Пустая клетка - Сергей Геннадьевич Зацаринный

тоже были бы не прочь прибрать к рукам восточную торговлю и обрести карманного папу. Если они вступили в сговор с арагонцами, сицилийцами или майоркцами? В этой игре хан Узбек может стать ферзём.

Помешать этому мог кто угодно. Те же арагонцы сейчас разъединены на три королевства. Не все хотят объединения. Венецианцам это вообще погибель. Французы, влиятельные люди из папского окружения – противников полно. Тем не менее Санчо добрался до Сарая. Перед этим долго торчал в Тане. Перехватить по пути его было намного легче, но, видно, узнали слишком поздно. А кто может добраться до него уже здесь в Сарае? Только здешние францисканцы. Возможно, это и есть та тайна, за которую так испугался брат Адельхарт. Ему оставалось только уговорить Санчо проделать этот трюк со свиной ногой и исчезнуть. Ведь тогда весь гнев обрушился бы на генуэзцев.

– А Санчо он мог припугнуть угрозой раскрыть тайну его переписки с дочерью Урук-Тимура.

– Чтобы было наверняка и каталонец не проговорился, ему укоротили язык удавкой сразу после исполнения задуманного.

XXIII. Логическая машина

– Всё сходится. Твой рассказ прекрасно увязывает в одну цепочку свиную ногу, астролябию и компас, почтовых голубей, список пропавших монет. Есть, наконец, хоть один живой подозреваемый, которого можно взять за задницу и допросить с помощью палача. Самое главное эта история понравится эн-Номану. Очень уж она сходится с тем, что он говорил. Нужно только узнать имена тех двух парней, что попались с мёртвым телом на Чёрной улице, чтобы они подтвердили наши догадки. Думаю, брат Адельхарт их быстро назовёт. С другой стороны, не могу же я схватить и подвергнуть пытке чужеземца, да ещё монаха только за то, что он дал кому-то почтовых голубей. Откуда он мог знать для чего Санчо эти голуби? В конце концов он причастен даже меньше, чем Веляй, который знал кому и для чего они предназначены. Придётся оставить хитрого эконома в покое. До тех пор пока не попадутся убийцы Санчо.

– Что собираешься делать?

– Для эн-Номана отчёт у меня есть. Его он удовлетворит. Теперь попробую поискать сокольничью дочку. А заодно и Туртаса. Тем более, что в ближайшие три дня про меня вряд ли кто вспомнит. Эмир сегодня, наверняка уехал на сабантуй смотреть скачки и борцов. Завтра праздник окончания месяца рамазан. Три дня будут отмечать. Да ещё и ночь на Ивана Купалу, христиане тоже будут гулять. Раньше субботы о делах никто не вспомнит.

– Думаешь, пропавший голубь его рук дело?

– Какая-то непонятная цепочка, которой я не могу найти объяснение. Нож, пропавший голубь, пропавшая Райхан, которая была племянницей Туртаса, убийство вдовы, где вроде видели его. Какая-то бессмыслица, если всё это поставить рядом. Что говорит твоя наука о вычислениях, Илгизар?

Хайме с любопытством взглянул на юношу. Ему явно стало интересно про какую науку заговорил Злат. Тот охотно пояснил:

– Юноша постиг в медресе искусство находить неизвестное, выражая его через известное.

– Наука неверных мудрого аль-Хорезми, – улыбнулся Хайме, – Ал-Джебра.

– Ты тоже её изучал? – непритворно изумился наиб.

– Увы. Но, много о ней слышал в Монпелье и от моего учителя Раймунда. Он вообще, опираясь на неё вывел целую систему, позволяющая установить взаимосвязь всех вещей и понятий в мире. Говорил, что так можно будет проникнуть в самые первоосновы бытия и найти способ превращения веществ. Это было что-то вроде логической машины, из нескольких кругов, на которых размещались различные понятия. Вращая круги, этим понятиям давали различные сочетания. Алхимики верили, что можно, например, найдя первооснову вещей – философский камень, превращать потом свинец в золото. Учитель считал, что его система прекрасно подходит для проповеди слова Божия. Что у тебя так загорелись глаза юноша?

– Кому не хочется превратить малую толику свинца в золото? – засмеялся Злат, – Это гораздо лучше, чем заниматься пустыми вычислениями.

