Одержимость - Наталья Рощина

– Он такой же мой, как и твой.

– Я на спину не упала, как меня ни просили!

– Ты это к чему? – недовольно буркнул Аюшев. – Не самая любимая поза?

– Не смешно! – Майя вскипела. – Твое остроумие бьет наповал. Петросян хренов!

– Ты тоже, знаешь, не Клара Новикова. И вообще, ты первая начала. Карцева приплела. На кой черт?

– Не хочу больше с тобой говорить!

Цинизм Кирилла все чаще больно бил по ее самолюбию. Но Майя легко прощала обиды. Она не могла долго сердиться на Аюшева. Но все же устраивала ему показательные сеансы показного равнодушия. Именно эту тактику и избирала в качестве наказания. Делала вид, что у нее все в порядке, игнорировала Кирилла. А его это раздражало. Он с удовольствием пережил бы парочку ее истерик, но не ледяное вежливое молчание.

Однако у него был свой способ снятия напряженности: поцелуй и несколько нежностей помогали Аюшеву наладить отношения. Он не считался с тем, кто был прав, кто виноват, а Майе было обидно. Их многолетняя связь в какой-то момент вошла в состояние незыблемости. Никаких перемен, никаких обещаний. Кирилла все устраивало, а ее – нет. Страсть, секс, скабрезные шутки – в этом они преуспели. Что дальше? Майе надоело быть только хорошей любовницей.

– Ты напрасно забиваешь себе голову глупостями. – Аюшев в очередной раз попытался доказать, что в их отношениях все в полном порядке. – Ты удивительная женщина. Ты умеешь заполнять собой все пространство, выдавливая из него все лишнее.

– Какой кошмар! – Майя схватилась за голову. – Ты говоришь обо мне как о монтажной пене, которая заполняет щели.

– Пены бывает много, а тебя – нет.

Аюшев не лукавил. Был период, когда другие женщины, при всей их привлекательности и сексапильности, существовали словно в параллельном измерении. Гипотетически Кирилл знал, что каждая может доставить ему удовольствие. Но он не нуждался в новых впечатлениях. Майя была разной, непредсказуемой, страстной. Зачем ему другая? А если она когда-нибудь появится, Майка узнает об этом первой.

Аюшев был влюблен. Он скучал по Майе, ему было мало их свиданий. Жениться он был не готов, а видеться чаще хотелось. Тогда он решил устроить ее на работу в клинику. Она – высококвалифицированный специалист. К тому же просто красивая женщина. Пациенты будут от нее в восторге. Общение с ней в какой-то степени уже терапия, посыл на выздоровление. Аюшев надеялся, что его рекомендация будет хорошим дополнением к достоинствам Майи. Главврач не станет противиться. К тому же на одной из последних планерок шла речь о необходимости пополнения персонала квалифицированными специалистами.

Перспектива видеться с Майей в клинике казалась заманчивой. Кирилл взвешивал все «за» и «против». Одна голова хорошо, а две лучше. Аюшев посоветовался с друзьями. С самыми близкими, которых он познакомил с Майкой.

– Не перегибай, Кирюша. Майя – чудо. Никто не спорит. У вас все в порядке. Стоит ли совершать революцию? Пройдет совсем немного времени, и ты будешь мечтать о том, чтоб видеться с нею только по вечерам и не каждый день, – предостерегали друзья.

Кирилл колебался, но чаша весов с Майей, ее любовью, ее лаской и преданностью перевесила. А друзья – они попросту завидовали.

Когда он говорил, что скучает по ней, то не преувеличивал. Кирилл не был сентиментальным. Считал себя жестким и прямолинейным, но тот легкий штрих нежности, романтики, который вносила в его жизнь Майя, делал его мягче. Эта женщина подходила ему, удачно дополняя все лучшее, что было в Аюшеве. Пожалуй, он любил ее. Любил по-своему, получая сексуальное удовольствие, купаясь в дифирамбах, которые пела ему Майя. Как любая умная женщина она предпочитала не говорить о недостатках любимого мужчины. Вместо здоровой дозы критики Аюшев получал не всегда полагающееся ему море комплиментов и восхищения. Но вся эта хорошо приправленная лесть шла ему на пользу. Она окрыляла Кирилла. Видя это, Майя не изменяла выбранной стратегии.

