Чисто семейное дело - Полина Дельвиг

— Да, а что случилось? — Девушка старалась держаться спокойно.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости. Ваш брат мертв.

— Что?! — шарахнулась Соня в сторону, лицо ее мгновенно залила мертвенная бледность.

Полицейский пристально посмотрел ей в глаза и, осторожно взяв за локоть, подвел к низкому кожаному дивану.

— Давайте присядем. Мне придется задать вам несколько вопросов, вы в состоянии будете на них ответить?

Девушка, казалось, не услышала вопроса.

— Его убили? Как? Когда?

— Почему вы думаете, что вашего брата убили?

— Но он же мертв! — в слезах прокричала девушка.

— Это правда. Однако похоже на сердечный приступ, врач еще не дал заключение.

— Какое сердце! Он был совершенно здоров! — Соня разрыдалась. — Это все она! Это все из-за нее!

— Кто она? — наклонился к ней комиссар. — Мы нашли записку возле покойного. Ваш почерк?

— Да, это писала я.

— Можете объяснить, что произошло?

— Откуда мне знать? Меня не было дома… Я учусь в Бамберге, а сейчас экзамены, так что дома меня не было… десять дней. Родители в тот день улетали в Испанию, я приехала попрощаться.

— А записка? Когда вы ее написали?

— Тогда же.

Комиссар Гринбауэр отодвинул руку с листком далеко от глаз.

— Здесь написано, что некая Лунина забеременела и хочет встретиться с вашим братом, если, конечно, мне правильно перевели.

— Правильно.

— Она ждала ребенка от него?

— Нет. — Соню передернуло от подобного предположения. — Что вы! Просто когда-то она встречалась с моим братом.

— Получается, что он ее до сих пор так любил, что известие о ее беременности разорвало ему сердце?

— Мы с родителями думали, что Лев уже позабыл, как ее зовут, но сами видите… — девушка снова разрыдалась.

— Мне очень жаль, — мягко произнес полицейский, — любовь иногда делает с нами страшные вещи. — И после небольшой паузы добавил: — Однако кое-что в этом… происшествии меня смущает.

Соня убрала платок от глаз и недоверчиво покосилась на полицейского.

— Что вы имеете в виду?

Грузный комиссар встал с дивана и прошелся по комнате.

— О смерти вашего брата нам сообщила фрау Ноейр. Она давно работает у вас?

— Уже три года. — Соня по-прежнему не понимала, куда тот клонит. — Она приходит два раза в неделю.

— И сегодня должна была убирать?

— Да. В понедельник и четверг. А что?

— Не могли бы вы проверить, все ли вещи в доме находятся в целости и сохранности? Не хочу пугать, но сейф в кабинете наверху оказался открытым…

Соню бросило в жар, она нервно сглотнула и, стремясь скрыть замешательство, прикрыла лицо рукой.

— Что с вами? — полицейский все же заметил ужас, промелькнувший в ее глазах. — Вы что-то знаете? Вспомнили?

Но девушка уже пришла в себя и лихорадочно пыталась сообразить, как лучше выйти из создавшейся ситуации.

— Так, о чем вы вспомнили? — настойчиво переспросил мужчина.

— Вы знаете… я… просто представила, что мне придется сообщить о случившемся родителям, это может убить их.

Комиссар Гринбауэр внимательно следил за выражением ее лица. Сестра погибшего явно что-то скрывала, но по тому, как она твердо взглянула ему в глаза, Гринбауэр понял, что получить нужную информацию будет весьма непросто.

— Если не возражаете, мы сейчас проедем в комиссариат, оформим все официально, заодно снимем отпечатки ваших пальцев. Необходимо определить, были ли в доме посторонние.

Соня холодно взглянула на него.

— Что ж, извольте, но, как я понимаю, вам все равно придется ждать возвращения родителей, мои и брата отпечатки вам мало что дадут. И потом, если он умер от сердечного приступа, зачем такие сложности?

Для сестры, только что потерявшей любимого брата, фраза прозвучала слишком рассудительно. Комиссар кашлянул коротким кашлем застарелого курильщика.

— Ну, во-первых, мы еще не получили заключение судмедэксперта. Во-вторых, сейф был распахнут настежь, а там полно драгоценностей. Может, вы все же осмотрите дом?

Девушка устало прикрыла глаза.

— Из реальных ценностей в доме были только украшения, хранившиеся в сейфе. Все драгоценности застрахованы, и их список вы сможете получить непосредственно в страховой компании. Так что лучше обратиться прямо к ним.

Скорее из естественного любопытства, чем по служебной необходимости комиссар переспросил:

— А вас это совсем не интересует?

Соня снова начала нервничать. Не поворачивая головы, она раздраженно бросила:

— Я только что потеряла брата, а вы хотите, чтобы я беспокоилась по поводу каких-то побрякушек.

На самом деле она прекрасно знала, что все на месте. Не закрыть дверцу! Идиотка.

— Скажите… — комиссар, казалось, обдумывал свой вопрос, — а может, в вашей семье принято держать сейф открытым?

— Не говорите глупости. — Мысль о том, что подобные высказывания дойдут до ушей страховщиков, привела Соню Либерман в ужас. Если действительно что-то пропало, то они запросто откажутся возместить ущерб или, еще хуже, — поднимут сумму страховки. — Как вам такое в голову пришло?

— Но ведь сейф-то оказался открытым, — упрямо повторил полицейский.

Тот факт, что кто-то оставил практически на улице добра на сотни тысяч марок, был для него непостижим. Однако Соня уже справилась с волнением и, промокнув сухие глаза платком, пожала узким плечиком:

— Ну и что? Брат мог туда что-то прятать или, наоборот, доставать. Мог просто проверить, все ли в порядке. Да мало ли по каким причинам человек, сидя дома, открывает сейф! В конце концов, может, он захотел полюбоваться украшениями. — Она встала и одернула короткую юбку. — Пойдемте, не будем терять время.

Ожидая, пока девушка подпишет все необходимые бумаги, комиссар мрачно крутил в руках сигарету, не решаясь закурить. Холодная надменность эмигрантки удивила его. Как правило, попав в неприятную ситуацию, бывшие переселенцы стараются держаться с полицией по-дружески, даже самые кристально-честные из них, так, на всякий случай. А в этой семейке дела обстояли не лучшим образом: по имевшимся у него сведениям, покойный скрывался за невыплату кредитов. Правда, папаша их известный ученый, но… могла бы вести себя и поприветливее. Он кашлянул, отложил сигарету и поднял на девушку холодные водянистые глаза.

— Извините, фройляйн, но я должен задать вам вопрос о том, где вы провели последние три дня?