Замок целителей - Виктория Хенли

Орло ощутил внезапную сухость во рту, сердце его ушло в пятки. Ему захотелось вырвать собственные глаза из глазниц, чтобы только не видеть то, что лежало сейчас перед ним. И еще он вдруг ощутил желание стронуть с места коня и затоптать лорда Морлена.

— Благодарю вас, капитан. — Взгляд Морлена лег на лицо Орло. — Пусть кто-нибудь из ваших людей даст этому рабу глоток ваххса. Немедленно.

Рука в полосатой перчатке протянула ему оранжевую фляжку. Орло схватил ваххс и выцедил питье одним долгим глотком, а потом прижал опустевший сосуд к груди. Гневные мысли развеялись, сердце забилось ровно и мерно.

— Что прикажете сделать с задержанными по ошибке девицами? — спросил капитан Фахд.

— Оставляю это на ваше усмотрение, капитан. Многие из них достаточно пригожи, чтобы их можно было отдать в сентесанки. Иногда очаровательный цветок может вырасти и на простой груде навоза. Этих девиц давно следовало продать, если бы у их родни нашлась хотя бы частица здравого смысла. Им будет сытнее жить в рабынях.

Капитан Фахд бесстрастно смотрел на него:

— Должен ли я предлагать их отцам какую-нибудь компенсацию, господин?

— Бутылку ваххса или десять бесает. Пусть выбирают. — Лорд Морлен вскочил на коня. — Вы знаете свои обязанности, капитан. Оставляю вас на охране ворот. Если мои солдаты могут чем-либо помочь вам, пользуйтесь ими как захотите.

И он направился вдоль главной улицы Мантеди, Орло последовал за ним.

После того как зинды остались возле ворот, отряд их уменьшился — со свитой лорда Морлена ехал только один Орло. Они проехали по широким улицам, вдоль которых выстроились дома состоятельных горожан. Сперва Орло даже подумал, что в Мантеди живут только одни богачи, но по мере продвижения вглубь города он стал замечать переулки, где играли тощие дети, костлявые ручонки их выглядывали из лохмотьев. На улицах, неподалеку от гавани, оказалось такое количество свободных и рабов, которого Орло и представить себе не мог. Люди свободные были как на подбор тощими. Лорд Морлен прав — рабу живется лучше.

На берегу океана они оказались уже перед самым закатом. От берега в воду уходил причал за причалом. Повсюду кишмя кишели люди, грузившие и разгружавшие корабли, они перекликались друг с другом. Когда лорд Морлен спешился и отдал поводья коня слуге, все, кто был на пристани, разом смолкли. Орло тоже расстался с лошадью и следом за лордом Морленом отправился по широкому длинному причалу, разглядывая колыхавшийся под ветром темный плащ на спине своего господина. Находившиеся на пристани люди бросились врассыпную, освобождая дорогу Морлену.

Лорд Морлен постучал в дверь построенного на пристани деревянного домика. Появившийся из домика лысый мужчина почтительно склонил бычью шею перед лордом.

— Здравствуй, Варрен. Ты получил мое послание?

— Конечно, мой господин, люди расставлены по пристаням. Я оповестил всех владельцев причалов. Однако беглецы пока не обнаружены.

Лорд Морлен поманил к себе Орло и опустил руку на его плечо.

— Этот человек останется у тебя, — обратился он к управляющему. — Он опознает их. Пусть ездит по причалам. Он поможет нам их поймать.

Орло смотрел на море, которому лучи заходящего солнца придавали оранжевый цвет. Сердце его никуда не спешило — как и волны прибоя.

Войдя в спальный корпус, Сара не стала разговаривать с другими студентами. Элловены Ренайи не было, и Сара обрадовалась этому — она презирала элловену, позволившую Берну так одурачить себя, ведь она многое знала о шармалях и их обычаях.

С начала этого дня прошло так много времени. Сара с отвращением представила себя прежнюю, ту, которая встретилась утром с Берном и провела его сквозь священные кольца. Этот обманщик одурачил ее, а она позволяла ему целовать себя и отвечала на его поцелуи. Собственные губы казались ей испачканными навеки. Она вспомнила, каким сделался Берн за седьмым кольцом. Почему, ну почему не обратила она внимания на предупреждение, навеянное мудростью этого места?

Она забралась в постель. Ум ее наполняли мысли о бесконечно прекрасной птице в перламутровых перьях, чью клетку она сломала. Как могла она послушать Берна и сделать то, что он говорил? Ей хотелось только одного — вернуться на прогалину за седьмое кольцо и вновь увидеть теццарину. Но теперь прекрасное создание исчезло — по ее собственной глупости. Сара попыталась вспомнить песню птицы, но слышала только издевательский смешок Берна. Этот парень пачкал все, к чему прикасался.

Она принялась бороться с подушкой, жалея, что не может начать этот день сначала. Такого не бывает. И завтра она вполне может оказаться первым студентом, за все времена исключенным из Замка целителей.

Элловена Ренайя едва сумела наложить печати на двери корпуса, дело это показалось ей сегодня настолько трудным, что она едва не сдалась и не позвала на помощь элловена Майна. Справившись с наложением печатей, она побрела к себе.

Ее ожидал простой и уютный домик — целителям не требуются большие помещения. Она опустилась в кресло, глаза ее нуждались в отдыхе, но обрести покой ей никак не удавалось, и она обратилась к находившемуся в углу алтарю. На стене висела картина, изображавшая теццарин, несколько лет назад сделанная элловеном Дисаком; этот подарок она получила по достижении ею элловенства. Глядя на картину, Ренайя слышала песнь теццарин, в ней были восторг и печаль бытия.

«Теперь птиц нет. И что теперь будет с нами? О Ларс! Почему я не погибла вместе с тобой? Хотелось бы мне вновь оказаться в том времени, что предшествовало вторжению. Тогда мы были счастливы. Я посоветовала бы тебе не ездить ко двору Белландры. И ты не оказался бы там в день, когда солдаты Кариида взяли дворец штурмом. И остался бы живым. Зачем мне жить теперь, если Замок способна уничтожить одна беспечная девчонка, наделенная великой силой?»

Заседание Совета, в котором принял участие Берн, прошло в спорах. Когда он рассказал, каким образом Сара сумела пройти сквозь седьмое священное кольцо и что случилось с теццариной, Эстер была готова немедленно выставить эту девчонку вон. Однако подобного прецедента доселе не было, и обряд выдворения из Замка нигде не прописан. Эстер и Дисак обсуждали протокольные вопросы, пока у Ренайи не разболелась голова. Все заседание Ренайя промолчала; она чувствовала себя очень усталой. И когда обратилась к своей жизненной силе, чтобы укрепить ее, обнаружила, что та уподобилась догорающей свече. И Ренайя погрузилась в размышления, радуясь тому, что Берн говорит за всех сразу.

В итоге Совет разошелся, постановив выслушать Сару на следующий день. Зачем нарушать покой студентов и преподавателей, возмущать царящую вокруг гармонию? Лучше рассмотреть дело без спешки.

Все еще больная, Ренайя официально нарекла Берна драденом и заметила на устах Эстер надменную улыбку. Ренайя решила до поры умолчать о дарованиях Сары и Дорьяна.

И теперь, глядя на изображенных Дисаком теццарин, Ренайя вздохнула. Не ощущая в себе достаточно сил, чтобы опуститься на колени, сидя в кресле, она помолилась о даровании разума. «Боже, помоги мне не видеть ничего, кроме истины». И гармония по капельке стала возвращаться к ней.