Осень на краю - Елена Арсеньева

– Россия такая большая страна, – задумчиво проговорилАндреас. – Очень большая! Когда нас, пленных, везли сюда, мы еще ничего незнали о России. Мы вдруг оказались в Маньчжурии. Мы все испугались: зачем насвезут в Китай? Что там будет с нами, в дикой Азии? Начальник поезда сказал:«Вас повезут только через русскую концессию в Маньчжурии, а потом вы сновапоедете по русской земле». Мы не поверили. И нашему удивлению не было конца,когда мы узнали, что по ту сторону Китая еще много русской земли. Как тутживут? Наверное, поддерживать сношения с европейской частью страны можно толькос помощью телеграфа? Ведь пока письмо дойдет, многое успеет совершенноизмениться! Мы подумали: какая глупость, что наше правительство ввязалось ввойну с такой огромной страной! Мы никогда ее не победим! Тогда мы не знали,что в этой стране есть люди, которые желают нам победы.

– Думаешь, я одна такая? – горячо сказала Марина. – Насмного! И если вы захотите бежать, найдутся люди, которые вам помогут.

Глаза Андреаса блеснули в темноте:

– Как ты догадалась, что я думал о побеге?

У Марины зашлось от ужаса сердце. Она просто так сказала…она даже не мыслила… Потерять его вот так, сразу? И тотчас поняла, что она неправа. Нет, не потерять, а обрести. Здесь, в Х., у них могут быть только тайныевстречи. Если она поможет Андреасу бежать и сама убежит вместе с ним, им будетпринадлежать весь мир!

– Я почувствовала, – сказала она правду. – Я простопочувствовала это! Всякий человек, оказавшийся в плену, мечтает о свободе. Я –мечтаю. Ты – тоже. Наверное, того же хотят все ваши. И я помогу вам, чем могу.Ты должен обещать мне только одно: ты возьмешь меня с собой. Слышишь, Андреас?

– Я не могу ничего обещать, потому что еще не решил,ввязаться в авантюру или нет, – пробормотал он с ноткой нерешительности,которая уязвила Марину. Почему-то казалось, что после ее слов Андреас долженсхватить ее на руки и унести, немедленно унести куда-то… На свободу! А он,оказывается, еще и сам не знает! И как можно называть мечту о свободе, стольестественную для всякого человека, авантюрой? Наверное, дело в том, что он невполне верит Марине, опасается ее. Ну что ж, это понятно. Хотя у нее естьсредство заставить его поверить ей!

– Видишь ли, среди нас, пленных, разное отношение к побегам,– говорил между тем Андреас, мешая русские и немецкие слова. – Только одинчеловек из сотни бежавших добирается до Германии или Австрии, а остальные илигибнут в пути, или их возвращают обратно в лагерь, только на более жесткихусловиях. Да и для всех остальных после этого режим ужесточается. Раньше, когданас только привезли сюда, мы чувствовали себя гораздо свободнее. Могли ходить,где хотели, проверки проводили очень небрежно. Русские встречали насдоброжелательно, мы бывали даже в ресторанах. Но после нескольких побегов всепоблажки кончились. Мы почти всегда под конвоем и должны носить форму со всемизнаками отличия, чтобы сразу было видно, что мы – солдаты и офицеры враждебнойармии. За нарушения нас наказывают. Те случаи, когда нам позволяют посещатьврачей в городе или работать по специальности, – совсем редкие случаи. И внашей стране не одобряются побеги. Наше военное министерство даже уполномочилосестер Красного Креста передать военнопленным, чтобы они перестали делатьпопытки к побегам, ведь это влечет за собой ухудшение положения остальныхвоеннопленных. Военное министерство даже рекомендует нам во время прогулокдавать честное слово начальству лагеря, что мы не будем предпринимать попыток кбегству, – и ни в коем случае не нарушать этого слова.

– Ничего себе! – презрительно фыркнула Марина. – Но ведь тыне делаешь такой глупости, верно?

– На самом деле побег – не простая штука, – проговорилАндреас. – Нужна штатская одежда для нескольких человек, деньги, провизия,желательно лошади, ведь пешком далеко не уйдешь…

Одежду и впрямь добыть нелегко, подумала Марина. Ей самойдать ему нечего. Можно было бы раздобыть у Васильева, но это покажетсяподозрительным. Зачем одинокой женщине мужская одежда? Эх, ЕлизаветыКовалевской, жаль, нет: в госпитале можно было бы раздобыть обмундированиеумерших солдат. Такая маскировка – в солдатской форме – стала бы для беглецовсамой лучшей. А впрочем, Елизавета Васильевна не стала бы помогать. Она кпленным относилась без особого милосердия, как к врагам. Какая-то знакомаясестра милосердия Красного Креста, побывавшая в немецком лагере длявоеннопленных русских, написала ей, что наши солдаты содержатся там в поистиненечеловеческих условиях: «Розги, кандалы, травля собаками, подвешивание,распятие, погружение в холодную воду, сокращение и без того незначительногопайка, приклады, штыки и до расстрела включительно – вот применяемые немцамимеры для принуждения пленных к работе». Получив ее письмо, Елизавета Васильевнаи сорвалась в действующую армию, хотя у нее было море работы в военном госпиталеХ.

Нет, Ковалевская, только заподозрив, что Марина связана снемецкими пленными, без колебаний донесла бы на нее. Так что хорошо, что еесейчас нет!

А все-таки… Марина улыбнулась, глядя в темноту… А все-такиКовалевская, она хочет или не хочет, поможет!

– Ты говоришь, нужны лошади?

– Нам нужно добраться до станции Маньчжурия. Оттудапереберемся в Китай. Там есть люди, они помогут. Они занимаются тем, чтопереводят пленных через границу. Такие же группы есть в Раздольном иКазакевичах. Еще я знаю, что из Китая приходят особые шайки хунхузов, которыеимеют задание помогать освобождению германских и австрийских пленных. В шайкахимеются и женщины, а состоят шайки, как ни странно, не столько из китайцев,сколько из евреев, – быстро говорил Андреас. – На китайской территории, совсемблизко от границы, строятся особые склады с одеждой, в которую могутпереодеться беглые пленные. Так что в пути мы не пропадем, главное – незаметноуехать из Х.

– Уехать можно не только верхом, – сказала Марина,поднимаясь и одергивая смятое платье. – Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Держась за руки, словно заблудившиеся дети, они осторожнопрошли краем кладбища, миновали сторожку и приблизились к какому-то холму.

– Знаешь, что это? – спросила Марина.

– Ein Berg, – пожав плечами, проговорил Андреас. – Маленькаягора, что же еще?

– Это гараж! – с торжеством воскликнула Марина. – Да-да!Если зайти с улицы, увидишь большой сарай с железными воротами. На крышенасыпана земля, уложен дерн. Он уже давно пророс, крепко держит землю, надежнозащищает гараж. В него можно попасть только через ворота, а там стоит часовой.В гараже держат машины военного госпиталя – запасные машины Красного Креста. Ихтам две – грузовик «студебеккер» и легковой «бенц», только он неисправен. Агрузовик на ходу.