На краю пропасти - Юрий Владимирович Харитонов

— В жопу этого урода! — психовал Егор. — Серому падальщику в жопу! Не посмотрю на Воеводу! Едва придём, размажу важное лицо его сынка по стене монастыря! Прям руки чешутся!

— Что с ногой?

Яр подошёл и присел рядом. Павлов аккуратно задрал штанину. Взору открылась большая рваная рана, сквозь кровавое месиво виднелась белая кость. Вот вам и зубки… В какие-то мгновения так обожрать ногу! Словно пираньи, о которых он слышал от старших, только летающие. Крови же было много, страсть сколько. Яр быстро оторвал длинный лоскут от куртки и сильно перетянул ногу выше колена, потом подцепил стрелой и, действуя ею, как рычагом, замотал повязку ещё туже.

— Идти сможешь?

— Ну, ясен пень! — возмутился Павлов. С помощью Яра он резко вскочил на ноги и, застонав от боли, чуть не рухнул обратно.

— Не так прытко. Ты много крови потерял. Постой, приди в себя, я не тороплюсь, да и ты, видно…

— Да к чертям отдых! — Павлов был в бешенстве. Он оттолкнулся здоровой ногой и поскакал, держась за Яра. — К чертям! Запах крови сейчас привлечёт их…

— Кого их, Егор? Кого? Мыши заперты и даже если бы закрытыми не были — дневной свет не для их глаз! Дойдём потихоньку! Не ссы.

— Да что не ссать-то, Яр? Мы без Купца! И даже он погиб здесь, в этих сраных руинах! Он, Яр! Купец!

— Да тихо ты! Орёшь тут, как истеричка! Всех тварей своим криком созовёшь… Успокойся. Шанс есть. Главное — двигаться.

— А у тебя оружие есть? У меня только автомат… Остальное уехало, мать твою, в закат… С Митяем, едрит его в печень! Чмо!

— Успокойся, у меня тоже автомат. Ещё лук со стрелами есть, нож вот…

— Да какой лук, автомат… Ты видел, что с Женькой стало? Разодрали в клочья! Даже «Сайга» не помогла…

— Тихо! — прикрикнул Яр, пригибаясь под тяжестью Павлова. — Куда теперь? Лучше скажи, куда теперь?

Дорога, ведущая от фабрики, закончилась, упираясь в другую.

— Налево. Ты что, не помнишь? Смотри по примятой траве. Ссыкло драпало так, что никакой дороги не видело — трава везде измята, словно только проскакали. Вон и рытвины от копыт испуганной клячи…

— Да какой тут… Пошли, — и они свернули на другой путь. Такой же заросший, прямой, ничем от предыдущего не отличающийся. По сторонам — заброшенные однотипные здания, разросшиеся деревья и кустарник.

— Э-э-э… что там? — махнул рукой Егор. Яр попытался выпрямиться, посмотреть, но рука Павлова прижимала, мешала. — Да вон, на следующем повороте.

Теперь и Яр увидел. Дорога поворачивала направо вдоль реки. Заросли высокой травы были смяты, круго́м валялись доски, щепки и колеса. Сама телега еле виднелась под спокойной гладью воды, медленно скользившей над ней.

— Он что? Утонул? Вот это я понимаю… Самая настоящая смерть для самого истинного падлы…

— Да не, — Ярос мотнул головой на дорогу, развернул Павлова и потащил к зданию. — Вот, посмотри. Видишь воду? Выбрался. Только непонятно, зачем полез в окно. Что забыл в этом доме?

— Чёрт! — выругался Егор, заглянувший внутрь первым. — Лучше пойдём дальше. Нечего там… Ничего интересного…

— А что… — Яр, сделав усилие, вытянулся, опёрся о подоконник, заглянул. На полу кошка, освобождённая от внутренностей, парты, за ними скелеты в ошмётках одежды, в углу куча костей… — Чёрт! Ты прав! Пошли дальше.

— Как думаешь, что здесь случилось?

— Без понятия…

— Экзамены дети сдавали? Или конкурс какой был… Приз — смерть…

— Слышь, Егор? У тебя не болит ничего? А то разошёлся тут: экзамены… конкурс… Да я б о дороге на твоём месте думал! Нам ещё пилить и пилить!

— А что с доро́гой? Дорога, она ничего… Вон мостик… Сейчас на ту сторону — и до дома… Уже бли… — он недоговорил.

Что-то тяжело стукнуло в спину. Молодых людей опрокинуло, бросило лицами на жёсткое покрытие моста. Яра прижало телом Егора. Нечто придавливало сверху. Кто-то ёрзал на Павлове и то ли дёргал его, то ли ещё что… Яр вывернул голову, насколько позволяло тело придавившего его бойца. Плечо товарища в поле зрения, далее безвольная рука, елозящая по асфальту, словно рисующая какой-то странный, непонятный узор. И кровь как краска. Кап-кап — линия, кап-кап — черта. Довольно жутко было видеть это. Яр почувствовал нечто тёплое, жидкое, чужое, стекающее по шее. Он сделал усилие, выполз из-под трупа и сразу же перекатился дальше, чуя беду.

Судороги пробегали по телу Егора, отчего руки и выписывали странные линии на асфальте. Он умер быстро. Сверху восседала большая чёрная кошка и рвала его спину зубами и когтями. Шейные позвонки белыми костяшками торчали наружу…

Кошка, чувствуя смерть человека, повернулась к Яру. Зашипела, приготовилась к прыжку. Доли секунды оставались на принятие решения. Автомат под Егором, да и лук там же, где нож — хрен его знает. Яр закинул руку за спину, схватился за стрелу, кошка прыгнула, широко расставив когтистые лапы и метя в горло. Ярос выбросил перед собой руки. Одной схватил зверя за горло, другой — стал наносить наконечником стрелы удары. В шею, в бок — куда попало. Острое, закалённое железо с лёгкостью глубоко входило в податливую плоть. Предсмертный хрип — кошка, ещё не понявшая, что случилось, сучила лапами, раздирая одежду Яроса. И через несколько секунд юноша откинул сла́бо подёргивающуюся тушу в сторону. Произошло всё слишком стремительно. В этот раз он успел выхватить стрелу из колчана и направить в горло метнувшегося к нему зверя. Поспеет ли в следующий?

Яр резко вскочил и огляделся. С той стороны, откуда они с Егором пришли, из травы высовывались ещё кошки. Поменьше. Одна за другой они с любопытством выходи́ли на дорогу и смотрели на разыгравшуюся на мосту сцену. Юноша нагнулся и сдёрнул тело Павлова в сторону. Схватил лук и автомат, оглянулся обратно на кошек. Первые две уже бросились вперёд, а остальные, повинуясь стадному инстинкту, следом за ними…

Ярос поднял автомат и сделал пару одиночных выстрелов, ранив двух кошек. Несколько их сородичей задержались, добивая своих же и принимаясь потрошить острыми зубами тела. Остальные драпали дальше. И Яр побежал, что есть сил, часто останавливаясь и оглядываясь. И понял, что перехитрил смерть, когда кошки остались на мосту — сегодня добычи было достаточно: большой человек и… видимо,