Расплата за ложь - Михаил Черненок

— Ах, вы вон о чем… — Таловский усмехнулся. — Измазала, дура, губной помадой окошко. Я только утром эту надпись увидел. Приехал-то ночью. К тому же долго с Жанной проговорили. Густая каша заварилась. Сегодня башка трещит, как с похмелья.

— И к какому выводу пришли?

— К нулевому. Я высказал предположение, что заложил нас автопродавец, но Жанна за него ручается головой.

Бирюков улыбнулся:

— Выходит, Паша, ты все-таки знал о покупке «Ксантии».

Лицо Таловского еще больше побагровело:

— Ну это… Антон Игнатьевич, Жанна мне рассказала о своем твердом намерении купить «Ксантию» только теперь, после случившегося. Если б она раньше от меня не таилась, я предусмотрел бы меры предосторожности. Тут большого ума не надо, чтобы сообразить, когда крупные «баксы» наличкой поворачиваются, держи ухо востро. По мелочовке только щипачи работают, а настоящие «крутые» меньше десятка «лимонов» брезгуют.

— Значит, в «Марианне» не мелочники «поработали»?

— Чудаку понятно.

— А кого ты на прошлой неделе из магазина выставил? Он хотел видеть Жанну, но ты лишил его такой возможности.

Таловский то ли изобразил задумчивость, то ли на самом деле задумался:

— Не знаю… Разве было такое?

— Говорят, было.

— Наверно, какого-нибудь навязчивого поклонника шуранул. До Жанны охотников много. Баба видная, богатая. На нее секс-гангстеры, как мухи на гов… то есть это, как на мед летят. Осточертели они Жанне. Поэтому у нее один ответ: «Паша, гони!»

— А из новосибирских «крутых» не знаешь такого, кто на нашего участкового Кухнина похож?

— На Кухнина?.. — Таловский наморщил лоб. — Был там один чурка, здорово смахивающий на Толяна, Мансур. Со своей кодлой возле железнодорожного вокзала оброк собирал. Совался вроде бы на Центральный рынок, но там менты быстро его бортанули. Где теперь шарашит, не знаю.

— На какой машине тот Мансур ездил?

— На черной «Ниссане».

— А красная «Вольво» не его?

— Не знаю, может, теперь и «Вольвой» обзавелся. «Крутые» меняют машины, как модницы перчатки.

— Артур Заливалов не из компании Мансура был?

— Все они там повязаны вкруговую, — уклончиво ответил Таловский. — Это какой Заливалов?

— Который в автокатастрофе прошлый год погиб.

— Слышал я басни про ту катастрофу. Там еще надо разбираться, кто погиб: Артур или Мансур.

— Подробнее можешь рассказать?

— Подробностей, Антон Игнатьевич, честное слово, не знаю. То, что «Икарус» превратил «Жигули» Заливалова в лепешку, это как дважды два. Но кто в тех «Жигулях» превратился в рваный мешок с раздавленными костями, по-моему, сам Бог не знает. Был слушок, будто заезжий чудик в Ордынке угнал с берега Обского моря машину Заливалова, а тот на мансуровской «Ниссане» на хвост угонщику сел и умышленно загнал его под встречный «Икарус». Месть такая, жуткая, понимаете?..

— Не пожалел даже своих «Жигулей»?

— Для Артура купить новые «Жигули», как для меня — пачку «Мальборо».

— Такой богатый?

— Фартовый сутенер.

— На продажных женщинах делает бизнес?

— На всем деньгу кует.

— Так, он погиб или нет?

— Честное слово, не знаю. Но через пару дней могу узнать полную биографию Заливалова. И о Мансуре последние сведения разведаю. Мне сегодня утром старик Купчик рассказал, что с налетчиками был мент, похожий на Кухнина. Я сразу на Мансура подумал.

— А сам Кухнин у тебя не вызывает подозрений?

— Что вы, Антон Игнатьевич! Толян — рубаха парень. Выпить любит, девок пощекотать, но с «крутыми» он не свяжется.

— Мансур в милиции не служил?

— Кажется, нет, но маскарады любит. Может и под милицию сработать. «Крутым» Шелковникова дверь не открыла бы. Это ее ментовская форма попутала.

— Паша, а как, по твоему мнению, налетчики сейф открыли? — спросил Бирюков.

— У него ж замок примитивный! Я много раз Жанне говорил: «Купи японский ящик». Там такая кибернетика, что пока сообразишь, как его отомкнуть, мозги набекрень свихнутся. А наш колупнуть — пара пустяков.

— Но открыли они очень быстро.

— Не знаю, может, заранее ключ подобрали.

— Для этого надо было пообщаться с кем-то из ваших продавцов.

— Наши девки на такую спарку не пойдут. Да и знали они, что «бабок» в сейфе нет. На кой хрен им авантюра с бумагами?.. Жанна грешит на конкурентов, мол, разорить надумали. В Новосибирске такие случаи бывали. Это страшно для тех, кто химичит с налогами. Жанне такой беды нечего бояться. С налоговой инспекцией она живет по-корешовски, да и страховку платит будь здоров какую!

— Не обратил внимание, когда Жанна выдала тебе деньги на поездку в Новосибирск, она сейф замкнула?

Таловский крутанул головой:

— Мне сейф был до лампочки. Положил в карман двести кусков и с Толяном Кухниным ушел.

— При Кухнине это было?

— При нем. Толян еще усмехнулся, мол, не опасаешься такими пачками деньги носить? Я засмеялся: «Толя, у меня чуть не каждый день по «лимону» в карманах бывает. Прежде, чем их стебанут, любому «крутому», как гусенку, голову отверну».

— А как, на твой взгляд, Настя Веснина?

— Пробка. У Насти вся забота: и толстый-толстый… слой шоколада. На этот сладкий кусок она зарабатывает.

— Говорят, ты с ней подруживал…

— Мы и теперь дружно живем.

— Что же она на окне тебе написала: «Приходи, я все прощу»?

— Это, Антон Игнатьевич, мы с ней крепко поцапались, когда Настя чуть не расхлестала грузовик об телеграфный столб. Сдуру хотел обучить ее шоферскому делу, а она в ученье пень-пнем. Что касается матерков, тут Настя — спец высшего класса. Вот и спустили мы лаек друг на друга.

— О внуке Купчика, который на прошлой неделе с видеокамерой у Пимена Карповича гостил, что можешь сказать?

— Игорь такой же свистунок, как его дедуля. Наговорить может три короба, а толку — фунт дыма. Предлагал Жанне за сто кусков рекламный фильм о «Марианне» сделать. Жанна послала его подальше. У нас и без рекламы покупателей хоть отбавляй.

— Но фильм он все-таки сделал… — с намеком сказал Бирюков.

— Смотрел я ту киношку, — Таловский засмеялся. — Там главные артисты Пимен Купчик да Рита Календина. Крепко Игорек за Ритой ухлестнул, но вытянул пустышку. По этой части наши девки — кремень. Жанна их в узде держит. Приспичит, мол, охотка, катись в Новосибирск, а здесь чтобы никаких шашней не заводили. Сама тоже баба стойкая, вся в деле.

— В конце того фильма мелькнула красная «Вольво». Не обратил на нее внимания?