Лазутчик и крот - Игорь Нерюриков

Лекаря! Лекаря! — разносился шум по коридору.

Тнак открыл глаза от кошмара.

— Лекаря! Лекаря! Лекаря! Лекаря! — шум приближался все ближе.

Тнак вскочил с кровати и выбежал в коридор. Перед ним предстал взъерошенный мужчина. Судя по засаленной бирюзовой рубахе — моряк.

— Лекаря! Лекаря! Лекаря! — не прекращал он.

— Я лекарь, что случилось? — спросил Тнак.

— На улицу за мной, скорее, там мой брат!

Тнак последовал по длинному коридору за моряком.

Они выскочили во двор Лечебки, трехэтажного каменного здания, стоящего посреди горного плато.

Около ночного костра трясся в припадке мужчина, то закатывая глаза, то кривя набок рот, то насупив брови, он истошным воплем повторял:

— Они меня не отпустят! Они меня не отпустят! Они меня не отпустят! Они меня не отпустят!

Его пытались удержать двое крепких матросов. Но он с легкостью раскидывал их отталкивая ногами.

Можно было подумать, что у больного обычное агрессивное расстройство ума, но был один признак, уже множество раз встречаемый Тнаком. Еле заметная багровая аура исходила от бьющегося в припадке больного. К Тнаку подбежала симпатичная молодая девица с аккуратными русыми волосами, собранными в пучок. Она кратко сообщила ему:

— Опять одержимый!

— Беги за снотворным. Мария, только быстрее, найдешь его в первой кладовой.

Тнак по рыскал по карманам своего серого лекарского балахона. Достав небольшой бутылек с фиолетовым раствором, он крикнул:

— Держите больного крепче.

Двое мужчин навалились сверху. Они все еще не в силах были его удержать. Тогда третьим бросился брат одержимого, схватив того за ноги. Тнак открыл бутылек и капнув всего каплю прямо на язык больного, тут же отошел. Одержимый будто принял нечеловеческую силу раскидал мужчин встал и принялся выть словно волк. Затем он вновь упал на спину и затрясся с воплями:

— Они меня не отпустят! Они меня не отпустят! Они меня не отпустят! Они меня не отпустят!

Прибежала Мария с еще одним бутыльком. Все предыдущее действие повторилось. Навалились, захватили, удержали. Только Тнаку пришлось вылить теперь все содержимое.

Больной все еще трясся, но теперь гораздо менее яростно.

— Я уже много раз встречался с одержимостью. Шансов мало, — сообщил лекарь брату несчастного.

На самом деле шансов не было никаких. Больного предстояло запереть в подвале. Где он отойдя от снотворного вновь будет биться в припадке с истошными воплями. С каждым часом все яростнее. Затем его обхватит багровое пламя и он сгорит. От одержимости не помогает даже пойло.

— Ах это проклятое Порченное море! — сказал брат одержимого, схватившись руками за голову. — Зачем он туда поперся с моими головорез... рыбаками на лодке. Демоны схватили его.

— Это проклятые духи, некоторые называют их Навьи, — ответил Тнак.

— Что?

— А где остальная команда?

— Почем мне знать? Лодка вырвавшись от демонов, была пустой, один лишь мой брат исступленно трясся в каюте.

— Откуда вы родом?

— Мы?.. С Перепутья. Какой же ты лекарь если не можешь помочь?

— Не все болезни возможно вылечить, — холодно произнес Тнак. — Иногда приходится смиряться с судьбой.

Он приказал мужчинам отнести вырубившегося больного в подвал и запереть. Угостив его брата крепким вином и отправив спать, Тнак уселся возле костра. Темные силуэты скал окружали ночное плато. Лечебка затерялась на тысяче метров выше уровня моря, где-то в северо-западном Сверхгорье.

Рядом с Тнаком села Мария. Он вслух рассуждал об одержимом:

— Сгорит скорее всего этой ночью. Может быть следующей. Вероятно они тащили его с Перепутья. Ты говоришь отсюда до города неделя ходу?

— В последний поход было так, — отвечала Мария.

— Обычно они сгорают за две недели после визита Островов Навьи.

— Ты известен по всему свету. Письма приходят даже с Южных пустынь. Ты лучший лекарь...

— Я о себе не такого высокого мнения! — резко перебил ее Тнак.

— Но я на самом деле хотела тебя упрекнуть. Почему ты не покидаешь Сверхгорье? Лекарство от одержимости возможно найти.

— Одержимость не так распространена, как ты думаешь. К тому же моряки сами виноваты, что ходят к Порченному морю.

— Виноваты те, кто устроил когда-то ту катастрофу.

— С этим я согласен. Откуда ты родом, что так осведомлена?

— Я тебя уже говорила, что выросла в Долине Деревень. Я из Лесничих и наши старейшины рассказывали, что их далекие предки считали всю катастрофу рукотворной.

— А когда была катастрофа? Ты не можешь сказать?

— Я не сильна в цифрах и календарях. Наверное лет двести назад.

Тнак призадумался. Как и Демих, он уже сбился со счету. Сначала пребывая в долгом трауре по Алене. Которую он вместе с женщинами и детьми отправил по тайной дороге в Перепутье вместе с проводником. Затем они с Демихом увели преследовавших их пиратов по ложному следу в Сверхгорье. Через два месяца Тнак встретил проводника в условленном месте лишь с половиной ушедших. Алены среди них не было. Ее, как и других, забрала ужасная эпидемия, пришедшая в Перепутье. Это было первое воспоминание о времени последующем за катастрофой. Все остальное терялось. Долгие годы после утраты, Тнак пытался уморить себя голодом, жаждой, но ничего не получалось. Он оказался в проклятие вечного горя. Даже пойло теперь было не нужно, чтобы оставаться на век молодым. Можно было конечно сброситься со скалы. Но посмотрев в бездну, Тнак решил пойти по другому пути. После долгих лет бездействия, он все же взялся за врачевание. Выучился у забредших в город Демиха лекарей и наконец-то основал Лечебку. Со временем он превзошел своих учителей, а применение пойла сделало Тнака легендой врачевания. Но он старался быть осторожным. И ни разу не покинул Сверхгорье. Все эти годы расплылись в отдельных фрагментах. Куски которых было сложно собрать. Пожалуй двести лет разумная цифра. Если только не дольше.

— Ты слушаешь меня Тнак? — спросила Мария. — Или витаешь где-то в облаках?

— О чем ты говорила?

— Я сказала, что ухожу из Лечебки.

— И куда?

— Сначала отправлюсь в Перепутье. Затем может и дальше. Буду искать лекарство от одержимости. Присоединишься ко мне?

— Нет Мария, у меня очень много больных и нуждающихся здесь. Так что придется тебе справляться самой.

Проснувшись ранним утром, Тнак вышел во двор. Брат одержимого распивал крепкую настойку возле тлеющего костра. Мария вышла с небольшой поклажей. Она подошла к Тнаку и поцеловала в щеку сказав:

— До встречи.

— Подожди,