лет и ждать. Ждать всегда сложно. В боевых условиях особенно.