Лазутчик и крот - Игорь Нерюриков

class="p1">— До голода конечно не доходит. Дворяне все же не глупцы. Но приходится нам жрать корм для скотины, черствый хлеб и обжаривать сгнившее мясо.

— Я попробую вам подсобить, у армии Полуострова в Квинке должно быть собственное снабжение.

— Уж в этом я не сомневаюсь.

— Не горюешь о переезде?

— Иногда. Но мне нужно поддерживать мужа. Как там отец?

— Болеет. Собирался поехать лечиться в Сверхгорье.

— Он не писал мне об этом в письмах.

— Наверное не хотел тебя расстраивать.

Мила достала из запасов немного сухарей и сушенной рыбы и поставила на стол вместе с крепкой настойкой, угостив своего брата скромным ужином. Ее муж вернулся к ночи. Она уложила детей спать и готовила комнату Дарею, пока тот беседовал на кухне.

— Послушай Анже, ты не хочешь переехать с сестрой в Кихшо?

— И что мне там делать? Батрачить носильщиком на рынке. В Квинке у меня высокое положение, — сказал Анже, худощавый блондин среднего роста с мелкой козлиной бородкой.

— Такое уж высокое?

— Я на самом пути к этому. Сегодня обедал с одним дворянином. Он даже угостил меня жабьим супом. А это знаешь ли, деликатес не из дешевых.

— И с чего дворянину было тебя угощать?

— У нас с ним были дела. По переправке продовольствия в Перепутье.

— Значит бедняки Квинки голодают, а ты помогаешь дворянам их разорять еще больше?

— Ну знаешь каждый работает как может. Бедняки сами виноваты, могли бы и под напрячься, а не лакать целыми днями дешевое пиво в тавернах.

— Но твоя семья тоже в незавидном положении.

— Что?! — завопил Анже. — У нас высокое положение! Никакие мы не бедняки! Есть временные затруднения, но семью прокормить я способен!

В воздухе повисло легкое напряжение. Хозяин и гость на несколько минут притихли. Но после еще пары стаканов настойки вновь завязался разговор.

— Ты пойми, я стараюсь как могу, — пожаловался Анже. — Но с каждым годом становится все труднее.

— Я тебя понимаю. В Кихшо тоже далеко не молочные реки.

— Ну уж не говори. У вас там все намного богаче. Все стекает к вам. Есть еще речки в Перепутье. Но это уже отдельный разговор. Видишь ли, наше дворянство снова набирает силу. И чем больше, тем хуже обычным жителям. Я не хочу обвинять Полуостров, но все же с тех пор, как был свергнут наш последний Владыка и восстановлен Четвертинник, все становится хуже и хуже. А для того, чтобы сторонники Владыки не строили козни, дворяне позвали войска Полуострова, для обеспечения порядка. Теперь нам приходится снабжать еще ваш гарнизон и казармы.

— Ты хочешь сказать вам было лучше с Владыкой? — строго спросил Дарей. — Он поменялся в лице и стал пристально смотреть прямо в глаза своему собеседнику.

— Я если честно… не знаю, — стал оправдываться Анже. — Его свергли и казнили тридцать лет назад. Я был еще мал. Но отец мне рассказывал, что было не так уж и плохо.

— Твоего отца я помню со свадьбы. Мне кажется он немного не в себе.

— Есть такое.

— Так зачем же ты его слушаешь? Ты же прекрасно знаешь, что ваш Владыка заключил сделку с пособниками демонов. Ввел ваш город в заблуждение. Хорошо, что дворяне Квинки вовремя спохватились.

— Было только подозрение на пособничество. Впрочем я полностью согласен, что этого негодяя нужно было казнить. С этим я и не спорю. Просто дворяне тоже творят произвол.

— Хорошо. Я попробую разузнать у командования про ваших дворян. Может удастся улучшить положение в Квинке.

Хозяин выпил с гостем еще по одной. Несмотря на то, что Дарея все же задели слова Анже, теперь среди его мыслей закралось некоторое любопытство. Он не хотел вновь поднимать эту тему, но все же спросил:

— А что именно рассказывал твой отец? Что было лучше во время правления Владыки?

— Он рассказывал, что с таким положением как у нас, было проще подняться в иерархии. Забудь. Этот Владыка был просто популистом, как и все те, что были до него. Дворяне хоть и сложные натуры... Они по крайней мере не якшаются с пособниками демонов. Знают, что это несомненное зло. И самое главное, что к нам вместо Владык, снова вернули Четвертинников. У них-то нет единоличной власти. Если какой-нибудь и решится перейти на сторону зла, дворяне его вмиг утопят в болоте. А вот Владыку было свергнуть куда сложнее. Я хоть и был мал, но до сих пор помню, как тридцать лет назад вся Квинка была залита кровью.

Допив крепкую настойку, Дарей отправился спать.

В его голове крутились мысли по поводу разговора с Анже. Он думал о жалобах сестры. О проблемах с продовольствием, устроенных дворянами Квинки. Надо будет поговорить с Грифом. Он точно должен знать кого-нибудь из верхушки командования. Нехорошо когда в нашем союзном городе, творятся такие дела. Ближе к утру он наконец начал вспоминать про славные деньки в Кихшо. Даже Бабочка больше не казалась ему такой шлюхой. Немного не хватало и шуток Йоны, все же Гриф и Филин были слишком угрюмы. Вспоминались причитания отца по поводу нежелания Дарея работать на ферме. Долгие рассказы Толстяка о тонкостях политики в городах Полуострова. Воспоминания об Анне… Интересно она уже стоит плечом к плечу с Девой Света сражая демонов священными заклинаниями? Со всем этим Дарей и уснул.

Глава 9. На Перепутье

Прошел месяц как Мария ушла из Лечебки. Нет, у Тнака были и другие помощники. Но всецело доверять он мог только ей. Особенно, что касалось покупки лекарств и ингредиентов. Хорошенько обдумав кого можно отправить за мазями в Перепутье, Тнак все же решился идти сам. Решение было не простым. Он настолько привык к Сверхгорью, что даже ближайшее к Лечебке Перепутье казалось другой планетой. Иначе и быть не могло. Тнак уже давно сбился со счета годам. В Сверхгорье для него прошло больше двух жизней. Для любого человека от Четырехречья до Квинки, было огромным везением если он почил в пятьдесят, шестьдесят, а не раньше. Тнак знал немногих, кому удавалось дожить до восьмидесяти. Был один старец в городе Лоно, который прожил до ста. Но это было редчайшим исключением. Значит Тнаку и Демиху повезло больше чем любому другому человеку? Раз они прожили по две жизни старца из Лоно?