Не отрекайся от любви - Мередит Дьюран

Эмма схватила Кавиту за руки:

– Если Джулиан вернется… когда он вернется… скажи ему… я…

– Сама скажешь! – Кавита потянула ее к двойным дверям своих покоев и, втолкнув Эмму внутрь, заперла дверь. – Быстро, сестра, срывай ткань. Где эта проклятая стража?

Схватив блокнот, Эмма бросилась к драпировкам. Они рухнули на нее в облаке пыли. Яростно кашляя, Эмма с трудом освободилась от них.

– Толкай подсвечники!

Эмма нажимала на железные канделябры, пока не услышала резкий щелчок. Кавита у противоположной стены торопливо толкала оштукатуренную панель. Фальшивая стена, качнувшись внутрь, открыла пыльный проход. Принцесса, схватив со стены факел, сунула его в руку Эмме.

– Проход ведет в конюшни. Дай им… – Она в отчаянии оглядела комнату, потом сорвала с пальца богато украшенное золотое кольцо. – Отдай им это и возьми лошадь. Поезжай в противоположную от солнца сторону, и ты наткнешься на британские отряды. Иди, сестра.

Эмма крепко поцеловала Кавиту и нырнула в проход. Когда дверь за ней закрылась, она уже одолела первый пролет лестницы.

Никогда прежде ей не доводилось вот так ездить верхом. Эмма ехала одна, ветер со стороны пустыни жег щеки, солнце нещадно палило. В голове была пустота. Эмма не могла думать, она бы просто этого не вынесла. Немыслимо… невозможно, чтобы люди делали такое. Как и велела ей Кавита, Эмма ехала в направлении от солнца.

Встретив по дороге пустые деревни, сожженные, разрушенные, еще догоравшие, с валявшимися трупами, она очнулась от апатии. Сначала Эмма решила, что это дело рук сипаев – кровь за кровь, – но потом ей пришло в голову, что это не имело бы смысла. Это было ее первое логическое рассуждение за долгие часы, ее мозг начал работать.

Зачем солдатам жечь и убивать своих сограждан? Это, должно быть, работа британцев. У нее перехватило дыхание. Да, британцы прошли тут, направляясь в Дели.

Ей бы воспрянуть от того, что она рядом со своими соотечественниками, но ее охватил ужас. Вцепившись в шею лошади, Эмма глотала слезы. Все они одинаковы, британцы и индийцы: и те и другие совершают чудовищные злодеяния против невинных. Эмма боролась с внезапным желанием остановить лошадь, упасть в теплый песок и зарыться в него. Лежать там, пока не придет решение, не найдется способ избежать кровопролития, охватившего мир вокруг. Но Кавита велела ей ехать.

Когда Эмма, наконец, увидела лошадей и воспаленными от песка глазами разглядела, что это не британцы, а местные, она не почувствовала ничего. Ну может быть, облегчение. Она сделала, как ей велели. И теперь все будет кончено.

Эмма придержала лошадь и пустила ее шагом. Непонятный порыв заставил ее выпрямиться и гордо вскинуть подбородок. Не в ее характере быть слабой, даже теперь.

А ведь она смеялась над ними, над Энн Мэри и миссис Кидделл, за секунды до их смерти.

Задушив рыдания, Эмма стиснула зубы. Сипаи, подъехав, окружили ее.

– Мемсахиб, – сказал один так почтительно, что ее обессиленные пальцы нервно дернулись. – Откуда вы, мемсахиб?

– Сап… Сапнагар. – Она запнулась. Их серьезные манеры, спокойствие, с которым они ее окружили, удивляли. – Они… они убили…

– Мемсахиб, – вздохнул мужчина, взяв поводья ее лошади. Эмма вздрогнула, ожидая, что он выхватит саблю. Но сипай погладил морду лошади и поднял на Эмму не по возрасту мудрый взгляд, – не бойтесь. Мой полк не взбунтовался. Мы проводим вас в британский лагерь.

Ошеломленная, она позволила ему повернуть лошадь и поехала на закат.

Город Курнаул был охвачен хаосом. Его извилистые улицы превратились в лабиринт покосившихся, наспех поставленных палаток, возле которых слонялись усталые солдаты в ожидании приказа. Недавний ливень превратил пыль в грязь, все окрасилось в серые и коричневые цвета, точно отражавшие витавшее в городе настроение.

Провожавший Эмму сипай исчез в суматохе, – видимо, отправился искать ей место среди офицерских жен. Через полчаса под двусмысленные намеки и любопытные взгляды британских солдат Эмма, наконец, спешилась и без определенной цели пошла бродить по лагерю.

Она ловила на себе любопытные взгляды, мужчины замолкали, когда она шла по импровизированному переулку. Возможно, их внимание привлекал ее индийский наряд. Или отрезанные волосы, которые тщательно подровняла горничная Кавиты. Или определенные предположения, которые Эмма подслушала, пока ждала своего провожатого. Она падшая женщина? Мятежники изнасиловали ее?

Ее не волновали эти разговоры. Репутация теперь казалась Эмме смехотворным понятием. Хорошая, плохая, запятнанная, погубленная… Какое это имеет значение? Она жива. А сколько погибло…

– Эй, мисс!

Она медленно повернулась к окликнувшему ее человеку. Он покраснел под ее пристальным взглядом.

– Что? – спокойно спросила Эмма.

– Ужасно сожалею, мисс, я вижу, что с вами произошло нечто ужасное, но здесь военная часть лагеря, гражданским сюда вход строго воспрещен. Могу я проводить вас туда, где расположились леди?

Она взглянула поверх плеча говорившего на палатки за его спиной.

– Кто дежурный офицер?

– Вы пришли повидаться с одним из них, мэм?

Эмма колебалась, маловероятная возможность пришла ей в голову.

– Полковника Линдли здесь нет?

– Почему же, он здесь, мэм. Его палатка прямо перед вами. Но его только что вызвали проверить соседние деревни. Мы пытаемся следовать закону и поддерживать порядок вокруг Курнаула. Видите ли, мэм, появились слухи, что на севере возникли волнения. И он отправился подавить их.

– Прекрасно, – без всякого выражения произнесла Эмма. Так, значит, разрушения, которые она видела, это работа Маркуса? Так он понимает закон и порядок?

– Лейтенант Рипли! – рявкнул кто-то рядом. – Вы будете докладывать или нет?

Лейтенант скорчил гримасу.

– Подождите здесь, мэм, я найду кого-нибудь, кто вас проводит.

Он исчез в одной из палаток, Эмма стояла в нерешительности. Но от мысли о встрече со скопищем чопорных британок ей стало тошно. Отбросив сомнения, она юркнула в палатку Маркуса.

Полог опустился за ней, и Эмма затаила дыхание, прислушиваясь, не поднимут ли крик и шум. Но снаружи продолжалась обычная лагерная жизнь, и Эмма шагнула в глубь палатки. Одна. И впервые за целую вечность в безопасности. У нее вырвался короткий смешок. В безопасности! Ох, Джулиан, как ты ошибался.

Взмахнув рукой, она прогнала от себя мысли о нем.

Обстановка палатки была суровой. Складной стол. Стул. Чернильница. Груда свернутых карт в углу. Кровать аккуратно заправлена – Маркус был, как всегда, аккуратен. Эмма задумалась, не вздремнуть ли. Но она не хотела ложиться на его кровать, голова ее разрывалась от увиденного, от ужасов, запечатлевшихся в ее сознании в цветах жгучего солнца и крови. Пальцы Эммы сжались. Да, рисование поможет ей сохранить рассудок, обуздать ужас.