Луна, луна, скройся! - Лилит Михайловна Мазикина

— Это он сказал? Ты веришь ему?

— Представь себе.

Синие глаза снова скрываются за детски-длинными ресницами:

— Ясно.

Я сдерживаю желание ударить кузена по лбу ложкой. После обеда заказываю срочную установку нового замка. Как будто это правда что-то изменит. Я больше чем уверена, что через неделю снова обнаружу вампира на своей кухне.

Наверное, это мне тоже бы не нравилось. Если бы каждый раз, как Батори целует меня в лоб, я не понимала бы — хотя и не веря, но чувствуя всем нутром, всеми инстинктами — когда он рядом, я по-настоящему в безопасности.

В следующую субботу Батори просто звонит в дверь. Уверена, он нарочно это делает в девять утра — для меня несусветная рань.

— Я принёс вам себя, — сообщает он, едва переступив порог. — В жертву. Вы любите яичницу с кровянкой?

В руке у него полотняная хозяйственная сумка, резко контрастирующая с дорогим плащом и зеркального блеска туфлями. В сумке — Батори открывает её, мимоходом демонстрируя содержимое — дюжина яиц в картонной коробке, стеклянная баночка, набитая белёсыми желатиновыми капсулами вроде той, что я использовала против Густава в Кутна Горе, и диск.

— Ложитесь, вас ноги не держат, — будто не он сам выбрал именно такое время суток, когда я тварь ползучая, а не пташка порхающая. — Я сейчас принесу вам кофе.

— И Кристо тоже.

— Как скажете.

Парнишка, конечно, тоже проснулся — лежит, уставясь куда-то в сторону пальцев ног, торчащих из-под слишком короткого для него пледа. Заслышав мои вялые шаги, поднимает веки, взглядывает на меня, и я понимаю, что очень неавторитетно сейчас выгляжу: лохматая, бледная, в трикотажной пижамке. Хотя какая уже разница: он меня видел и в занавеске из ванной, и без сознания. Куда уж там моему авторитету падать…

— Доброе утро, — бормочу я, бредя мимо. Это привычка. Дома у нас всегда говорили: доброе утро, добрый вечер, до свиданья, спасибо, пожалуйста.

Кристо моргает. Должно быть, это значит: «доброе». От бледности он кажется зеленоватым, тёмными линиями выделяются венки на висках.

Я валюсь на кровать и глубже, сквозь неё — обратно в сон. Мне сладко, тепло, я зависаю в нигде. Это длится целую вечность, которую обрывает прикосновение ладони к моему затылку:

— Лили…

Почему ему бы просто не оставить чашку на тумбочке и деться куда-нибудь? Я с приглушённым стоном переваливаюсь на спину и заставляю себя разлепить веки.

— Знаете, за что я вас люблю?

— За нежную синеву моего лица по утрам?

— Нет. За новый опыт. За море нового опыта. Раньше, например, я никогда не приносил кофе в постель мужчине.

Мне требуется время, что сообразить, что Батори говорит о Кристо — кузен не очень-то вписывается в мой личный ассоциативный ряд на слово «мужчина».

— Помочь вам сесть? — предлагает вампир.

— Я сама! — на мой взгляд, он дотрагивается до меня и так слишком часто. Я делаю усилие и усаживаюсь, почти упираясь грудью в сильно согнутые и поднятые колени. Иначе мне просто не удержать равновесия. — Дайте, пожалуйста, мой кофе.

— Вы не уроните чашку?

— Пять лет не роняла, авось и на шестой год удержу, — хмуро отзываюсь я.

Чашка пляшет в моих дрожащих руках, и мне приходится проявлять чудеса концентрации, чтобы донести её до губ и не облиться.

— Я оставил на кухне на столе капсулы и диск. И яичницу в тарелках. На диске — досье на всех членов моей семьи и двух дружественных нам родов. Прошу вас запомнить наизусть их лица и имена.

— Это зачем?

— Скоро это станет вопросом безопасности. Стоит подготовиться заранее.

— Если мы подбираемся к большой драке, может быть, просто договориться об опознавательном знаке?

— Любой опознавательный знак нетрудно скопировать. Мой способ надёжнее. Там же, на диске, файл с нужной вам для охоты информацией. Имя, фотография, адрес. А сейчас мне надо идти. Лили…

— У?

— Не ершитесь. Я вас даже каждый раз боюсь оставлять. Вроде расстаёмся друзьями, а возвращаюсь я всегда словно к чужому человеку. Как будто за время разлуки успеваем поссориться.

— Разве? А в Сегеде? В парке? — чуть обиженно возражаю я.

— Ну, вот и давайте всегда встречаться, как там.

— Так рано утром мне как там трудно.

— Ну, извините. У меня действительно дела, мне надо бежать.

Я не отвечаю, и он, помедлив, встаёт и уходит. Только тут я понимаю, что дверь в спальню всё время была закрыта. А ещё дворянин! Ладно, будем надеяться, что Кристо достанет ума не напридумывать чёрт знает что. Неглупый вроде парнишка.

Я обнаруживаю кузена уже на кухне, очень внимательно разглядывающим глазунью в своей тарелке. При моём появлении он на миг поднимает взгляд и тут же снова концентрируется на яичнице.

— Сама она в рот точно не влетит, — хмуро шучу я. — Вилкой работай.

Но Кристо безмолвно ждёт, пока я сяду перед второй тарелкой, и только тогда начинает есть. Мне чудится упрёк: мол, не умеешь по-цыгански себя вести. Простых вещей не знаешь. Поперёд старшего еду не хватать, в спальне с мужиками не закрываться. Я-то ничего не скажу — что добрые цыгане скажут?

А ничего не скажут, отвечаю я так же безмолвно. Не узнают. Ведь не узнают?

Кажется, он соглашается.

Следующая неделя у меня выходная, и я трачу её на слежку за добычей. Если верить диску Батори, упыря зовут Анджей Старх. Не могу сказать, что его имя действительно затрудняет мне обдумывание его убийства — должно быть, сэр Отважный Рыцарь слукавил при знакомстве со мной.

Конечно, зная лёжку, нет большого смысла следить за этим Стархом. Но мне надо натаскать Кристо брать след.

Оказывается, каждый вечер упырь стабильно проводит в клубе «Маска» и всегда аккуратно к четырём утра возвращается домой. Пешком. В четверг он в какой-то момент исчезает из моего поля внимания, и, когда я снова нахожу его, пахнет свежей кровью. Я чертыхаюсь про себя. Конечно, я сомневаюсь, что в одиночку мне удалось бы вырвать жертву из когтей бодрствующего кровососа, но неприятно всё равно.

В пятницу вечером, после танца, я тороплюсь домой. Никакой нужды в этом нет, но в преддверии охоты мою кровь отравляет адреналин, и все движения становятся стремительными.

Сама я влезаю в довольно скромный, по клубным меркам, костюм: узкие вельветовые брючки, чёрные сапожки, водолазка, короткая курточка с капюшоном. Примерно так же неброско одет и Кристо; его белобрысую голову мы завязываем чёрной, в фиолетовых черепушках, косынкой. В таком виде он вполне сходит за неформала. Судя по его осторожно-настороженному взгляду, я схожу за нечто другое. Что