На одном вдохе - Сергей Зверев

Республика Филиппины; северное побережье острова Катандуанес. Настоящее время.

Ждать пришлось около четырех часов. Дистанция для наблюдения была слишком велика, и мощности оптики морского бинокля не хватало, чтобы вникнуть в суть происходящего на борту катера и «Астероида». А там определенно что-то происходило: поочередно и до рези в глазах всматриваясь вдаль, мы с Глебом замечали некое движение, размытое восходящими потоками воздуха, нагретого ярким экваториальным солнцем.

Увы, но мы могли лишь догадываться о намерениях старого «знакомца» моего напарника.

— Наверняка прочесывает дно силами своих водолазов, — процедил он, оставив попытки разглядеть подробности происходящего.

— А что он хочет там найти?

— Хотел бы я знать, что у него на уме, — ушел напарник от прямого ответа.

— Может быть, его тоже интересует твоя погибшая яхта?

— Не знаю. Но если этот старый болван завладеет моими финансовыми документами, то…

Договорить он не успел.

— Они снялись с якоря! — заметил я энергичное движение катера.

Захарьин заволновался:

— И куда взяли курс?

— Идут к берегу — приблизительно к тому мысу, на котором ночью высадились мы.

Захарьин смачно выругался и спросил:

— У тебя есть мысли по этому поводу? Что будем делать?

— Сейчас подумаем…

У нас было достаточно времени для принятия решения относительно дальнейших действий. Изредка поглядывая на приближавшийся к берегу катер, мы устроили на поляне блиц-совещание.

— На острове нам оставаться нельзя, — с уверенностью выдал я.

— Как — нельзя?.. — растерялся напарник. — Ты же говорил, что здесь нас никто и никогда не найдет.

— Да, здесь можно скрываться до конца наших дней — как тот японский самурай. Соорудить землянку, охотиться, рыбачить, лазить на пальмы за кокосами… Зимы с лютыми морозами в здешних широтах не бывает, так что как-нибудь прожили бы. Но какой смысл торчать в джунглях? Мы же сюда прибыли не для этого, верно?

— Согласен. В таком случае предлагаю отправиться к берегу, выбрать удобный момент и, захватив катер, вернуться на «Астероид».

Я отмел этот вариант:

— Не получится.

— Почему?

— Если твой «лучший друг» по имени Маркос не дурак, то наверняка оставит парочку вооруженных соотечественников на борту нашей яхты. Это раз. А на катере он оставит всю его команду, у которой тоже найдется оружие. Это два. Или ты думаешь, что он пойдет прочесывать джунгли с командой из шести человек?

— Не знаю, — пожал он плечами. — А ты как считаешь?

— Ты говорил о том, что Маркос — бывший высокопоставленный чиновник?

— Да, он работал в правительстве, занимая должность секретаря Совета национальной обороны.

— Секретарь Совета национальной обороны? Что за должность?

— По-нашему это министр обороны. По здешним меркам — один из самых высокопоставленных чиновников, член кабинета президента.

— Тем более. Неужели ты думаешь, что он сам будет прочесывать джунгли в поисках двух беглых туристов из России?

— Полагаешь, он воспользуется старыми связями?

— Несомненно. Созвонится с нужными людьми, и через пару часов на побережье высадится десант из сотни спецназовцев или солдат береговой охраны.

— Я об этом не подумал, — закусил губу Захарьин. И тут же выдал другой вариант: — А что если не связываться с катером?! Там же на берегу полно джонок! Незаметно увести одну и добраться до яхты!

— Это риск, Глеб. Приличный риск.

— Э-э… что ты знаешь о риске? Однажды мне пришлось Почтой России отправлять свой паспорт супруге. Вот это был настоящий риск!

— Нет, днем этого делать нельзя — застукают и не дадут приблизиться к яхте. А вот ночью, пожалуй, так и поступим: вначале спустимся по склону и отыщем наш тайник, а потом уж двинем к берегу.

Глеб насторожился:

— Где же мы будем скрываться до ночи от этих… спецназовцев или солдат береговой охраны?

— Не волнуйся. Из филиппинцев вояки — как из дерьма пуля. Пошли… Значит, решено: идем к берегу?

— Идем. Как думаешь, у нас получится вернуться на яхту?

— Получится. Гораздо труднее будет дойти по ночным джунглям до тайника со снаряжением. Боюсь, отыскать его мы сумеем только следующим утром.

Наше решение Захарьину понравилось — это было видно невооруженным глазом. Он сразу воспрянул духом, заулыбался, вскочил на ноги и засобирался. А затем шел следом за мной по зарослям с такой прытью, словно и не было затяжного подводного марафона.

Аккумулятор в фонаре начал подсаживаться, и в тусклом свете я слишком поздно заметил опасное сужение подводной пещеры. Спустя несколько секунд я прочно застрял в узкой кишке, созданной то ли человеком, то ли природой в монолите шершавого темно-коричневого песчаника. Собственно, в эту проклятую кишку я и полез с единственной целью: выяснить ее происхождение.

Дергаясь, изворачиваясь, молотя ластами и работая плечами, я оставался неподвижен относительно пленившей западни. И увы — положение с каждой секундой усугублялось.

«Не поддаваться панике! Паника — предвестник дайверской смерти, — убеждал я самого себя. — Нужно отдышаться, успокоить нервы и продумать план спасения».

Расходуя последний газ в единственном баллоне, я успокоил дыхание, обследовал внутренности норы вытянутыми вперед руками и, отталкиваясь ладонями от стен, попытался сдвинуться назад. Увы, затея закончилась тем, что неопреновый костюм порвался, а образовавшиеся складки лишь усугубили положение, окончательно похоронив надежды на спасение. Я дергался то вперед, то назад; крутился как уж на сковородке… Точнее, пытался крутиться, потому что прочно застрявшие плечи не давали повернуться ни на один градус. И оставался на прежнем месте и в прежней позе сиганувшего за добычей тюленя.

Под потолком пещеры постепенно скапливался выдыхаемый воздух. На границе воздуха и воды плавал на шланге-поводке круглый манометр; его черная стрелка, словно издеваясь, подергивалась посередине красного сектора. Это говорило о том, что газа в баллоне оставалось на несколько минут.

Мне было хреново. Очень хреново. Однако сдаваться я не собирался. «Лучше разодрать руки и плечи до костей, умерев от потери крови, чем прекратить сопротивление и задохнуться в проклятой кишке», — решил я, принимаясь за дело с новой силой. Исполнив серию неистовых телодвижений, я окончательно изуродовал верхнюю часть костюма, обхватывающую плечи. Как ни странно, но данное «несчастье» подкинуло ценную идею. Кое-как согнув правую руку, я дотянулся до левого плеча, уцепил кусок поврежденного неопрена и рванул что было силы. Первая попытка не увенчалась успехом, зато после второй послышался треск рвущегося материала. Неопрен был чертовски крепок, но я не отступал…