Проклятые туманом - Сондра Митчелл

то, что большую часть времени провожу на маяке, я не привязан к нему. Это остров зависим от меня. Когда очередная душа погибает, я могу сойти на берег. Умирая, душа следует к маяку. Когда я открываю сосуд, сущности объединяются.

Дрожу в предвкушении, беру банку и направляюсь к воде. Буря и звезды, свет и полная луна. Это необыкновенная ночь! Еще один огонек души, готовый занять свое место на полке. Еще одно тиканье моих бессмертных часов.

Но когда я добираюсь до берега, вместо неясного света вижу осенние краски. Медные волосы, едва различимые губы, и понимаю кто это. На этот раз я знаю имя души. Форму ее рук. Узнаю ее — это не другой огонек, это Уилла.

Роняю бутылку. Она разбивается о камни, а я вхожу в воду.

Когда захожу слишком далеко, разваливаюсь на части. Я — раскаленные куски агонии, а потом ничто в адском холоде. На берегу снова становлюсь целым и наблюдаю, как она уходит под воду.

Этого не может быть. Уилла — моя надежда. Мое спасение! Вот находится на берегу здесь и сейчас, а не через тысячелетие. Подходит ко мне, прикасается к моим вещам. Она настоящая, живая и мне нужно ее вытащить.

Сегодня волны неспокойны. Они бушуют и грохочут, образуя стены из леса, принесенного водой, приближая все это к моему утесу. У меня не получается подобраться ближе, потому что сейчас у меня нет тела. У проклятья есть границы, врата, через которые я не могу пройти.

Поэтому я призываю туман. Я окутываю им острова, как шерсть на веретено. Надеюсь, это успокоит море достаточно, и я смогу добраться до Уиллы. Не просто до ее души, а до нее. Целой.

Раз уж проклятие сегодня на моей стороне, я желаю, чтобы на моей тарелке за завтраком оказалось доказательство того, что с ней все в порядке. Что она пережила эту ночь. Проклятие исполнит желание, потому что оно не противоречит правилам.

Волны все еще ревут, окутанные дымкой, но я вижу ее свет. С каждым всплеском ее огонек приближается ко мне. Я протягиваю руки, чтобы поймать или, может, позвать ее. Словно я какой-то морской бог, а не монстр в башне.

Я не могу ее потерять. Ждал слишком долго. Был слишком щедр, осторожен и добр. Несмотря на то, что мое тело странное, я достаточно человечен, к тому же пришло время. Я заслужил это — поцеловать Уиллу так, чтобы она полюбила меня и умерла за меня. Все это должно стать моим.

Я снова захожу в воду, и остров, несмотря на наводнение, находится у меня под ногами. Очередная волна обрушивается на меня. Меня сотрясает и проклятие снова грозит разорвать меня на куски. Я ушел достаточно далеко. Мое тело болит от холода, но мне повезло! Кажется, я поймал ее за волосы.

Накрутив их на запястье, поднимаю Уиллу. Жестоко, но помогает. Когда я вытащу ее отсюда, смогу нормально ухватить. Я даже мягок, когда подхватываю ее под руки и поднимаю мокрое тело с земли.

Внезапно она становится отчетливее. Уилла уже не дымка из света и формы, а скорее, девушка.

Нет, она настоящая русалка, укачиваемая в моих объятиях, и она дышит! Ее лицо разбито — синяки и опухоли. Кожа немного посинела. Тело дрожит — она окоченела от холода и прижимается ко мне. Схватив одной рукой мою рубашку, она вцепилась в нее.

Обычно я не знаю имен или лиц душ, которые принадлежат моим сосудам. Как и огни на берегу, они не более чем мерцание светлячков, одинокие ключи, которые могут открыть мою клетку. Но в этот раз я понял, что это Уилла, и трепещу от осознания этого. Должно быть, это судьба — она особенная. Мое освобождение близко!

Глава 15

Уилла

Когда я проснулась, свет падал неправильно. Восход обычно проникает прямо в мое окно. Согревает лицо, затем шею, что мне не хочется вставать, из-за чего провожу в кровати больше времени.

Вместо привычных ощущений я чувствовала лишь одинокую полоску света. Она играла и отражалась в зеркале, которого у меня не было. Я резко вскочила — комната не моя, но знакомая. Кровать задрапирована кружевным балдахином. Я всегда мечтала о таком в детстве. У окна находились зеленые колдовские шары. Однажды я выпросила такие на уличной ярмарке. На другой стене висело весло. Идеально отполированное, оно сверкало. А под ним картины, на которых было изображено море в разные периоды — рассвет, сумерки, с грозой на горизонте и с чистой полосой после шторма.

Освещенная огнями «Дженн-а-Ло» уходила прочь. Более молодая версия меня облокотилась на перила и соприкасалась локтем с Леви. Воспоминания о вчерашних событиях обрушились на меня. Холод проник в каждую мою часть, а дыхание оборвалось. Привкус крови наполнил нос и рот. Стало страшно, я бросилась к окну. В стекле я увидела свое призрачное отражение — разбита губа и подбит глаз. Притронувшись ко лбу, поняла, что там шишка.

Отдернув занавески, я съежилась от ослепительного света. Затем, когда чувствительность ослабла, начала различать контуры. Вода и земля слишком далеко внизу. У меня перехватило дыхание — узнала этот вид. Я стояла на вершине маяка, а за водой мой город.

Даже с такого расстояния я видела, как пострадала гавань. Лодки нагромоздились друг на друга, мачты, словно спички, сломались и были разбросаны по воде. Солнце светило слишком ярко. Оно будто издевалось над разрушенной пристанью, надо мной.

Я почувствовала отголоски боли в голове, отдающиеся в такт моему пульсу. Я отвернулась от окна. Этот шторм поглотил лодку моего отца. Обломки флота усеивали берег «Сломанного Клыка». Как много из нас пострадали? Я распахнула окно и поморщилась. Вокруг мертвая рыба, водоросли, морская трава — на солнце все это распространяет ужасный запах. Потребуются недели, чтобы все вернулось на круги своя.

Холодный неприятный воздух покрыл мою кожу. Оглядев себя, осознала, что мои джинсы и толстовка исчезли. На мне были мужская рубашка бледно-зеленого цвета и трусы. Слава богу, мои. Стало дурно.

Грей трогал меня, когда я потеряла сознание. Смотрел на меня, раздевал! У меня разболелась голова, когда я попыталась вспомнить все события вчерашнего дня. Единственное, что всплыло в моем сознание — волна. Столп мерцающей темноты, а затем пустота.

Накинув на плечи одеяло, я выжидающе обернулась. Там должна появиться лестница, но ее не было. Снова развернувшись, я ожидала волшебство — это безумно, ненормально и абсолютно неправильно.

Мой пульс участился, когда ничего не произошло. Я громко топнула