Эхолетие - Андрей Сеченых

– Ну, что там случилось, – буркнул он, входя в квартиру Поля. Здесь он был уже пару раз и никак не мог привыкнуть к небывалой чистоплотности Дюваля, который умудрялся даже посуду всегда держать вымытой до блеска. Именно поэтому он криво повесил пальто на вешалку и с удовольствием поставил сапоги прямо посреди коридора.

– Алекс, у тебя всё в порядке? – Поль, как само собой разумеющееся, повесил пальто товарища ровно на вешалку, а сапоги переместил в калошницу.

– Теперь всё. «Тутси», слава Богу, закончился, – коротко бросил Лёшка, проходя на кухню и закуривая.

– Извини, не понял, – Поль досадливо поморщился и открыл форточку.

– Потом объясню, и, кстати, старик, не надо мне мерзкие рожи строить, – Лёшка улыбнулся. – Я же тебя терплю, вот и ты будь добр радоваться мне такому, какой есть. Давай рассказывай, что там?

– Алекс, кури на здоровье, – Поль смутился, – просто дым не люблю. Слушай, новости такие. Меня сегодня утром нашла Алёнка Нелюбина и пригласила завтра к шести вечера в гости, сказала, что её отец захотел встретиться. Вот, – Поль с победным видом посмотрел на Самойлова. – Что делать будем?

– Пфф, – фыркнул Лёшка, – я-то думал, что ты доконал Агафонову и теперь она уедет от своего физрука с тобой во Францию. Ладно, давай к делу, – увидев, что Дюваль надулся, Самойлов перестал шутить, – так, мы с тобой имеем следующую картину. Месяц и неделю назад ты впервые обратился к Нелюбиной, далее ты еще раз вежливо ей напомнил о себе неделю назад, если не ошибаюсь, и вот только сегодня папа соблаговолил встретиться. Поль, ты меня слушаешь? Что ты вообще делаешь?

Поль суетился возле газовой плиты с половником и что-то пробовал из небольшой кастрюли. Вид у него был в высшей степени загадочный. Он немного посолил и вернулся к общению:

– Да, да, Алекс, конечно, слушаю, я просто нам решил приготовить настоящий французский луковый суп с крутонами.

Лёшка рассмеялся от души так, что поперхнулся дымом. Прокашлявшись, он прохрипел:

– Приятно, когда о советском желудке заботятся лучшие французские повара.

Поль с невозмутимым лицом уже разливал нечто ароматное по двум тарелкам и, распаковав импортную пачку с белыми сухарями, добавил её содержимое туда же. Достал из ящика стола пару столовых ложек и одну из них вручил Лёшке:

– Алекс, я давно привык к твоим плоским шуточкам, но признаюсь честно, мечтаю о том дне, когда я могу избавиться и от тебя и от них. Бон апети, камарад, – Поль не смог до конца выдержать серьезный тон и тоже рассмеялся.

Лёшка в это время уже уплетал суп за обе щеки. Всё-таки были свои прелести у капитализма.

– Поль, ваши крутоны – это наши сухари. Непрактичный ты человек. Ну на фига было сухари через границу тащить? Ты бы еще лопату с киркой привез. И кстати, добавь еще немного. Ты мне Белку научил бы готовить, а я тогда дорогу к тебе забыл бы. Красота, ни меня, ни плоских шуток. Соглашайся.

Друзья быстро прикончили луковый деликатес, и шутливая атмосфера сошла на нет. Когда пили кофе, разговор уже перешёл в серьезное русло.

– Меня одно смущает, – Лёшка наморщил лоб. – Почему сорок дней Нелюбин не мог встретиться с тобой?

– Алекс, человек просто не мог и всё, что тут удивительного. Значит, занят он был.

