Вильгельм Завоеватель - Джорджетт Хейер

— Я здесь не задержусь надолго.

Оттолкнув почтительных слуг, он быстро прошёл во дворец.

В зале в ожидании ужина беседовали шесть или семь человек. Одним из них был Тостиг.

— Боже мой, да это норманн! Из-за чего такая спешка, герцог?

Один из придворных вскочил и начал быстро говорить, что граф с сыновьями вот-вот вернутся с охоты, но замолчал, видя, что герцог его не слушает. Прежде чем кто-то что-то понял, Вильгельм уже пересёк зал и взлетел по лестнице. И всё же все успели увидеть, что на ремне у него висел меч, а в правой руке была плеть.

Мгновение все были в оцепенении. У всех была одна мысль: нормандский герцог сошёл с ума.

Матильда вышивала в своей комнате тонкое покрывало для алтаря. Леди Джудит помогала сестре. Рядом с двумя склонёнными белокурыми созданиями сидели служанки: кто шил, кто тоже вышивал. Девушки вполголоса разговаривали, когда дверь в комнату вдруг резко распахнулась. Иголки так и не завершили стежок; шесть испуганных пар глаз смотрели с недоумением.

На пороге стоял Вильгельм — нелепая фигура в комнате, источающей запах духов. Увидев глаза герцога, одна из служанок схватилась за руку подруги.

Матильде показалось, что она лишилась дара речи. Её душило непонятное чувство: то ли страх, то ли радость победы. Она видела, что сапоги и плащ герцога были покрыты дорожной пылью, а на бледном лице от усталости обозначились морщины. Её губы тронула еле заметная улыбка.

— Что вам здесь надо, милорд? — наконец воскликнула Джудит.

Голос её дрожал от изумления. Она поднялась и сделала шаг вперёд, глядя то на герцога, то на сестру.

Вильгельм подошёл к Матильде, которая сидела неподвижно, наблюдая за ним. Он нагнулся (Матильде показалось, что он налетел на неё), схватил её за руки так больно, что у неё перехватило дыхание, и резким движением поднял её на ноги.

— Ваше послание дошло до меня в точности, — сказал он. — Я привёз вам свой ответ.

— Господи святый! — вскричала Джудит, сообразившая, что сейчас произойдёт.

Одна из служанок заметила в руке герцога плеть и заплакала.

— Вы не посмеете! — сквозь зубы проговорила Матильда.

— Я посмею, мадам, — возразил Вильгельм.

В первый раз Матильда увидела такую улыбку: её скорее можно было бы назвать оскалом.

— За то же оскорбление, что вы нанесли мне, гордая вдовушка, мужчинам я отрубал руки и ноги.

Вильгельм вытолкнул её на середину комнаты.

— Я пощажу ваши ноги, мадам. Но, видит Бог, бока ваши пострадают!

Служанки, дрожа от страха, забились в угол, пытаясь спрятаться от неминуемого. Кто-то смотрел на всё непонимающими глазами, кто-то всхлипывал от ужаса. Плеть просвистела в воздухе. Всхлипывающая девушка закрыла лицо руками и только вздрагивала каждый раз, когда слышала удар плети.

Леди Джудит сумела совладать с собой. Когда Вильгельм занёс над Матильдой плеть, она проскользнула к двери и что было сил навалилась на неё — так, чтобы никто не мог её открыть. Старшая из служанок, не в силах видеть унижение госпожи, хотела было бежать за помощью, но Джудит остановила её:

— Глупая, ты что, хочешь, чтобы весь двор узнал, что леди Матильду выпороли плетью? Она не поблагодарит тебя, если ты выставишь её раны на обозрение всему миру.

Матильда плакала, но, закусив губу, не позволяла вырваться ни единому стону. Её платье было порвано, а волосы растрепались. Пальцы Вильгельма по-прежнему тисками сжимали её кисть. Наконец его безжалостная хватка ослабела, и ноги Матильды подкосились под последним ударом. Вильгельм отшвырнул плеть и, обхватив Матильду за талию, прижал её к себе.

— Мадам, вы будете презирать меня, — прошептал он, — но, клянусь небом, вы меня никогда не забудете!

Прижав к себе леди ещё крепче, он поддержал её откинутую голову. Прежде чем Матильда успела понять, что сейчас произойдёт, он страстно поцеловал её в полуоткрытые губы. Матильда застонала. Вдруг герцог грубо расхохотался, с силой оттолкнул Матильду и развернулся на каблуках. В полуобморочном состоянии леди упала на пол.

В дверь начали громко стучать. Из коридора доносились возбуждённые голоса.

— Откройте! — приказал герцог.

Джудит с удивлением посмотрела на него, слабо улыбнулась и преклонила колено.

— Да, Вильгельм Нормандский, вы храбрый человек.

Она распахнула дверь. С порога раздались негодующие возгласы, зазвенели мечи. Герцог оскалился и решительно шагнул вперёд. Так хищник готовится к прыжку, увидев жертву. Перед ним все невольно расступились. Вильгельм оглядел их. Он даже не попытался вынуть меч. Наоборот, он миролюбиво сложил руки на груди.

— Ну, господа? — саркастически спросил он. — Что вы желаете?

Люди явно не могли решиться на что-то определённое. Они переглядывались друг с другом, вопрошающе смотрели на Джудит. Джудит засмеялась и сказала:

— Оставьте его, этот орешек вам не по зубам.

— Но леди!.. — начал было один из придворных.

— Леди Матильда! — выпалил другой.

Третий шагнул вперёд, слова застревали у него в горле:

— Милорд! Вы сделали большую ошибку! Ваше высокое положение... Вы...

— Тьфу! — сплюнул Вильгельм.

Он положил руку на плечо этого человека и отодвинул его со своего пути. Было ясно, что ему нет ни до чего дела. Не отдавая отчёта своим действиям, бессознательно подчиняясь властному взгляду герцога, люди расступились перед ним.

Вильгельм ушёл. Рауль не находил себе места, пока не увидел в дверях господина. Он вздохнул с облегчением, но секунду спустя увидел за его спиной разъярённые лица и испугался, не дошло ли дело до мечей. Но, видимо, всё обошлось. Герцог взял уздечку и вскочил в седло. Он заметил, что несколько человек бегут к нему, и неожиданно рассмеялся.

Этого простить было нельзя, даже нормандцу. Двое схватили за уздечку коня герцога, но Рауль обнажил меч.

— Нет, друзья мои, я думаю, не стоит, — проговорил Вильгельм и пришпорил коня. Его по-прежнему забавляло происходящее. Храпя, конь рванулся вперёд, оттолкнув одного из людей графа и лягнув другого. Прежде чем кто-либо смог пошевелиться, герцог был уже далеко. Стук подков по мостовой становился всё глуше и глуше, пока наконец не стих окончательно.

В покоях Матильды девушки пытались поднять госпожу и привести её в чувство. Она недоумевающе смотрела на синяки на запястьях. Служанки были встревожены тем, что она была так молчалива и сосредоточенна. Джудит велела им выйти из комнаты и вопреки протестам закрыла дверь. Вернувшись к Матильде, она села рядом с сестрой.

— Девочка моя, а ведь я тебя предупреждала.

Губы Матильды растянулись в жалкое подобие улыбки:

— Ты жалеешь меня, Джудит?