Свадебный переполох, или Уроки взаимного приручения - Оливия Лейк

– А где все? – поинтересовался Натан, оглядываясь.

– Пьют на террасе кофе и обсуждают свадьбу.

– Ладно, тогда мы пошли знакомиться.

Натан наклонил маленький чемодан на колесиках и снова взял Еву за руку.

– Ты на два дня с чемоданом? – удивился Шон. – А где твои вещи? – мягко обратился к ней.

– В машине, – бросила Ева, не ведясь больше на медовые речи и ласковый голос. – Я живу на Мур-Стрит, забыл?

– Я помню.

Они все отправились на террасу, где собралась семья Пристли. Ева мысленно приготовилась ко всему – от ядерной войны до восстания машин, – но волосы все равно поправила в нервном жесте. Сегодня она решила никого не шокировать и все экстравагантные наряды оставила в Нью-Йорке (она и надевала-то очень смелые сочетания, чтобы Шон свою челюсть чаще на пол ронял). Простое трикотажное платье-миди, сидящее по фигуре, с открытыми руками и высокой горловиной – симпатично и комфортно, а то что цвет яркая фуксия – извините, но он ей всегда безумно шел!

– А вот и Натан! – воскликнула ухоженная симпатичная старушка лет восьмидесяти с хвостиком. Голубой блузон, светлые брюки с лампасами, модная стрижка и блеск для губ – а бабуля Пристли в теме! – Наконец-то! – Она обняла его крепко и выразительно, но в хорошем смысле слова, посмотрела на Еву: – Представишь нам свою подругу?

– Бабушка, дедушка, – он кивнул им обоим, – познакомьтесь – Ева Кьяри.

– Ева, мой дедушка Доминик, – он указал на приятного пожилого мужчину в поло и белых теннисных шортах. – И бабушка Марта.

– Очень приятно, мистер и миссис Пристли, – она пожала им обоим руки, отметив, что Марта улыбается, а Доминик смотрит с неприкрытым любопытством.

После обмена любезностями поднялась такая шумиха. Эмили принялась рассказывать про увлечение Евы дизайном одежды со всеми подробностями, а Дженнифер Пристли про организацию в целом.

– Ева, а где ваши вещи? – воскликнула Марта, заметив, что ни сумки, ни чемодана у нее нет. – Вы разве не на весь уикенд к нам?

– Миссис Пристли, я сама из Принстона и остановлюсь у родителей.

– Из Принстона? – задумчиво повторила Марта. – Ева, а Джемма Кьяри, случайно, не ваша мама?

– Да, моя, – занервничала Ева. Вот и все – час икс настал.

– Дом, ты слышал, это дочка твоей ненаглядной Джеммы!

Ева аж икнула от удивления. Чего?!

– Не в этом смысле, – рассмеялась Марта. – Хотя я уже начинаю ревновать, – она с хитринкой посмотрела на мужа. А вот Ева напротив боялась смотреть, особенно на Шона. Хотя было бы неплохо узнать, что он обо всем этом думает. – Мы, когда выбираемся в город, постоянно ужинаем в «Чиллини». Дом, обожает как готовит ваша мама. Джемма Кьяри там шеф-повар, – пояснила для тех, кто не понял.

– О, – только и ответила Ева на это заявление.

– Так вот, какая дочка у Джеммы Кьяри, – произнес Доминик Пристли, бросив едва заметный взгляд на Шона. – Ты похожа на мать, девочка, правда, тебе нужно было стать манекенщицей. Все подиумы были бы твоими.

Ева зарделась от комплимента, не найдясь, что ответить, спасибо Эмили, которая выручила:

– Тогда бы у нас не было такого свадебного организатора!

Ева улыбнулась, но на самом деле к разговору больше не прислушивалась. Она была абсолютно растеряна, потому что не ожидала такого приема, и что ее мать вполне мирно общается с дедом Шона, тоже не ожидала. Что же это?

