Прекрасная дикарка - Анна Ольховская

Ника по-прежнему себя никак не проявляла, наверное, там, у ее друзей-индиго, ситуация гораздо хуже, чем здесь.

Хотя мне так не казалось – вид мерзкого извращенца, лапающего моего сына, не позволял мне мыслить логически, утопив разум в кипящей ненависти. Адреналин превратил кровь в шампанское, и этот бурлящий коктейль вымыл непонятно откуда невероятную, невозможную для меня силу.

Помните хрестоматийный случай о матери, поднявшей чуть ли не тонну груза, чтобы освободить своего ребенка?

Ну вот. Мой ребенок пока, к счастью, не находился в смертельной опасности, но угрожавшая ему опасность мало чем отличалась от смертельной.

Связывавшие меня тряпки начали трещать.

А Муравьед между тем снова перешел на немецкий, рассчитывая, видимо, на дополнительное давление на упертого пленника со стороны отчаявшейся матери:

– Да, наш Эдуарду любит маленьких мальчиков, а такие красавчики ему давно не попадались! Да и девчонка, хоть и умственно отсталая, тоже очень хорошенькая, а в борделе мозги не нужны, ты же знаешь.

– Я тебя предупредил, – проклокотал Петер, с ненавистью глядя на обсоска, – не трогай детей, не надо! Ты даже не представляешь, чем это может закончиться для тебя и твоих людей!

– А вот чем, интересно? – присел перед пленником на корточки Жозе. – Может, хоть теперь расскажешь, что случилось с Менгеле?

– Сам у него спросишь, когда встретишься.

– Педрито, не сверкай глазками и не надо мне угрожать, – бандит выпрямился и с хрустом прогнулся назад, разминая поясницу. – Перевес по аргументам явно на моей стороне. Твоя женщина, ее детки, такие красивые и соблазнительные – знаешь, как сложно будет удержать Эдуарду? – да еще и те уродцы, с реки.

– А они разве живы? – вздрогнул Петер. – Я же видел…

– Что ты там видел! – Муравьед сел в ближайшее кресло, вытащил из лежавшей на столе пачки сигарету, прикурил и, запрокинув голову, произвел на свет несколько дымных бубликов. – Кровь, что ли?

– И не только.

– Трупы твоих уродцев? Эти двое сами виноваты – нечего было сопротивляться так активно. Но мы постарались сохранить как можно больше экземпляров, их ведь можно будет очень хорошо продать. Неизвестно ведь, сколько таких образчиков сделал герр Менгеле, верно? Ну а то, что среди уродцев оказалась девка, – просто подарок! Такие еще есть? Молчишь? Ну ничего, скоро сам нам все покажешь! Как показал нам дорогу к стоянке своих попутчиков. Мои люди проследили за тобой вчера, когда ты радостным дебилом поскакал обратно. Не до самого лагеря, конечно, чтобы не спугнуть, но направление было отмечено. И сегодня на рассвете, прихватив с собой одного из лучших следопытов, мы нанесли им визит. Хотя могли никого и не брать – вы обнаглели настолько, что расположились практически на окраине города! Но наш индеец все равно оказался полезным – он смог почти вплотную подкрасться к вашему охраннику. Правда, потом подвел – слишком испугался, разглядев, кто перед ним, и уродец успел его вырубить. Начали просыпаться остальные, и пришлось действовать жестко. Возможно, даже слишком, но моих парней можно понять – вместо людей обнаружить каких-то монстров! Два трупа в данном случае – минимальные потери.

– Они-то как раз не монстры, – процедил Петер. – Чего не скажешь о вас. Где остальные, куда вы их дели? Что с ними?

– Не волнуйся, приятель, с ними все о’кей. На их счастье, они не успели проснуться, их вырубили спящими. А потом, когда все кончилось, мы вкололи твоим уродцам один славненький препаратик, обеспечивающий может и не очень здоровый, но зато глубокий сон где-то на сутки. Так что и самка, и оставшиеся самцы сейчас сладко спят в надежном месте.

Понятно, чем занята сейчас Ника. Ничего, я и сама справлюсь, руки уже свободны, и удерживаться на месте все труднее – пока его босс выступает с сольным концертом, похотливая гора жира продолжает глумиться над моим сыном!

Малыш совсем обессилел, он лишь тихо плачет, устав отбиваться от потных лап.

Ничего, лапыш, потерпи совсем немного, мама уже почти вырвалась.

Где-то глубоко внутри, придавленный толщей ярости, разум пытался докричаться до меня, напоминая о том, что индиго живы, что скоро они должны появиться, не зря ведь Ника сосредоточилась именно на помощи друзьям – вместе они непобедимы.

Да, да, конечно, но неизвестно, когда они появятся, а жирная тварь уже поднялась и, взвалив Ежика на плечо, словно мешок с картошкой, направилась в другую комнату.

– Останови его! – заорал Петер, рванувшись. – Если хочешь хоть что-то узнать – останови его!

– Заткнись, ничего особо страшного с мальчишкой не случится, Эдуарду будет нежен. А если и поранит немного – от этого никто не умирал. Зато ты будешь сговорчивее теперь. Думал, я просто пугаю?

Лопнули наконец и тряпки, связывавшие мои ноги. Наверное, слишком громко лопнули, что вынудило внимание одного из подручных Муравьеда отложить попкорн и отвлечься на меня.

Ошалев от неожиданности, он пару мгновений наблюдал за тем, как только что плотно упакованная тетка поднимается из кучи разорванных – очень прочных, между прочим! – полотенец, вытаскивает изо рта осточертевшее полотенце поменьше, разворачивается и…

– Эдуарду! А…

Я не знаю, какое именно слово, начинающееся на «а», хотел проквакать бандит.

И толстунчик Эдуарду не узнал. Не до того ему было, вываливающиеся из брюха потроха пытался поймать.

Я не собиралась делать мерзавцу харакири, так получилось. Потому, что извращенец уже почти скрылся в соседней комнате, потому что огромный нож, очень похожий на мачете, кто-то небрежно бросил на столе?

Наверное.

Зато мой сын был теперь со мной.

Зажмурившись, Ежик обезьяньим детенышем повис на мне, цепко обхватив руками и ногами. Теперь оторвать мальчика от мамы можно было только силой, а применить ее никто не решался.

Да, понимаю, оскалившаяся, с совершенно безумным взглядом баба, судорожно сжавшая окровавленный тесак, никак не вписывается в образ хрупкой и нежной женщины. Кажется, я даже рычала.

Не следовало им трогать моих детей.

Толстяк захрипел и медленно завалился на бок, забрызгивая стены и пол кровью. Я вжалась спиной в угол, обезопасив тыл, и поудобнее перехватила рукоятку ножа.

– Малыш, – вполголоса произнесла я, – прошу тебя, спрячься мне за спину.

Ежик судорожно всхлипнул и отрицательно затряс головой, прижавшись ко мне еще плотнее.

– Пожалуйста!

Безрезультатно.

Ну что же, если будут стрелять, развернусь и накрою сына своим телом.

А стрелять, скорее всего, будут.

Наверное, в другой ситуации вид моментально ставшего альбиносом муравьеда и показался бы мне забавным, но сейчас было не до смеха. Всем.