– Не всё так просто, Поль. Это же тебе не сантехник. Это они вечно заняты, а чекисты всегда начеку. Думается мне, что он вообще решил эту тему замять, ну спросил, ну не ответил и всё, привет, а тут ты снова напомнил о себе. Наверняка они поругались с Нелюбиной-младшей, и как результат – завтра рандеву. План такой, с него ты ничего не получишь, рупь за два. Твоя цель – Алёнка и главное – меньше говори, больше слушай. Завтра прибудешь в гости на полчаса раньше.

– Зачем на полчаса, это же не правильно.

– Затем, – отрезал Лёшка, – Нелюбин назначил на шесть, значит, с работы придет без пятнадцати – умыться, переодеться. Ужинать скорее всего будут вместе с тобой. Пятнадцати минут тебе хватит на допрос Алёнки. Всё, спасибо, старик, я побежал. Завтра вечером сразу ко мне.

Лёшка как в воду глядел. Два дня назад у Нелюбиных дома впервые за много лет произошёл не очень приятный разговор. Алёнка в университете на перерыве между парами, случайно для неё, столкнулась с Полем, и тот очень деликатно поинтересовался относительно своей просьбы. Девушка, привыкшая легко решать любые вопросы, смутилась и пообещала сегодня же поговорить с отцом, сославшись на его вечную занятость. На самом деле она передала ему просьбу Дюваля еще месяц назад, отец обещал посодействовать, но молчал всё это время, а ей в свою очередь было неудобно его беспокоить всякой ерундой. Вечером она набралась смелости и подошла к отцу, читавшему газету :

– Пап, есть минутка?

– Конечно, дочь, говори, – идеальный пробор принял горизонтальное положение.

– Пап, помнишь, я насчет Поля спрашивала – он деда своего искал, а ты помочь обещал. Сегодня я с ним встретилась, и он напомнил насчет просьбы. Ты, наверное, забыл, я понимаю, дел у тебя немало.

– Да, дел немало, малыш, но просьбу я не забыл. Просто некогда заниматься. Можешь так Дювалю и передать, если ему не терпится.

– Пап, а откуда ты его фамилию знаешь, я тебе её не говорила?

Нелюбин сложил газету, кинул жесткий взгляд в сторону дочери и размеренно произнёс:

– Я что, должен перед тобой теперь отчитываться? Запомни раз и навсегда, я уважаю твою жизнь, но и ты обязана уважать мою. Даже в первую очередь. Моя работа приносит пользу не только родине, но и тебе в частности, и если в окружение моей дочери появляются малопонятные субъекты, я обязан их проверить. Вот откуда я знаю его фамилию.

– Пап, – Алёнка так расстроилась гневными нотками в голосе отца, что её глаза невольно увлажнились, – я совсем не хотела тебя обидеть. Сказал бы, что попозже. Ты пойми, неприятно дурой выступать. Я пообещала – и в кусты.

Кирилл Филимонович сменил гнев на милость и прижал дочь к плечу.

– Я как раз сегодня хотел сказать тебе, что могу встретиться с Полем. Ты просто с языка сняла. Бывает же такое. Пойми, ты у меня одна дочь, и я ради тебя готов поговорить со ста Полями и тысячью Джонами.

– Ой, пап, какой ты всё-таки у меня… – Аленка в порыве радости едва не свернула ему шею. – А можно я завтра его приглашу?

– Давай приглашай, но на послезавтра, часов на шесть. Так логичнее, – улыбнулся отец…

Вечером, через день после разговора, Алёнка стояла перед большим зеркалом в спальне и наносила последние штрихи макияжа на лицо. Сегодня она выглядела как никогда замечательно – загадочный взгляд, на коже ни единого прыщика, тончайший свитер кремового цвета и замшевая коричневая юбка чуть выше колена с модными декоративными отверстиями внизу, обрамленными люверсами. Эх, сапоги бы сейчас, но нельзя – дома неприлично. Мама, как обычно, суетилась на кухне, брат ушел с друзьями на вечеринку, отца еще не было.