Мельничиха из Тихого Омута 2 - Ната Лакомка

Первое, что я увидела во дворе графского загородного дома — мой Лексус, впряжённый в повозку. Судя по тому, что осёл стоял посреди двора, угрюмо взирая из-под длинной чёлки, а люди старательно обходили скотину стороной, мой милый ослик уже и здесь успел показать характер.

— Эх ты, — упрекнула я его, скормив припасённый кусок хлеба, — непослушный, глупый Лексус. Кто тебе позволял уходить со двора с чужими тётеньками?

Разумеется, осёл мне не ответил. Зато раздался голос графа из окна на втором этаже:

— Проведите сюда вот ту женщину, которая с ослом! Быстрее, быстрее, хозяйка! Мы вас уже давно ждём.

«Женщина с ослом» — то есть, я — оглянулась.

Так и есть. В окне рядом с графом маячила беленькая мордочка донны Анны. И вид у неё был… Точно уже успела сделать какую-то гадость.

— Добрый день, ваше сиятельство, — отозвалась я, поудобнее подхватывая корзину с бумагой. — Сейчас же спешу к вам…

Слуги распахнули передо мной двери, и я вошла в просторную комнату, где за накрытым столом сидели пятеро — пятеро! — знатных господ. Разумеется, все в золоте-серебре, с драгоценными перстнями на каждом пальце, а уж что было выставлено на стол… я застеснялась, вспомнив свои луковые лепёшки…

Кроме нас с Анной женщин больше не было, и если она села за стол с непринужденностью, какую могут позволить себе только важные гости, то я осталась стоять, прижимая к груди корзину с бумажными рулонами.

— Добрый день, — сказала я, потому что дама и господа не собирались здороваться первыми.

— Добрый день, — отозвался граф. — Вы принесли образцы?

— Нам лучше поговорить, когда ваши гости уйдут, — сказала я, стараясь выглядеть достаточно почтительной.

Всё-таки, мельничихе не надо открыто выражать недовольство, что граф не принял её в назначенный час.

— Подожду внизу, ваше сиятельство, — сказала я, потихоньку пятясь к выходу.

Анна подпёрла голову рукой с необычайно томным и изящным видом, и усмехнулась.

Наверняка, специально примчалась сюда вперёд меня, чтобы отвлечь графа. Да ещё и осла моего угнала, чтобы я опоздала на встречу…

— Вам нет необходимости ждать, — сказал граф Фуллартон и вскинул голову с таким высокомерным видом, будто я пришла милостыню просить, а не предлагать выгодное дело. — Эти господа, — он картинно поклонился в сторону своих гостей, — хотят послушать ваши соображения, Эдит Миллард, насчет бумажной фабрики. Ну и посмотреть, что вы там… настряпали.

Он сдержанно улыбнулся, зато Анна залилась бубенчиком.

— Она — мельничиха, Амбруаз, — сказала милая вдовушка с таким сочувствием, что очень хотелось отправить её раков кормить. — Она не состряпала, а намолола…

Тут уже закудахтали важные гости — шутка показалась им смешной.

— Не обижайтесь, ради всего святого, — поспешила утешить меня Анна, изобразив притворное сочувствие. — Просто мне, как заинтересованному лицу, кажется невозможным создавать достаточное количество бумаги. Я видела, сколько вы трудились, чтобы создать три несчастных листа, и знаю, что вы платили золотом за тряпье, из которого делаете вот это, — она точеным пальчиком указала на мою корзину. — Платить золотом за сырье… тогда мы разоримся через пару месяцев. Ведь придётся ещё получать королевский патент, и нанимать рабочих, да и бумага у вас получается не слишком хорошего качества — она неровная, вся в бугорках.

Я ошиблась насчет этой змеищи. Она не собиралась переносить мою встречу с графом. Она хотела опозорить меня перед всеми этими господами, показать, что моё дело убыточное, и неплохо подготовилась. Даже бумажные листы рассмотрела. С бугорками!..

— Сказать по правде, — встрял граф Фуллартон, — сначала я воспринял с восторгом вашу идею, хозяйка, но теперь засомневался. Госпожа Анна верно говорит. Мне кажется, вы были слишком самонадеянны.

Его водянистые глаза навыкате были похожи на две лужицы, в которых затаились два черных зрачка-червячка. Глупые глаза. И лицо у него глупое. И красное. И надулся весь, вот-вот лопнет.

Анна разулыбалась ещё шире, так и напрашиваясь, чтобы её оттаскали за белокурые косы. Не добилась от меня, чего хотела — устроила подлость. Вот ведь гнилая баба…

Поставив на пол корзину, я медленно вытерла руки фартуком, исподлобья обводя взглядом графа и его гостей.

— Значит, вы засомневались, ваше сиятельство, — сказала я громко, — и пригласили этих важных господ для того, чтобы развеять сомнения? Насколько я помню, мы договаривались, что наше дело будет тайной для нас двоих, а вы пригласили сначала госпожу Анну, а потом ещё этих важных… эм… мужчин… Они готовы стать инвесторами?

Граф вытянул шею и приоткрыл рот, слушая меня, а господа за столом захлопали глазами. Не иначе, впервые услышали слово «инвестор» и теперь пытались осмыслить, что оно значит, и не обругала ли я их благородия каким-нибудь деревенским ругательством.

— Я готова ещё раз объяснить доходы и расходы, которые предстоят при налаживании производства бумаги на моей мельнице, — продолжала я решительно, с удовольствием заметив, как улыбочка сползла с лица Анны. — Дайте мне пятнадцать минут… четверть часа, и я всё разложу по полочкам. А потом, — тут уже я усмехнулась, — предлагаю сотрудничество самому умному и щедрому из вас. Тому, кто увидит хорошую выгоду в этом деле, не станет болтать лишнего, и не будет тиранить бедную женщину.

— Это вас, что ли? — не утерпела Анна.

— Меня, мельничиху, — перебила я её, сдвигая в сторону блюда и тарелки, а потом вытаскивая из корзины бумагу и раскладывая её на столе. — Да, пока бумага получается не такой однородной, как бы мне хотелось, — начала объяснять я, и важные господа потянулись к разложенному листу, чуть ли не обнюхивая его. — Но проблема решится, когда господин граф… или тот, кто решит вложиться в это прибыльное дело вместо него, раскошелится на некие усовершенствования моей мельницы. Мне потребуется установка специальных валиков на жернова, они будут молоть сырье, и помощь рабочих не понадобится. Улавливаете? На всё про всё — всего пара человек, чтобы закидывать сырье в чаны и вытаскивать его для просушки, а остальное сделает за нас озеро.

— Озеро… — повторил один из мужчин, как зачарованный.

— Похоже на колдовство, — Анна опять влезла со своим гадючьим язычком.

— Не больше колдовства, чем сейчас, — ответила я, вернув ей улыбку. — Жернова точно так же крутятся от воздействия воды. Даже чертям не надо платить. Представляете, какая экономия?

Теперь уже мужчины хохотали над моей шуткой, и граф — громче всех. Анна пошла красными пятнами, а я поторопилась закрепить захваченные позиции:

— И если говорить о колдовстве, дорогая госпожа, то вы-то что забыли на моей мельнице? Помнится, я упрашивала вас не жить в нашем убогом домике, а вы туда рветесь, будто жилу золотую в подполе нашли.

Теперь Анна стала белая, как извёстка, но мужчины не обратили на неё внимания, потребовав у меня прогнозов относительно трат и барышей.