Когда струится бархат - Элизабет Чедвик (Англия)

— Зацепился за подставку для светильника, — бросил он вяло, — меч де Мортимера тут ни при чем. Лучше позаботьтесь о Хельвен. Уходя, он сильно ударил ее рукой по лицу.

— Адам, мне кажется, тебе лучше пойти вниз и дождаться Гийона, — тон графини смягчился, она обернулась к Хельвен. — Ладно, ребенок, давай, успокойся. От позора еще никто не умирал. — Графиня поцеловала приемную дочь, и под пристальным взглядом Джудит Адам неохотно снял руку с плеча Хельвен и начал искать свою одежду. Служанка, сделав невозмутимо-каменное лицо, подняла смятую мужскую рубаху с пола и подала ему. В наступившей неловкой тишине Адам неуклюже натянул рубашку, потом лосины, носки и тунику.

— Теперь понимаю, — устало промолвила Джудит, — что должна была догадаться, к чему все идет. — Внезапно она продолжила сердито и взволнованно: — Уж если вы так сильно хотели быть вместе, почему же нельзя было как-то намекнуть мне или Гийону?

Адам надел один башмак и отправился по комнате разыскивать второй. Тот обнаружился под краем сброшенной с постели простыни.

— Я хотел обо всем рассказать, и рассказал бы, будь вы дома днем, но… в общем, телега поскакала впереди лошади.

— Не просто телега, а целая повозка неприятностей! — колко заметила Джудит, пока Адам натягивал второй башмак и застегивал пояс.

Вернулся Ренард, держа в руке флягу с виски.

— Только что приехал папа, — радостно объявил юноша. — Ну, Адам, желаю удачи. Не знаю, что он с тобой сделает, когда увидит, во что ты превратил его щит.

— Ренард! — властно прикрикнула Джудит. Парень вручил флягу служанке по имени Хельгунд и подошел к кровати. Грациозно присел на корточки, а затем и вовсе опустился на колени, пытаясь заглянуть под свисающую чуть ли не до пола копну волос Хельвен. — Ну, ладно, успокойся, сестричка. Я бы, конечно, очень не хотел, чтобы со мной случилось подобное. Но, по правде говоря, де Мортимер давно заслуживал хорошей трепки за свою заносчивость, и очень приятно видеть, что он ее получил. Для меня куда приятнее, если моим шурином станет Адам, а не этот чванливый остолоп… Все-все, мама, я уже ушел.

— Ты тоже иди-ка лучше вниз, — поджав губы, бросила Джудит Адаму.

Тот неохотно кивнул, но ноги сами понесли его вовсе не к двери, а обратно к Хельвен, возле которой он присел на корточки. Адам зажал ее ладони между своими ладонями и вновь отметил две маленькие коричневые родинки возле запястья.

— Хельвен, посмотри на меня, — умоляющим тоном произнес он.

Хельвен покачала головой. Адам выпустил одну руку женщины и отвел в сторону часть волос, желая увидеть лицо. На мгновение их глаза встретились, и Адам заметил во взоре Хельвен горечь. Но она тут же отвела взгляд.

— Хельвен, пожалуйста…

— Адам, уйди, — резко вмешалась Джудит. — Разве ты не видишь, она все еще не в состоянии прийти в себя? А ты еще хочешь возложить на нее груз каких-то новых решений.

Адам прикусил губу и, выпрямившись, застыл в нерешительности. Он отчаянно хотел исправить ситуацию, но понимал, что правильный, с его точки зрения, поворот событий вовсе не обязательно является таковым в глазах Хельвен.

Натянутый над пропастью канат стал опасно раскачиваться под порывами ветра.

Гийон взглянул на молодого человека, сидевшего за шашечной доской напротив, и с трудом подавил сильное желание схватить его покрепче и вышвырнуть вон из дома. Но это была лишь бессознательная реакция на образ. Адам де Лейси временами выглядел очень похожим на своего отца, и тогда Гийон ловил себя на мысли, что ему легко забыть — сын и отец в данном случае не имеют ничего общего, кроме физического сходства.

Граф уронил взгляд на черные и белые шашки и мягким движением переместил одну из них на другую клетку, думая о том, что жизнь, в отличие от игры, обычно раскрашена в множество оттенков.

— Я просто не знаю, что тебе сказать, — признался он молодому напарнику по игре, — часть меня наполнена таким гневом, что безо всякого сожаления я бы прикончил тебя прямо здесь на месте. Но это только часть, причем меньшая. Мне стало понятно, как все это получилось, как эта история приобрела, к глубокому сожалению, непомерно гротескные размеры. Но! Никому пока не дано предугадать, сколько времени потребуется, чтобы распутать все перекрученные нити и упорядочить их должным образом. Ты ведь понимаешь, что я говорю совсем не про шелковые нитки из корзинки моей супруги. — Гийон тяжело вздохнул, машинально поглаживая спиралевидный узор шашки. — Теперь, к сожалению, затронуты принципы чести и гордости, Адам, и то, что ты сделал, воспринимается так, как если бы ты ударил каждому члену клана де Мортимеров протухшей рыбиной по лицу. Ты уверен в своих обвинениях?

— Ты сам видел реакцию валлийского парня, когда он узнал Варэна, а твой отец был со мной рядом во время подробного рассказа пленника и подтвердит мои слова. Парень не лгал и не ошибался, готов дать голову на отсечение.

— Не исключено, что тебя именно это и ждет, — мрачно ответил Гийон, — вызов на поединок практически обеспечен. Варэн не собирается сознаваться в преступлении, а сейчас он сильно обозлился на тебя по личным причинам, не так ли? — Граф мельком взглянул на Адама, подняв глаза над доской, и покачал головой. — Да уж, умеет Хельвен подбирать себе мужей, — криво усмехнулся он, — все трое под стать друг другу.

Адам ощущал волны враждебности, исходившие от старого графа, и чувство опасности давало о себе знать глухим посасыванием под ложечкой. Однако ничего удивительного в недобром отношении Адам не усматривал. Адам то и дело чувствовал, что гнев графа готов вырваться наружу, подобно пару из-под крышки перегревшегося котла.

— Если бы в моих силах было повернуть все вспять, поверьте, я бы это сделал, — сказал Адам.

— Даже отказался бы от своей просьбы у короля? — иронически приподняв бровь, поинтересовался Гийон.

В глазах Адама вспыхнул огонек.

— Нет. — Он стиснул челюсти. — Сожалею, что пришлось сначала пойти сразу к королю, но я не знал, сколько времени у меня в распоряжении. Я должен был помешать обручению Хельвен с де Мортимером.

Наступила неловкая пауза. Ее первым нарушил Гийон:

— Хью де Мортимер не переживет, если окажется, что Варэн виновен.

— Вероятно, вы бы предпочли, чтобы я отозвал обвинение, отказался от Хельвен и на первом же корабле уплыл в заморские территории! — сказал Адам резко, чувствуя неоднозначность отношения Гийона.

— Возможно, предпочел бы, — фыркнул Гийон. — Но было бы ли это справедливо, вот в чем вопрос. — С этими словами граф стиснул кулак и обрушил на доску, отчего все шашки соскочили со своих клеток. — Господи Иисусе, Адам, ну почему ты не попросил у меня руки Хельвен, пока весь этот скандал не обрушился на нас, как бочка кипящей смолы!

— Потому что знал, она мне откажет! — с горечью выпалил Адам. — Ей не нужен мужчина, который ее любит, и она не хочет платить любовью за любовь. Ей нужен бесчувственный брак по расчету!