Пышная женщина в переднике поставила на стол еще приборы и принесла горячий ароматный чай, лимонад в запотевшем графине и сэндвичи с тунцом, лососем и огурцом – перекусить перед ужином.

Беседа потекла ровно и весело, и даже Ева влилась в компанию, а вот Шон, напротив, поднялся и отошел подальше – перекурить. Он достал стик, вставил и медленно затянулся, наблюдая, как Натан легко обнимает Еву за плечи, как она улыбается всем вокруг, кроме самого Шона, естественно. Он нахмурился. После того, как она пульнула ему перевод, он понял, что Ева всерьез обиделась. Нет, обиделась – не то слово. Она была зла, растеряна, обижена и, судя по приписке к платежу, его, Шона, ненавидела. Ева, конечно, язвила и отвечала хлестко, но по факту проглатывала все его выпады, а в этот раз не выдержала. Он снова нахмурился. Не думал, что это так сильно зацепит его. Шон успел привыкнуть к ее лукавым взглядам, остротам и подколкам. Сейчас, казалось, что она просто терпит его. Ждет, когда сможет развязаться с ним. Она ничего не говорила, но он чувствовал это.

Дед что-то оживленно рассказывал – Ева улыбалась. Шона не удивляла та легкость и открытость, с которой его дедушка, знавший больше других в истории с Евой, принял ее. Он был добрым и отходчивым, особенно в отношении красивых женщин. А Ева была потрясающей красавицей.

– Все нормально? – Эмили обняла его со спины. Шон коротко ей улыбнулся, снова цепляясь взглядом за пару на диване. – Шон, мягко начала она, – тебе не нравится Ева?

Он медленно повернулся – это первый раз, когда она спрашивала о его отношении к их свадебному организатору, а не к ее работе. Нет, как раз наоборот, Ева нравилась ему. И это проблема.

– Почему не нравится, – произнес он. – Просто, я не уверен, что эти отношения честны.

– Брось! – воскликнула Эмили. – Ева – прекрасный специалист и милая девушка.

– Я знаю, но одно – доверить ей организацию свадьбы, другое – принять в семью.

– Они пока только встречаются, – возразила Эмили. – Натан – взрослый, перестань его опекать. И вообще, если их отношения несерьезные, то вряд ли продолжаться после отъезда Евы.

– Какого отъезда? – не понял Шон. Какого, мать его, отъезда?!

– Я не говорила тебе? – удивилась Эмили. – Майкл помог, и Ева поедет работать младшим помощником Рафа Симонса в Италию.

– Кого? – «Что еще за хрен еще?» – выругался Шон про себя.

– Это известный кутюрье. Он назначен креативным директором в «Прада».

– Ясно, – задумчиво ответил Шон. – Может, хочешь прогуляться перед ужином? Парк в квартале отсюда. – Они со всей этой предсвадебной суетой совсем перестали бывать вдвоем, разговаривать перестали.

– Сначала вещи разберу. – Она поцеловала его в губы. – Придется, как подросткам, ночевать в разных спальнях.

– Мы каждую ночь спим в разных спальнях, – заметил Шон. Они только трахались в одной, хотя трахались – это очень громко сказано.

Эмили рассмеялась и ушла. А он задумался, глядя ей вслед. Он ведь любил ее. Эмили была ближе любой другой женщины, даже матери и бабушки. Они были любимыми и родными, а Эмили была другом, родственной душой что ли, но… В последнее время его очень беспокоят эти пресловутые «но», которых, увы, больше, чем одно.

Шон заметил, что дед поднимается – еще одна родственная душа – и берет Еву под руку. И куда они собрались? Он с интересом пошел за ними, сопровождая до кабинета. Интересно, что за секреты? Шон зашел ровно через минуту, снова путаясь в чертовой шторе – зачем вообще в кабинете дополнительная комнатка с густой портьерой?