Взломанные небеса - Эл Робертсон

Статуя чуть вздрогнула под рукой. Из ее глаз к его глазам метнулись искры. Человеческие зрачки, не уступающие подвижностью и быстротой реакции наногелю, сузились, реагируя на свет, и ночь вокруг стала черной. Аватар заговорил. Доброта и забота, звучавшие в голосе, отрезвляли и бодрили, словно холодные камни дорожки, но не забирали у тела тепла. Наоборот, прибавляли. Слушать этот голос было по-настоящему приятно.

– Джек, я надеюсь, что с вами все в порядке. Я просто хотел подтвердить, что мое предложение остается в силе. Для нас очень важно, чтобы вы прожили свои последние месяцы в покое и уюте.

Аватар замерцал, застыл. Джек вытер глаза рукой, ощущая себя чуточку менее одиноким. А потом вдруг заколотило в затылок – методично и больно. Сзади и сверху донеслось хихиканье.

Обернувшись, Джек увидел паяца, сидящего на изгороди и швыряющего в него мелкие камни. Один скользнул по щеке. Два или три ударили в горло. Руки паяца слились в сплошной швыряющий круг.

Джек прикрыл ладонью глаза и побрел, шатаясь и сквернословя, к Фисту. Но тот спрыгнул за стену и кинулся наутек. Джек бросился за ним, проскочил под следующую арку и очутился у подножия невысокого холма. Паяц карабкался наверх, надеясь оказаться в безопасности на вершине.

– Не поймаешь! – крикнул он, показывая неприличные жесты.

Руки его крутились с такой же быстротой, как и швыряли камни.

– Ах ты, мелкое дерьмо, сейчас я тебя!!! – заревел Джек.

Фист помчался вверх по склону. Острые фалды фрака подпрыгивали позади. Каждые несколько шагов паяц поворачивал голову и выкрикивал непристойности. Его манишка и пенсне блестели в лунном свете.

Трезвым Джек бежал бы гораздо быстрее куклы. Но виски тянуло вниз, к земле, путало ноги в густой траве, заставляло спотыкаться. Когда уклон уменьшился, Джек все-таки стал нагонять паяца. Фист изобразил гримасу ужаса, его крик сделался непрерывным пронзительным визгом. Джек вытянул руки, готовясь схватить паяца. Он видел перед собой только деревянного человечка и потому, когда под ноги попалась кроличья нора, грохнулся навзничь и перекатился пару раз. А Фист перемежал тяжкое дыхание изнуренного бегуна – чрезвычайно фальшиво изображенное – взрывами истеричного хохота.

Джек пришел в себя и обнаружил, что сидит, привалившись спиной к холодному камню. С холма открывался чудесный вид. Вдаль тянулся сад наслаждений: лабиринт изгородей и клумб, ручьев и дорожек, мостов и арок, стен и оград. Когда-то Джека так радовала математическая строгость сада. Сверху не виделось, насколько все запущено. Издали так просто представить былое совершенство и расцвет.

Джек вздохнул.

Фист заливался безудержным смехом – будто заевшая игрушка. Падение умерило ярость Джека. Бедный паяц! Он же не может чувствовать ничего сложнее примитивных злобы и ярости, заложенных в него создателями. Джек подумал про послание Ифора и про то, как далеко ушла культура Тотальности – и эмоционально, и умственно – от программ, на которых была основана. И вдруг понял, что Фист дезактивировал новые протоколы, позволявшие противиться хозяину. Джек нашел паяца мысленно, успокоил и принялся затягивать в себя.

А потом чертыхнулся. Он построил единственный холм в саду, по просьбе своего покровителя. И вот, ведомый пьяной бессмысленной злобой, взбежал по нему, шлепнулся наземь и прислонился к стене храма, выстроенного в классическом стиле. Прикосновение активировало вход. По двери невдалеке от Джека забегали огоньки. Чуть скрипнув, она открылась, и наружу вышел седой мужчина среднего роста, возрастом чуть за пятьдесят. Его бледная кожа светилась. На нем был очень элегантный темный костюм и белая рубашка с расстегнутым воротом. Глаза мужчины были сплошным литым серебром.

– Привет, Джек, – выговорил Сумрак – словно зашелестела тысяча гроссбухов. – Наконец-то твой малыш привел тебя ко мне.

– О господи! – простонал Джек. – Как будто сегодня дерьма не хватало!

Когда-то Форстер по-настоящему почитал Сумрака. А бог любил своего избранника. Покровитель забрал Джека от родителей в двенадцать лет и опекал очень внимательно до совершеннолетия и в первые годы после него. Бог всегда являлся, когда возникала надобность в нем, всегда давал верные и своевременные советы. Он помог Джеку, парню из Дока, избавиться от характерного акцента, когда тот устроился в школу-интернат в Доме. Когда Джека травили одноклассники, Сумрак утешал и помогал придумать, как победить задир. Бог радовался вместе с Джеком, поздравлял с успешным продвижением в учебе и жизни, а особенно – когда подопечный удостоился места в одной из самых солидных и успешных бухгалтерских фирм. Бог успокаивал Джека, когда тот, измученный непосильной нагрузкой, ревел по ночам, желая бросить все к чертовой матери. Сумрак вдохновлял, обещал, открывал горизонты, придавал сил, чтобы пережить долгие, одинокие годы учебы. Джек посвятил свою речь при окончании ученичества богу-покровителю, безмерно благодарный за то, что это многогранное, огромное, сложнейшее существо так много дало простому человеку.

В первые годы работы Джека они общались уже не столь тесно. Но Форстер считал своим долгом регулярно сообщать Сумраку о себе, постоянно молился и в личном храме, и в общем. Джек докладывал о делах, покупал лицензии на новые сетевые и реальные товары, которые, по словам Сумрака, могли помочь в работе и повседневной жизни. Бог редко ошибался. И когда новая покупка оказывалась бесполезной, Джек молча избавлялся от нее, понимая, что упоминание о неудаче будет черной неблагодарностью, чем-то вроде мелкого богохульства.

Временами, поздним вечером, Сумрак все еще приходил и шептал Джеку, что тот создан для величия. И однажды нашептал, что переводит любимца в отдел финансовой экспертизы Внуба. Бог убедил его в том, что вернуться на нищие, едва прикрытые сетью улицы Дока – необходимая временная жертва. Джеку нужно показать себя человеком широких взглядов, набраться опыта. Ибо скверну своего происхождения можно избыть, лишь осознав ее целиком и полностью. Сразу же после падения астероида на Луну бог пришел снова. И как Джек ни злился, вскоре он отправился на войну. С тех пор он покровителя не видел.

– Сколько лет, сколько зим… – язвительно протянул Джек. – Жаль, что так мало.

– Джек, не злись. Нам всем приходилось жертвовать чем-то. Время было трудное. Тебе еще повезло с такой ответственной ролью.

«А не обвинить ли патрона в соучастии?» – мелькнула мысль. Может, и он причастен к тому, что сломало Джеку жизнь, погубило начальника и любимую женщину? Но какова была доля участия Сумрака тогда – непонятно. И замешан ли сейчас?

– Ответственной ролью? – фыркнул Джек. – Я был простым бухгалтером. А ты одним пинком отправил меня на войну. Ты позволил вставить в меня куклу!

Присутствие Сумрака заставило паяца явить себя. Усталость и виски доконали его вконец. Фист лежал на траве, сунув руку под голову, и безмятежно храпел.

– Я оказался в затруднительном положении. Нелегко было найти кого-нибудь лучше тебя.