Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

«Загляни под половик под дверью, и ты найдешь мой ключ. Тебе следует сохранить его, капризная девчонка. Я кое-что оставил для тебя в своей квартире. Хью».

Я позвонила Эгги и Шейле. Не чувствовала себя готовой идти в его квартиру одна. Шейла сообщила, что приедет в Лондон следующим поездом. У Эгги должна была состояться встреча после полудня в это время, но утром она обещала быть свободной. Рисса уехала домой праздновать Рождество днем раньше. Я сидела в своей квартире перед дверью, запертой на два замка, и гадала, откуда Хью узнал, где я живу, и что мне делать с подброшенным ключом.

Когда мы следующим утром пришли в его квартиру, в ней ничего не изменилось со времени моего последнего посещения. Женщина с картины, висевшей в холле, смотрела, как мы втроем вошли в дверь. Кошка у ее плеча наблюдала, как мы прошли в гостиную. Слой пыли слегка подрос, придавая всему оттенок мертвенной белизны. Черный кожаный диван стал более тусклым, звуковая система CD покрылась мягким налетом, абсолютно не тронутым.

Должно быть, Хью побывал в квартире, но ни к чему не прикасался за исключением предметов на письменном столе.

Я радовалась тому, что со мной были спутницы. Не знаю, смогла бы я одна войти в дверь этой квартиры. Это место пугало меня. Не Хью я опасалась. Во всяком случае, у меня не возникало опасений по поводу возможного сексуального насилия с его стороны. Но невозможно было объяснить, что в нем вызывало у меня страх. Достаточно было найти новую фотографию, как в прошлый раз.

Эгги задержалась у двери, но Шейла проследовала прямо в комнату, готовая начать поиски. Я схватила ее за руку:

— Не надо. Не касайся ничего.

Она повернулась ко мне озадаченная.

— Это на письменном столе. Не надо дотрагиваться до чего-либо еще. Он оставил это на столе.

Она бросила взгляд в направлении, которое я указывала. Участок стола, где лежали картонные папки, теперь выглядел чистым. От пыли был очищен большой прямоугольник. Посередине помещался диск в чистой пластиковой коробке, поперек которой лежала красная роза.

Эгги взяла ее и передала нам. Коробка, помимо диска, содержала клочок бумаги, на котором было написано:

«Кэт, если тебя интересует нечто большее, то просмотри вот это. Или, может, более разумно бросить это, уйти и забыть обо всем, включая Гевина. Выбирай сама. Хью».

Я сунула записку в карман.

— Ладно, пойдем. Посмотрим у меня дома.

Шейла, однако, не хотела терпеть.

— Все, что надо, здесь есть, мы можем просмотреть это сейчас.

— Не хочу здесь оставаться.

— Если это так ужасно, что смотреть невозможно, — вмешалась Эгги, — оставим его здесь. Посмотрим только то, что вначале.

Я окинула взглядом их лица, одно за другим. Эгги выглядела взволнованной, но бесстрашной, Шейла — решительной. Невозможно было объяснить им, почему я чувствовала, что просматривать диск здесь было хуже, чем где-либо еще. Что бы ни было записано на этом диске, мне казалось, что было бы лучше смотреть это в знакомой обстановке моей квартиры. Вдали от этой серой, покрытой пылью комнаты, которая носила следы присутствия Хью, как будто он наблюдал за нами через замочную скважину.

Но их было двое, а я — одна.

— Возможно, отключено электричество. Он отсутствовал здесь определенное время.

В ответ Шейла щелкнула парой выключателей, помещавшихся за экраном телевизора, и вспыхнули лампочки. Она вытерла экран обшлагом рукава своего жакета, и обозначилось чистое пространство с полосками пыли по краям. Сдвинутая таким образом, пыль уплотнилась, стала скорее грязно-серой, чем белой, стала настоящей грязью. Меня била дрожь, я чувствовала, как к горлу подступает судорога. Я моргнула, стараясь сохранить глаза сухими.

Шейла нажимала кнопки. Я передала ей диск, и она вставила его в прорезь дисковода. Эгги присела на пыльный диван, я опустилась рядом.

Когда Шейла села с пультом управления в руке, я закрыла глаза. Ощущала дрожь в теле, но руки покоились на коленях без движения. Внезапно возник шум механизма, рассекающий неподвижный воздух и появившийся там, где его прежде не было. Я открыла глаза и уставилась на экран.

Пятеро мужчин, одетых в черное и в масках, стояли в комнате, один чуть поодаль от других. Другой мужчина, в оранжевом комбинезоне с кляпом, повязкой на глазах и связанный по рукам, стоял на коленях впереди. По серебряному блику я поняла, что человек в оранжевом носил на шее пентаграмму на цепочке. Комната имела спартанский вид. Ничто не указывало на то, где она расположена. Один из мужчин в масках держал в руках лист бумаги и громким голосом зачитывал с него текст. Другой вытащил нож — длиной около фута, инкрустированный, сверкающий серебром — и протянул его человеку, стоящему поодаль. Тот энергично замотал головой, но ему продолжают всовывать в руку нож. Произносятся слова, громкие и резкие. Он снова мотает головой и подает голос.

Он говорит:

— Нет. Никогда.

Это говорит Гевин.

В комнате почувствовалось напряжение, когда Эгги, Шейла и я узнали его голос. Звук этого голоса проник в мои легкие, мои внутренности сжались и наполнились кислотой. Я почувствовала, как мои пальцы скребут по ткани джинсов. Глаза не отрывались от экрана.

Мужчина с ружьем пересек комнату и приставил ствол к голове Гевина. Внезапно камера с жужжанием наезжает, и лицо Гевина заполняет экран. Видны только его глаза, остальное скрыто маской, как у других. Я заглядывала в эти глаза много раз. Они были печальными, смеющимися, полными страсти. Это были глаза, которые всегда что-то таили в себе, что-то скрывали и чего-то стыдились. Но не в этот раз. На экране в его глазах наблюдались гнев и испуг, но не стыд.

Гевин говорит:

— Можешь убить меня, но я не сделаю это. Никогда.

Мучитель снова кричит на него, выбрасывает изо рта поток слов, как из пулемета. Он тычет стволом так, что голова Гевина мотается из стороны в сторону. Я вижу, как страх заволакивает глаза Гевина, мне хочется плакать.

Он шепчет:

— Можешь убить меня.

В его глазах предчувствие неминуемой смерти. Оно обволакивает его гнев, делает страх клейким и осязаемым, замыкает гортань и парализует движения.

Человек с ружьем сильно бьет его стволом по затылку, и он падает на пол.

В следующем кадре Гевин снова на ногах, теперь он держит в руках нож. Другие мужчины выстроились в ряд в задней части комнаты. Гевин движется к лежащему на полу человеку в оранжевом комбинезоне, который все это время хранит молчание. Голова Гевина отвернулась от камеры.

Один из людей произносит еще несколько