Предпоследний герой - Анна и Сергей Литвиновы

– Н-да, понятно… – протянула Настя. – Ясно, мой миленький, ты не очень-то рад… Но вот тебе – нет! Нет, нет и нет!… Это не ремиссия! Это – выздоровление!… Хотя они, врачи, конечно, осторожны. Ничего прямо не говорят. Но я же видела: у них прямо глаза на лоб полезли. Мать осматривать пол-Онкоцентра сбежалось… А ее врач лечащий – между прочим, доктор наук, профессор – мне сказал: «Вам повезло, – говорит, – исключительно. Это, – говорит, – все равно, что „Волгу“ в лотерею выиграть. Подобный случай – уникальный. Один на сто тысяч».

– И ты ему про катран рассказала?

– Да нет, ну что ты! Катран – это только наша тайна. Моя, твоя да деда Киры.

– А теперь – и матери твоей, – ухмыльнулся Арсений.

– Да ладно тебе! Пошли, пошли же водку пить! – затормошила его Настя. – А что – может, и шампанского выпьем? Ту бутылочку, что помнишь, у тебя в заказе была? И мы ее на Новый год приберегли?

…И они распили шампанское, а потом еще водочки выпили – и Настя в ту ночь любила его, и оказалась в любви такой раскованной, мощной… Сильной, ласковой, хищной… Известие о том, что мать будет жить, кажется, возбудило и расслабило ее на полную катушку – как несколькими месяцами раньше взволновало Арсения известие о смерти Эжена…

Подле жизни и смерти секс был оказывается особенно хорош.

Чистой воды экзистенциализм…

Впрочем, им с Настей в тот год вообще любилось особенно хорошо. Они не искали новых наслаждений – но новые ощущения испытывали едва ли не каждый раз, как только оказывались в постели…

* * *

А потом все сломалось. Пошло наперекосяк.

Интересно, с чего это началось? Каким был первый камешек, что упал на гроб их любви?

Может, все началось тогда, в середине октября девяностого года? Недели через две после удивительного известия о неслыханном выздоровлении Ирины Егоровны?

Тогда Арсений и Настя поздней ночью, с пятницы на субботу, сидели на кухне и разговаривали.

Да, если уж выбирать какую-то точку отсчета, то не тогда ли все началось?

…Арсений и Настя. Время – за полночь. Кухня в их временной квартире. Оба в халатах, умиротворенные после недавней близости.

Они – за столом, а на столе – редчайшие для Советского Союза продукты: литровая бутылка виски «Джонни Уокер – ред лейбл». Две пачки «Мальборо». Это богатство привез из Парижа какой-то выездной знакомый Ирины Егоровны – шишка из КГБ чуть ли не в генеральском чине. Он, похоже, неровно дышал к теще.

А Ирина Егоровна теперь, после чудесного исцеления, надышаться не могла на свою ненаглядную девочку. На доченьку, спасшую ей жизнь. Она готова была сделать для нее все что угодно – не говоря уж о такой малости: передарить виски и сигареты, купленные выездным генералом в парижском «дьюти фри».

И вот теперь Настя и Сеня кайфовали. Настоящее буржуазное разложение. Секс, виски, «Мальборо»… Николенька спит глубочайшим сном, а завтра на работу не идти – выходной… И даже в стаканах с виски лед побрякивал, приготовленный Настей в холодильнике «Снайге»…

Именно тогда Сеня и высказал свою идею. Брякнул совсем не с бухты-барахты. Он эту идею долго вынашивал. Обдумывал, пытался обсчитывать. И вот теперь наконец решил поделиться с Настей.

Осторожно зашел издалека:

– Как самочувствие Ирины Егоровны?

– С каких это пор тебя стало интересовать ее самочувствие? – фыркнула Настя.

– Меня интересует, вправду ли она излечилась. Да еще с помощью рецепта моего деда.

– Хочешь знать мое мнение?… Да, – безапелляционно заявила Настя. – Она исцелилась.

Арсений удовлетворенно кивнул. Но Настя продолжила:

– А с помощью катрана ли? Я не знаю. И да – и, наверно, нет… Может, она вылечилась оттого, что ее пыталась спасти я. И в какой-то степени – даже ты. А раз мы пытались ее спасти – значит, мы с тобой ее простили… И эта мысль дала ей силы жить.

– Я ее, – сухо сказал Арсений, – не прощал.

– Хорошо: пусть ее простила только я… Я ведь ее гораздо лучше узнала за эти несколько месяцев… Гораздо лучше, чем за всю прошлую жизнь… И я ее очень хорошо поняла…

Арсений слушал – и не прерывал, хотя планировал поговорить совсем о другом.

– Знаешь, – продолжала Настя, – ведь ее, мать, всю жизнь все только использовали… И папочка мой использовал, Эдик этот из стройотряда, и Эжен… И, наверное, другие мужчины… И даже, как выяснилось, мой дед – Егор Ильич… А саму ее вряд ли кто любил. И она тоже никого не любила… И вот наконец, когда она была на самом краю, кто-то о ней стал заботиться… А она этого даже не ожидала… О ней стала заботиться я, несмотря на то что мать принесла мне столько горя и зла… И это… Это ее всю перевернуло. И она… Она выздоровела…

– Лечение рака с помощью психотерапии, – ернически проговорил Арсений. – Браво. До такого даже Кашпировский не додумался.

Настя пожала плечами, отхлебнула из бокала с виски.

– А может, и в самом деле твой катран помог, – сказала она.

Арсений удовлетворенно полуприкрыл глаза. Именно такого признания он исподволь и добивался.

– Я сегодня был в парикмахерской на Лесной – ну, той, что около ДК Зуева… – поменял он тему (однако сделал это не случайно, а совершенно намеренно).

– Я заметила, – улыбнулась Настя. – Хорошую стрижечку тебе сделали…

– …Но я не об этом, – продолжил Сеня. – Так вот. Там, в холле, открыли кооперативное кафе. Прикинь, чашечка кофе стоит пятьдесят копеек…

– И ты, конечно же, выпил…

– Естественно. Где еще в Москве можно попить настоящего кофе, из турки!…

– У нас дома. В твоем прекраснейшем исполнении.

– Спасибо за комплимент. Однако прошу тебя, женщина, не перебивать мужчину, когда он излагает свои мысли… Так вот: я прикинул себестоимость той чашки. Затраты – три копейки на кофе, на копейку сахар. Еще плюс – вода, газ и зарплата продавщицы. Все равно больше гривенника за порцию не получается… А продают они ее за полтинник. Прикинь, какая прибыль. Пятьсот процентов!

– Ну, ты еще забыл, что они дают взятки – в райисполком, в санэпидстанцию… Платят рэкетирам с паяльниками…

– Да не в этом дело! – поморщился Арсений. – Я к тому веду, что весь народ, который чего-то умеет или хочет делать, сейчас зашевелился. Кооперативы вон открывают. Кафе, совместные предприятия, даже банки. Вон возьми Артема Тарасова. Он миллионы зарабатывает!…

– Так ты что, хочешь кооперативное кафе открыть? – улыбнулась Настя. – Или банк?

– Да, хочу. Но не банк. И не кафе… Бизнес, моя дорогая, нужно строить на том, что ты умеешь делать.

– Но ты и так, по-моему, делаешь деньги. И как раз на том, что умеешь. Печатаешь свою скрытую рекламу по газетам – а тебе за это артисты и другие богачи платят.