– Учителю его наука принесла мало пользы. Уверенный в несокрушимой силе ума и божественной логики, он отправился в Тунис, проповедать мусульманам и его там забили камнями.

– Для проповедника он непростительно легкомысленно относился к Евангелию. Особенно к тому месту, где говорится, что не следует метать бисер перед свиньями. Бисер они потопчут, а тебя растерзают. Петуху нужно ячменное зерно, а не жемчужное, – вспомнил Злат свою церковную молодость.

Увидев нескрываемое разочарование на лице юноши, Хайме засмеялся и похлопал его по плечу рукой:

– У меня есть подробное описание этой логической машины и записи рассказов Раймунда, которые я вёл будучи у него в ученичестве. Правда, они на латыни. Я тебе их подарю. Может когда выучишь латынь и прочитаешь.

Увидев, как снова вспыхнули глаза Илгизара, Злат не преминул добавить свою ложку дёгтя:

– Только не забывай, как он закончил. Видно это действительно хорошо подходит для проповедников. Миг – и благочестивый шакирд уже готов всё бросить и учить латынь.

Потом решил окончательно спустить двух учёных школяров: бывшего и нынешнего на грешную землю:

– Так может ваши науки позволят разобраться и в наших земных делах? Показали бы своё искусство вычислений или логическую машину в работе.

Своей цели Злат достиг. Его слова явно задели за живое обоих. Первым подал голос Хайме:

– Начнём всё по науке. Глубокоуважаемый оппонент Илгизар, жду вашей критики моего объяснения по поводу убийства Санчо и появления драгоценного арагонского хамона в Богохранимом Сарае. Есть ли в нём какие логические несоответствия?

Шакирд задумался ненадолго и с готовностью стал загибать пальцы:

– Если предположить, что Санчо не собирался проделывать все эти дела со свиной ногой, а его к этому склонил брат Адельхарт, тогда непонятно, зачем ему было загодя делать копию ключей от сундука с деньгами. Ведь Бонифаций утверждал, что ключ есть только у него, и Санчо не мог до него добраться, следовательно сделал копию с другого ключа, который был там, где ему дали сундук. Второе – совершенно непонятно, почему так испугались священник и привратник, которые уж точно не имели ко всему этому никакого отношения.

– А голубятник, напротив, в ус не дул, – поддержал помощника Злат.

И тут же сам стал продолжать за него:

– Если мы перейдём к убийству в доме сокольничего, то вообще непонятно, как эти дела связаны между собой. Если Санчо просто хотел удрать с деньгами с помощью монахов и прихватить с собой эмирскую дочку, зачем ей было убивать и грабить жену собственного отца. С одной стороны, это как-то не вяжется с хрупкой и мечтательной девушкой. Уж больно хладнокровно и расчётливо всё было проделано. С другой стороны, именно расчётливость и твёрдая рука никак не вяжется с тем, что был оставлен тюрбан с драгоценным рубином, которому цены нет. Это же целое состояние. Которое стоит поболе всего того, что исчезло из сундука Бонифация.

Илгизар воспользовался паузой, чтобы вставить свою парочку даньга:

– Хочу ещё сказать по поводу Туртаса, которого вы хотите найти. Вы не задумывались, почему вы это хотите сделать?

Увидев недоумённые лица, шакирд, торжествующе продолжил:

– Про Туртаса вы вспомнили, когда увидели его нож, воткнутый в ворота монастыря. И узнали, что приходил человек в чёрном кафтане. Человек в таком же кафтане появлялся в доме сокольничего и в доме убитой вдовы. В таких малолюдных местах он не мог не обратить на себя внимание. Почему вы решили, что это был именно Туртас? По ножу. А теперь вспомните, почему двадцать лет назад все решили, что Намуна убил именно Туртас?

Злат хлопнул себя ладонью по лбу:

– Ты хочешь сказать…

Хайме даже вскочил от волнения и заходил по палубе:

– Тот же почерк. Один в один. Ведь если бы тогда ты не заметил рану от стилета, то мы так бы и думали, что Намуна убил Туртас.

– Сразу бросалось в глаза, что убийца оставил нож в теле, – подтвердил наиб, – Причём такой приметный нож.