Брежнев. Генсек «золотого века» - Юрий Михайлович Чурбанов

Заседание сессии Верховного Совета прошло хорошо, я бы сказал, великолепно. Бесконечные аплодисменты. Особенно бурно было встречено выступление Михаила Андреевича Суслова. После него я выступил с благодарностью и обещал, как солдат, оправдать доверие нашей любимой Родины и нашей великой партии, сделать все, чтобы укрепился мир на земле и развивалось доброе сотрудничество между народами. Мой ответ был принят депутатами очень тепло.

Считай, что ты был среди нас. Остальные дела нормально. Ты не волнуйся. Ну, еще раз говорю: не торопись, в этом необходимости никакой нет. На ближайшее время ты все сделал.

Обнимаю тебя, крепко целую, желаю выздоровления».

В высшей степени характерное свидетельство, и для оценки как самого Леонида Ильича, и для оценки его отношений с «Костей». Смешно и грустно осознавать, как по-детски радовался Брежнев своему возвращению к пустой должности «президента». Из одного этого яснее ясного, что крупным политиком он не был, куда уж! А вот молчаливый Черненко выглядит тут довольно впечатляюще. Ясно, что всесильный глава великой Советской империи испытывал к старому соратнику самые искренние дружеские чувства. И эти неподдельные отношения искренней взаимной привязанности выглядят прямо-таки трогательно. Политика — дело суровое и неверное, здесь мало искренности, но много коварства. Поэтому наблюдать в политической сфере добрые, истинно товарищеские отношения приходится редко, но они порождают и добрые человеческие чувства в ответ. Значит, не все подвластно честолюбию и корыстолюбию, и даже в самых политических верхах были обычные для всех порядочных людей товарищество и верность…

* * *

Итак, несговорчивого своего приятеля Подгорного Брежнев прогнал в полную отставку, хотя тот был еще вполне здоров и благополучно пережил Генсека. Это было уже проявление капризности Брежнева, граничащей с самодурством, чего у него ранее никогда не наблюдалось. Да и соединение должностей Генерального секретаря и «президента», в деловом смысле совершенно ненужное, вызвало недовольство как в партийных кругах, так и в народе. Тут Брежнев стал постепенно утрачивать самоконтроль, столь нужный политику. Отсюда потянулась череда его нелепых, до смешного мелочных поступков, которые по сей день бросают на него неприятный отсвет.

В ту же пору предметом ревнивых интриг Брежнева сделался Алексей Николаевич Косыгин, заместитель Предсовмина с 1940 года и Председатель Совета Министров со дня смещения Хрущева. То был достойнейший деятель в советском руководстве еще со сталинских времен. Умелый и строгий хозяйственник, он никогда не злоупотреблял, как теперь выражаются, «административным ресурсом» и уж тем более избегал жестоких методов руководства. Авторитет его в хозяйственной сфере был общепризнан. Это стало раздражать Брежнева. Вот выразительный рассказ деятеля спецслужб М. Докучаева:

«В марте 1978 года А.Н. Косыгин совершал поездку по Тюменской области и Красноярскому краю. С большой группой ведущих работников Совмина и Госплана он побывал в Тюмени, Сургуте, Нижневартовске, Красноярске, на строительстве Саяно-Шушенской ГЭС и в Норильске. Основной целью его поездки было знакомство с новостройками этих регионов. В ходе поездки решались также вопросы благоустройства городов и их снабжения, прокладки дорог в отдаленные северные районы и организации доставки туда строительных и других материалов.

На меня тогда возлагались обязанности по обеспечению безопасности А.Н. Косыгина, в связи с чем мне приходилось выступать в роли координатора всех мероприятий с местными властями. Поездка была плодотворной, и в ходе ее встал вопрос о посещении Свердловска на обратном пути в Москву. Естественно, все вопросы пребывания А.Н. Косыгина и сопровождавших его лиц в Свердловске были своевременно согласованы мною с местными руководителями и доложены в Москву. Никаких встречных вопросов или предложений не поступило.

Однако, несмотря на такую согласованность, я решил накануне вечером позвонить своему руководству и еще раз доложить о времени вылета из Норильска и прилета в Свердловск. Начальника управления в это время на месте не оказалось, и я решил выйти на связь с его первым заместителем генерал-майором В.П. Самодуровым. После доклада о полете в Свердловск я услышал в трубке крик удивления: „Как, вы летите в Свердловск и будете там завтра в 12 часов? Вы что, ничего не знаете?“ Я подтвердил сказанное и добавил, что все детали поездки А.Н. Косыгина согласованы со Свердловским обкомом партии и управлением КГБ по этой области, что об этом сообщалось в Совмин и другие инстанции.

Тогда генерал Самодуров сказал мне: „Слушай, я тебе сообщаю, но на наш разговор нигде не ссылайся. Считай, что я тебе этого не говорил. Завтра, в 14 часов, в Свердловск прибывает из Москвы Брежнев. Отсюда он полетит дальше, а потом поедет поездом во Владивосток. Что означает их стыковка в Свердловске, ты сам понимаешь. Принимайте там решение на свое усмотрение“.

В ответ я сказал, что мне картина ясна и я начинаю действовать. Мысленно же я представил себе, что будет с Косыгиным, если он прилетит в Свердловск и узнает, что туда спустя 2 часа прилетает Брежнев. Мне также пришла в голову мысль о том, как этот факт воспримут в Москве и Свердловске, как это будет выглядеть в глазах советской общественности и особенно как это расценит пресса. Одновременно передо мной встал вопрос, почему о поездке Брежнева не предупредили Косыгина как члена Политбюро и Председателя Совета Министров СССР.

Нужно было немедленно докладывать об этом самому Алексею Николаевичу, который в это время проводил большое совещание в горкоме партии. Мне было неудобно входить в зал заседаний, но и дело не терпело отлагательства. Помогло то, что как раз оттуда вышел Н.К. Байбаков, и я обратился к нему с убедительной просьбой срочно вызвать Алексея Николаевича, чтобы довести до него весьма важное сообщение.

Через некоторое время Косыгин вышел с совещания, и я рассказал ему о предстоящей поездке Брежнева по районам Сибири и Дальнего Востока. Когда я сообщил ему, что завтра в 14 часов Брежнев будет в Свердловске, Косыгин побледнел. Он сказал: „Почему я ничего об этом не знаю?“ Он переспросил меня снова и очень хотел узнать, из каких источников исходит моя информация. Я ответил ему, что эти данные получил только что из 9-го управления, но уклонился от ссылки на конкретный источник.

Косыгин был человеком мудрым, любил советоваться с другими по любым вопросам, знать их мнение и только тогда принимал и высказывал свое решение. Вот и на сей раз он прямо задал мне вопрос: „Что вы думаете по этому поводу?“ Вопрос не застал меня врасплох, и я ответил: „Мне трудно вникать в существо дела, но мне кажется, что нам