Женщина на грани нервного срыва - Лорна Мартин

Я посмотрела на фотографию, потом — на своих коллег. Мне хотелось воскликнуть: «Ну и что?! Может, ослы и глупы, но они симпатичные. И не воображают о себе невесть что. И вообще, я вам не фотограф-анималист. В аспирантуре — между прочим, я на нее взяла кредит в три с половиной тысячи фунтов — мне не объясняли, как интервьюировать и фотографировать коров, лошадей и черномордых овец!» Но я произнесла только:

— Извините, пожалуйста. Честное слово, в следующий раз я постараюсь сделать лучше.

Когда я закончила свой рассказ, Дэвид смотрел на меня с интересом и улыбался. Остальные весело ухмылялись. Я решила развлечь их еще одной байкой про невезучую дурочку Дорну — кажется, эти истории имели успех. О том, как преподавала в одной из самых шикарных частных школ Шотландии. На эту работу я устроилась, уже расставшись с Дженни, но до того, как податься в журналистику. В то время я чувствовала себя очень ранимой и эмоционально неустойчивой. Разумеется, учительский опыт оказался плачевным.

Нарушив все мыслимые каноны учительского поведения (а в такой престижной школе они были особенно строги), я слегка выпила (читай: назюзюкалась в хлам) на рождественской вечеринке старшеклассников. А потом продолжила веселиться вместе с ними в особняке одного из учеников, — никто и не подозревал, что на такое мероприятие прорвется училка. Там я вступила с группой своих подопечных в увлекательную дискуссию — они предлагали за сто фунтов поцеловать взасос одного из них или даже их всех по очереди, а я объясняла, почему никак не могу этого сделать. Домой я ввалилась в четыре утра и продрыхла весь следующий день — последний учебный день в полугодии. Я была уверена, что меня уволят. Слух о том, что мисс Мартин была на частной вечеринке, мгновенно разлетелся по школе. Но вместо того, чтобы выгнать меня или хотя бы как следует отчитать, администрация предложила мне постоянный контракт взамен моего временного в награду «за небывалый энтузиазм в отношении всех аспектов школьной жизни», по выражению директора. Конечно, я испытала невероятное облегчение — и все же была несколько озадачена.

Большинство учеников мне нравились. Но в конце моего первого учебного года две выпускницы — избалованные «принцессы» с немыслимо идиотскими именами вроде Афазия-Веранда-Мойпапамиллионер Броклхерст-третья — вручили мне открытку. Я храню ее до сих пор. Вот что в ней сказано:

Дорогая мисс Мартин Лорна. Вы были очень необычной учительницей. Вы слишком любите сплетничать и слишком много думаете о прошлом. Мы знаем, что во время пребывания в нашей чудесной школе у Вас были свои взлеты и падения — особенно в первом полугодии, но мы расстаемся с Вами, абсолютно уверенные, что Вы усвоили урок. Вы здесь для того, чтобы учить, а не чтобы рассказывать ученикам про свою несчастную любовь и про то, что гуляли с солистом группы, который писал про Вас песни.

Им было по семнадцать. Мне было двадцать шесть.

Дэвид рассмеялся. Я улыбнулась в ответ:

— С ума сойти, правда?

— Я смотрю, ты многое повидала.

— Ну как сказать…

— И тебе нравится твое теперешнее занятие?

— В принципе, да. Я работаю дома, и поначалу было тяжеловато целыми днями сидеть одной. Но сейчас я встречаюсь с одним человеком…

Произнеся эти слова, я тотчас поняла, что совершила ошибку.

— Ах вот как. — По его лицу пробежала тень. — Это серьезно? — Он ухмыльнулся.

— Да ничего особенно серьезного. Страдания, метания, отношения…

Его лоб прорезала морщинка, уголки губ слегка опустились. Дэвид явно смутился, но тем не менее вежливо кивнул:

— Все понятно. Приятно было познакомиться.

Я проглотила остатки шампанского.

— Ага, мне тоже.

Только по дороге домой до меня дошло, насколько двусмысленно прозвучало это «встречаюсь». Я-то имела в виду психоналитика. Я немножко расстроилась. Сама не знаю почему.

Когда ходишь к психоаналитику, тебя преследуют странные ощущения. Порой кажется, что на плечах выросла вторая голова. В ушах время от времени начинает звучать чужой голос. Я не заметила, когда именно доктор Дж. плотно обосновалась у меня в мозгу, но в повседневной жизни то и дело ловила себя на том, что анализирую происходящее так, словно нахожусь у нее в кабинете. Натуральный сюр. Самые вроде бы невинные поступки оказывались безжалостно препарированы, в результате чего обнажалась их преступная изнанка.

Как-то теплым солнечным утром в начале мая я пошла по магазинам выбирать подарок Льюису на день рождения — племяннику исполнялось два. «Подумать только, до чего я предусмотрительна!» — хвалила я себя. До праздника еще целых две недели, и с покупкой подарков я, как правило, тяну до последнего, но сейчас не просто вышла на охоту загодя, а решила приобрести что-нибудь особенное. Я хотела, чтобы по этой вещи было сразу видно, как тщательно и с какой любовью ее выбирали. Я бродила вдоль прилавков, и вдруг мне подумалось: а не связать ли племяннику изысканный джемпер в арранском стиле[14]? Проект, несомненно, амбициозный, но игра стоит свеч, размышляла я, разглядывая мотки роскошной шерсти и образцы узоров в универмаге «Джон Льюис».

Однако, когда я топталась в длинной очереди в кассу, слово взяла моя внутренняя доктор Дж. Противным елейным вкрадчивым голоском, которым она в реальной жизни не обладала, психологиня проанализировала мои тайные мотивы. Вот как выглядел наш воображаемый диалог:

Я. Ой! Здравствуйте! Вы что, следите за мной?

Доктор Дж. Во-первых, вам это необходимо, во-вторых, вы сами этого хотите. Иначе вы бы не поздоровались, верно? Вы бы меня проигнорировали — как все неприятное в вашей жизни.

Я. Ха-ха.

Дж. Я сказала что-то забавное? Или вы, как обычно, заставляете себя смеяться, даже если вам не смешно, чтобы скрыть свои истинные переживания?

Я. Господи боже.

Дж. Простите мне мои слова, но я заметила, что в ходе работы, которую мы с вами проделали, вы упорно избегали тех весьма болезненных вопросов, которые и привели вас ко мне. Я не имею в виду ваш любовный треугольник. С вами неизбежно должно было случиться нечто подобное. Я говорю о глубинном страхе и боли, которые лежат в основе ваших саморазрушительных эскапад, — например, той самоубийственной поездки в Таиланд в начале года.

Я. Не понимаю, о чем вы.

Дж. Разумеется, понимаете. Просто вы пока это не осознали. Я говорю о ваших семейных проблемах, которые вы упоминали вскользь, убеждая меня, что они не имеют значения. Вот и теперь вы пытаетесь уйти от сути дела. Хватит ходить вокруг да около — я ведь не зря возникла именно сейчас.