Рецепт капучино для долго и счастливо - Валентина Вендельская

соответствующим названием. Это бы насмешило ее еще больше, а, может, и восхитило, потому что должно быть красиво. Как бальный зал из «Красавицы и Чудовища».

— Да, — кивает Сирил, — они отличаются только цветовой гаммой. В них во всех есть камин. Хотя Жемчужная с серебристыми элементами.

Хорошо. Приятно иметь в этом выбор. Дома она ставила елку в совершенно пестрой комнате, потому что других вариантов просто нет и быть не может. В ее квартире нет какого-то единого стиля, возможно, она даже больше похожа на дракона, который копит всякий красивый случайный хлам. Но ей нравятся ее игрушки, картины и прочие мелочи. Они делают дом уютнее. Они — ее часть, ее собственная подпись.

— Ну, зеленая елка в зеленой комнате будет смотреться не так… — она взмахивает рукой, пытаясь подобрать слово, — эффектно. Даже со всеми украшениями. Красная — это прямо классика. Зеленый и красный — это цвета рождественских свитеров и все такого, — она хихикает. — Но белый — это как зимняя поляна. А серебро словно настоящий снег или звезды.

Злата замечает, что Лили перестала кружить под потолком и спустилась пониже, зависнув на одном месте. Судя по всему, внимательно ее слушает. Сирил, кажется, пододвинул свой стул поближе, хотя она не слышала звука. Но ладно…

— Так что я голосую за Жемчужную.

Сирил задумчиво постукивает пальцами по столу, похоже, раздумывая над ее аргументами. Злате очень интересно, что же сейчас происходит в его голове, какие там мысли. Рисует ли он картины елки в этих комнатах, представляя, как сделать лучше? Это его замок, в конце концов, финальное решение за ним.

Но Злата целиком и полностью за Жемчужную. Прямо всеми руками и ногами.

— Да, пожалуй, я соглашусь, что в Жемчужной будет смотреться замечательно.

Он встает со стула, явно собираясь отправиться в эту самую Жемчужную Гостиную, где бы она ни была, а потом протягивает ей ладонь.

О, спасибо.

Злата принимает руку безо всяких вопросов, наоборот, с особой радостью, потому что ей хочется его касаться. И чтобы он касался ее тоже, инициировал контакт, при этом позволяя ей самой решить, хочет ли она сейчас. В этом есть что-то удивительно теплое, почти пульсирующее пламенем где-то в груди.

— Пойдем, — говорит Сирил. — Лили, идем.

— Конечно, господин.

Злата не может не улыбаться, пока ее ведут по коридорам. Лили летит ровно между ними и на уровне глаз, возможно, соблюдая какой-то неведомый этикет фей. Но удобно, чтобы они оба могли к ней спокойно обратиться, а ей не пришлось летать туда-сюда.

— Это в каком крыле?

Не то, чтобы Злату действительно волнует этот вопрос. В конце концов, она едва-едва ориентируется и едва ли запомнила расположение каждой комнаты — она просто бродила, а потом звала Иссу, чтобы вернуться в свою временную спальню. Или же умудрялась как-то ходить совершенно неведомыми огромными кругами, возвращаясь туда, откуда пришла.

Сирил вдруг фыркает с оттенком веселья.

— Западное, — говорит он. — Но там все цело, не беспокойся.

Злата хихикает. Ага, в мультфильме западное крыло выглядело так, как будто там прошелся ураган, прямо ужасающий ураган. А точнее, крайне расстроенный зверь-Чудовище. Она думает, что его первые дни в замке, когда его только-только превратили, были ужасными. Нужно было учиться всему заново. Нужно было привыкать к тому, что никто не посмотрит на тебя не вздрагивая.

Кстати, про внешность. Там же был портрет принца в его настоящем облике.

— Я сейчас задам, наверное, очень-очень глупый вопрос… — Злата кусает губу, но продолжает: — А у тебя нет своих портретов в этом замке? В разных обликах.

Сирил немного замедляется и отвечает не сразу.

— Есть во всех трех. Ты хочешь увидеть?

Злата задумчиво мычит. Сказать или не сказать?

— Я бы хотела увидеть твой полудраконий, — говорит она совершенно честно. — Если ты сам не против, конечно.

Они еще немного идут в тишине, пока не останавливаются возле одной из дверей. Она не отличается от большинства других дверей в этом замке. Да, двустворчатая, да, с резной красивой ручкой, но ничего супер-особенного.

— Может быть, увидишь, — отвечает Сирил наконец. — Это Жемчужная Гостиная.

И открывает дверь.

Это удивительно светлая комната. Нет, не так. Это очень-очень светлая комната с огромными окнами в пол, светлыми обоями с легким голубоватым узором в виде ромбиков и таким же светлым паркетом, из-за чего она, вероятно, кажется немногим больше, чем она есть на самом деле.

Аккуратные диванчики у стены и перед камином, но в этом уже нет ничего уникального. Кажется, что такие Гостиные здесь просто для отдыха множества людей. Или ради разнообразия владельцев: сегодня они хотят посидеть в темной комнате, а завтра в светлой. Все зависит от настроения.

А еще почему-то кажется, что она освещена ярче, чем все другие. Но все дело в цвете, верно?

— Посмотри на потолок, — говорит Сирил, словно прочитав ее мысли.

И Злата поднимает голову. Она не разглядывала потолки в других комнатах, потому не может сказать, уникальная ли это комната, но… здесь мозаика. Кусочки какого-то голубого и белого камня вперемешку с кусочками зеркала, из-за чего кажется, что над ней своеобразное небо и океан — она видит свое искаженное фрагментированное отражение и отражение Сирила.

Это прекрасно. И объясняет, почему здесь так ярко.

— Вау… — шепчет она.

Елка здесь будет смотреться совершенно потрясающе.

Сирил отпускает ее руку и делает несколько шагов