С Майей Кирилл чувствовал себя лучшим. Стоило ему взглянуть ей в глаза, как в них отражался мужчина-идеал, мужчина-мечта. Аюшев привык к этому, черпая силы в преданности и восхищении любимой женщины. Вокруг распадались семьи, пары. Его друзья изливали душу, ругая своих бывших жен, подруг, а у него не было повода для недовольства. Его все устраивало, Майю, кажется, тоже. Коллеги и друзья изредка позволяли себе подшучивать над крепостью их отношений.

– Кирилл, вся эта верность – пшик. До встречи с очередной звездой, свет которой покажется тебе более загадочным, – одна из версий, периодически «ласкающая» слух Аюшева.

– Ты перестал смотреть по сторонам, дружище. Это не к добру.

– Женщина – это маяк. Главное, чтобы даже в самый сильный шторм тебе хотелось причалить к берегу, освещаемому им, а потом не пожалеть об этом. – Еще один вариант, вызывавший у Кирилла улыбку.

Пока Майя была для него самым желанным берегом. «Пока»? Аюшев подумал «пока» и испугался. В этой переменчивой жизни возможно все, и ко всему нужно быть готовым. Изменения могли касаться только его мироощущения и сердечных пристрастий на том основании, что он – мужчина. Майе отводилась роль верной подруги, которая, как Пенелопа, будет верна ему, несмотря ни на что.

За годы, проведенные вместе, Майя сумела доказать ему свою верность и преданность. Она поддерживала его самолюбие на определенной волне, редко злоупотребляла женскими хитростями. Помимо всего, Кирилл получал эстетическое удовольствие от общения с ней. Красивая женщина, не глупышка. Аюшев не жалел о том, что столько лет «не смотрел на сторону». Ни к чему. Ему повезло. Хотя, подкармливая свое раздутое «я», Аюшев не сомневался, что в не меньшей степени повезло и Майе. Она любит его. Любит всем сердцем. У нее получается не раствориться в нем, сохранить себя. Наверное, это нравится ему более всего. Майя остается собой, умудряясь стирать все шероховатости общения. В том, что ему отведена роль лидера, Аюшев не сомневался.

Когда они расставались, Кирилл начинать скучать. Он знал, что всего через несколько минут начнется «ломка». «Ломка» по ее голосу, ее неспешным движениям, заразительному смеху. Ему будет не хватать аромата ее духов, не затмевающего свою хозяйку, а лишь подчеркивающего ее бесспорную женственность. Их свидания пролетали так быстро. Время ускоряло свой бег, когда Майя была рядом. Поэтому каждый раз Аюшев, как мог, отодвигал момент прощания. Смешно, право, но как же ему не хотелось отпускать ее. Однако после самых жарких ласк Майя не любила оставаться у него ночевать. Она ни разу не сделала исключения, невзирая на поздний час. Он провожал ее, сажал в такси и с надеждой спрашивал:

– Может, хотя бы сегодня останешься? – Она загадочно улыбалась, целовала его и уезжала.

Тогда Кириллу становилось грустно. Майя не нуждалась в нем так, как он в ней. По крайней мере, она мастерски демонстрировала легкость, с которой относилась к их отношениям. Быть может, именно эта ее тактика и помогала Кириллу долгое время чувствовать себя в приятном тонусе влюбленного, не уверенного в завтрашнем дне мужчине. Эта недосказанность, неуверенность носила двойственный характер: добавляла приятную остринку в отношения и вызывала приступы отчаянной тоски. Сладкие мучения ожидания чередовались со страстными ласками. Настроения непредсказуемо сменяли друг друга. Внутреннее напряжение подходило к критической отметке. Кирилл почувствовал, что устает.