Сдать королевство, женить Императора - Аманда Франкон

понадобится помощь — можете на меня положиться, — тихо произнес он в тот момент, когда захмелевшие мужики снова начали голосить «Слава королю!».

На несколько мгновений воцарилось затишье, Жером сказал еще несколько ободряющих слов о героизме своих подданных, те снова ответили ликованием. Что ни говори, а харизмой брата Войцехи боги не обделили: он умел завести толпу, даже не обещая ей ничего конкретного. Когда крики усилились, я повернулся к господину Ташо.

— Сможете организовать тайник с оружием? Где-нибудь поближе к тому месту, где заточены мои люди? — быстро спросил я, стараясь, однако, сохранять мрачный и равнодушный вид. Этому старику я уже достаточно доверял, чтобы понимать: если он возьмется что-то сделать, то не подведет.

Глава 20

— Конечно, — самодовольно кивнул Ташо. — В замке еще есть спрятанные припасы, до которых эти дикари никогда не доберутся — ума не хватит.

— Отлично, действуйте. У вас три дня, — скомандовал я и отошел, пока к нашему разговору не начали прислушиваться.

Еще какое-то время я наблюдал за какофонией жизни, которая открылась передо мной во всей красе. Зал в этот вечер больше напоминал шумную портовую таверну: вояки то пели за здравие Короля, то принимались рассказывать скабрезные байки, то славили «подвиги» друг друга при захвате замка. Прислушиваясь к их пустому бахвальству, я понял, что оказался прав: один из них под видом нового слуги проник в замок, какое-то время втирался в доверие, после чего в назначенный день подсыпал в еду гвардейцев и северян какое-то снотворное с ослабляющим эффектом. Этой информации я не удивился, но хотелось прояснить еще один момент.

— А ловко это наш Король обдурил северных дикарей и змеищу-сесрицу, — заговорил смуглый тучный мужчина средних лет, судя по камзолу — из мелкого обнищавшего, но знатного рода.

Второй: высокий, сухопарый молодой парень с мозолистыми руками — или солдат, или пахарь — помотал головой.

— А как по мне — маловато было драки! Ух я бы этим северянам, кабы в битве с ними сойтись! — разгорячившись, молодой задира даже махнул кулаком, но медленно и неуклюже. Да уж, настоящий рыцарь.

— Дурак, — возразил аристократ, прихлебывая пойло из своего кубка даже с некоторым подобием достоинства, — и биться то не умеешь толком, за меч взялся пару месяцев назад, а все туда же — в драку! Если бы Его Величество не придумал атаковать послов, чтобы выманить часть войск кобры из дворца, так мы бы ни в жизнь его не взяли! Смотри, сколько тут запасов: в засаде долго можно сидеть. А еще я когда в арсенал спускался, стрелы видал и арбалеты. Дурно сработанные, да нас перестрелять хватило бы.

В лице пьяного молодого мужика, который как слушал рассуждения старшего и более опытного товарища, с каждой минутой оставалось все меньше осмысленности. После очередного глотка вина глаза его собрались в кучу, он вскочил и взревел, как раненый вол:

— Это я-то драться не умею?! А ну выходи на бой! Как это у вас, знатных, там говорят: на дуель тебя вызываю, во! — и кулаком по столу грохнул так, что перевернулись и покатились несколько пустых кружек, из одной на пол плеснули остатки какого-то алкоголя.

— Правильно, Микло, так его! У самого за душой окоромя меча отцовского и клячи старой ничего нету, а еще на тебя гавкает! — донеслось откуда-то из толпы.

— Ну, Цетко, не отказывайся, проучи дурака! — закричал совсем молодой еще юноша, которого, видимо, слова про клячу и старый меч задели гораздо больше, чем обнищавшего аристократа, которому они предназначались.

Оба спорщика поднялись, вышли в центр комнаты, вокруг них тут же сомкнулась пьяная толпа. Я присоединился к ней и встал так, чтобы укрыться от взгляда Жерома, который то и дело чувствовал на себе. А заодно и от довольной улыбки Жулиты, которая стояла подле своего отца и наблюдала, как я вожусь среди этой грязи. Внезапно подумалось, что может, многие из тех, кто здесь собрался, сами по себе и неплохие люди, но сейчас разум каждого затуманен обещанием лихой награды, недавно одержанной победой и дешевым вином.

Как дрались два пьяных дурака, я не видел: разглядывал толпу. Вернее, пытался выцепить из нее Пьера, однако он сам нашел меня, двигаясь медленно, так что казалось, и вовсе стоит на месте. Я тоже начал постепенно шагать в его сторону. Мы оказались достаточно близко, чтобы поговорить, к тому моменту, когда грузный, но явно в прошлом хорошо тренированный аристократ начал теснить молодого и неопытного соперника. Толпа взревела — кто одобрительно, кто разочарованно — а Пьер продолжал широко и на первый взгляд искренне улыбаться, будто ему и в самом деле доставляло удовольствие все, что здесь происходит.

— Действуем по запасному плану, — коротко бросил я, даже не глядя на шпиона. Он никак не выразил своего согласия, только расхохотался, когда Цетко выбил меч из руки деревенского парня и пинком повалил того на каменный пол.

Войцеха

Сырость и вонь казались совсем мелкими неудобствами по сравнению с той болью, которая уже почти сутки не унималась в душе. Я слышала, как гремел замок от безумных гуляний братца и как затихал. Как сменялся караул, как скреблись крысы в темноте.

Факел в подземельях горел только один, и тот на посту охранников. До моей камеры долетал только неясный, прерывистый отблеск света. Впрочем, мне свет и не требовался. Я наощупь перепробовала все, что можно: изучила замок, петли, стены, решетку водостока — все, до чего смогла дотянуться. Но увы, тщетно. Меня посадили в камеру с прочной дверью, без потайных комнат или запрятанных под отошедшими от кладки кирпичами отмычек. И ничего удивительного: гвардейцы Жерома не хуже меня знали замок и его секреты.

Потратив на бессмысленные попытки несколько часов и окончательно измотав себя ими, я наконец позволила себе забиться в угол и позорно разреветься. Благо, меня здесь никто не слышал: всех моих оставшихся людей, северян и даже, судя по отголоскам звуков, людей Лайонела посадили в другое крыло подземелий. Мн здесь и словечком ни с кем не перемолвиться. Ну и ладно, зато никто не видит