Беседы и размышления - Серен Кьеркегор

Ищите прежде Царства Божия. Здесь указан порядок, но этот порядок – обратный, ведь первым человеку предлагает себя как раз все видимое и тленное, и оно соблазняет и манит его, желая настолько пленить его, чтобы он лишь в последнюю очередь стал искать Царства Божия или же вовсе никогда не стал бы его искать. Но чтобы положить верное начало, нужно прежде искать Царства Божия, и значит, нужно дать миру утонуть. О, трудное начало! Мы не будем определенно указывать, что́ полагает начало земной жизни человека; она началась неприметно, и сам человек был избавлен труда полагать ей начало. Но жизнь для вечного начинается с того, чтобы прежде искать Царства Божия. Здесь нет времени скопить заранее денег, нет времени рассматривать этот вопрос, здесь нет времени отложить хотя бы копейку, ведь здесь начало полагается тем, чтобы прежде искать Царства Божия. Если бы кто-то знал, что ему надлежит каждое утро делать что-то определенное прежде всего остального, то для него не могло бы идти речи о том, чтобы сделать сначала что-то другое, ведь он понимал бы, что, даже если он сделает все то же самое позже, это будет неправильно, ведь это следует делать первым. Однако когда речь идет о земном деле, его, быть может, и возможно сделать в другое время дня; но искать Царства Божия можно, только если ищешь его прежде всего остального, иначе же совершенно невозможно его искать. Тот, кто станет пытаться делать это в другое время дня, в другой час, тот даже не положил начало исканию, ведь начало ему полагается тем, чтобы прежде искать Царства Божия. Тот, кто не ищет Царства Божия прежде всего остального, тот вовсе его не ищет, – не важно, совершенно неважно, ищет ли он копейку или же миллионы.

Царства Божия и правды Его. Второе раскрывает здесь первое, ведь Царство Божие – это правда и мир и радость во Святом Духе[59]. Поэтому здесь не идет речи о том, будто нужно в поисках ехать куда-то, чтобы найти Царство Божие, ведь Царство Божие – это правда. И если бы ты все свое существо вложил в витийство и смог бы заставить шумную столицу или огромный город замереть на время и только слушать твою речь, ты не приблизился бы ни на шаг к Царству Божию, ведь Царство Божие – это правда. Ты можешь жить настолько незаметно среди массы прочих людей, что никто из властей не будет знать твоего имени и места жительства; ты можешь быть самодержцем всех империй и стран: ни то, ни другое тебя не приблизит ни на шаг к Царству Божию, ведь Царство Божие – это правда. Но в чем состоит правда? В том, чтобы прежде искать Царства Божия. Правда не в ярких талантах – как раз за то, как ты употребишь их, тебе придется ответить перед Правдой, когда она от тебя потребует правды; но правда и не в том, чтобы быть ничем не примечательным, ведь человек не может быть столь незначителен, чтобы не мочь делать неправду, – и так же, как любая монета носит образ царя и потому не столь уж мала, так и во всяком человеке напечатлен образ Божий и потому уже он не является кем-то незначительным. И правда не в силе и власти, ведь никто из людей не стоит выше правды – так, чтобы ему нужно было б сложить корону, чтобы он смог поступать по правде. Правда в том, чтобы прежде искать Царства Божия. Тогда по правде ли ты поступаешь, если ты справедлив с людьми, но забываешь Бога? Такая правда подобна правде вора, который справедливо распоряжается украденным. Ведь разве забыть Бога не значит украсть все свое существование! Но если ты прежде всех прочих дел ищешь Царства Божия, то ты не будешь лишен справедливости по отношению к людям, но при этом ты ни на миг не забудешь Бога – ведь как забыть Его, если Его Царство – главное, чего ты ищешь.

Начало полагается тем, чтобы прежде искать Царства Божия, и правда состоит в том, чтобы прежде искать Царства Божия, и как раз поэтому, как мы сказали, речь не идет о том, чтобы в поисках Царства Божия ехать куда-то; нет, напротив, ты остаешься на месте, где ты есть и куда ты поставлен, и всякие поиски, уводящие в сторону от этого места, – это уже неправда. Ведь если бы ты должен был подыскать другое место, прежде чем стал бы искать Царства Божия, то неверным было бы слово, что ты должен прежде искать Царства Божия. Видимый мир приходит и погружается в тление, а ты остаешься на месте, и начало этому полагается тем, что ты прежде ищешь Царства Божия. От землетрясения человек бежит в надежное место, от лесного пожара – в место, не поросшее лесом, от наводнения спасается на высотах, но от тления, в котором тонет весь видимый мир, бежать некуда, и поэтому человек остается на месте и ищет прежде Царства Божия. Если весь видимый мир не уйдет для человека на дно, он будет искать Царство Божие как некое другое место на земле, будет куда-то двигаться в этих поисках, не приносящих плода и внутренне противоречивых, и либо видеть, что он не находит его, либо заблуждаться и мнить, будто нашел его.

Но если человек ищет прежде Царства Божия, то все это приложится ему. Ему все это приложится, ведь следует искать лишь одно: Царство Божие, – и не следует искать ни богатств, ни нищенской копейки: это приложится вам.

Все это, – или, как говорится у другого Евангелиста: остальное. О, каким тогда блаженством должно быть Царство Божие! Ведь всему, что есть у птицы и лилии, всему, что есть в дивной природе, уделено здесь одно только слово: остальное. Каким же тогда должно быть сокровищем Царство Божие, если в сравнении с ним можно так говорить об этом – так кратко, так бегло, так мало уделяя этому внимания. Когда человек собрал немалое состояние и все же достиг еще не всего, чего ему бы хотелось, он говорит: «Остальное мне сейчас не доступно». Когда человек, получив приглашение занять высокую должность в чужой стране, уезжает и берет с собой все, что ему дорого и что ему нужно, но остается еще много всего, он говорит: «Остальное я не повезу с собой». Ах, и если все, что есть у птицы, если все великолепие лилии – это остальное, каким тогда блаженством должно быть Царство Божие!

Но тем самым обремененный заботами, погрузившись в грусть у лилии и птицы, задумался о чем-то отличном от его забот, он задумался о том, какое блаженство обещает человеку то, что он – человек. И пусть лилия увянет и ее красота поблекнет, пусть лист упадет на землю, и птица улетит, и поля окутает мгла: Царство Божие не изменяется с течением лет. Пусть в остальном будет нужда надолго или на малое время, пусть оно течет обильно или же скудно, приходит к нам и уходит от нас в свое мгновение, и в свое мгновение становится темой беседы, пока не будет навеки забыто в смерти: Царство Божие не только следует искать прежде всего, но оно и пребудет вовеки; и «если преходящее славно, тем более славно пребывающее»[60]; и если жизнь проходит в лишениях, это, быть может, смягчит горечь расставания с миром в смертный час!

[61]