Два крыла - Нина Дианина

шагая с достоинством, как будто на королевском приёме в высшем обществе.

– Ваше высочество, позвольте представить вам Марушу, воспитанницу леди Карлейлы, – торжественным тоном провозгласил барон, – Маруше девятнадцать лет. Леди взяла её из приюта ещё во младенчестве.

В полутёмном алтарном зале повисла оглушающая тишина.

У принца округлились глаза, и, по всей видимости, перехватило дыхание. Он попытался что-то сказать, но у него из горла вылетело лишь какое-то сдавленное карканье.

Прошло ещё несколько мгновений, прежде чем принц смог взять себя в руки. Затем он откашлялся и вполне внятно прокаркал хриплым голосом:

– А почему на ней эта маска?

– У неё искалечено лицо, поэтому она вынуждена его скрывать, ваше высочество, – ответил Грендер таким лёгким и непринуждённым тоном, будто отвечал, почему у девушки жемчужное ожерелье на шее, а не рубиновое.

Барон не удержался и хмыкнул про себя:

– Да уж, Аль, неожиданный для тебя поворот. Можно нарисовать себе в мыслях прекрасные картины вновь обретённой родной сестры, но когда действительность выдаёт тебе во второй раз не принцессу, а безродную, да ещё и искалеченную чужую девушку, тут растеряешься.

При этом мужчина успокаивающе сжал маленькую ладошку, лежащую у него на локте. Маруша покосилась на него. Он чуть заметно подмигнул ей краем глаза, пытаясь ободрить и показать, что он на её стороне, что не всё так страшно и никто не будет кидать ей в лицо обвинения в подслушивании, да и вообще в шпионаже, и не потащит бросит в каменный подвал, обвиняя в преступлении против короны.

– Думаю, она та, которую вы, ваше высочество, с таким упорством ищете уже целый год, – продолжил барон официальным тоном, и уже тише, без всякого официоза, продолжил: – Надеюсь, теперь ты доволен, Аль, и знаешь, что делать.

– А это точно она? – беспомощно спросил принц уже нормальным голосом.– У неё ведь тёмные волосы!

– Да, точно, тёмные, – с чуть заметной иронией сказал барон, – а не золотые, как у тебя. Да и профиль, хм, совсем не такой, что тебе почудился во время ритуала. Но твой поисковик указал на эту башню. Нас здесь четверо. Меня и камердинера, что ждёт нас на лестнице, без сомнений, можно исключить. Так что решать вам, ваше высочество, – бодро закончил он.

Брови у принца упрямо сдвинулись, и он неожиданно качнулся в сторону девушки, протягивая руку к её лицу.

– Я хочу, чтобы она сняла маску!

Однако барон быстро среагировал, сделал шаг вперёд и заслонил собой сжавшуюся от ужаса Марушу.

– Думаю, не стоит пугать искалеченную девушку ещё больше, Аль. Она и так явно тебя боится. Вряд ли её внешность что-то тебе скажет. Она не близкая родственница ни тебе, ни Мири, никаких фамильных черт ты в её лице ты не можешь найти.

– Как же я узнаю, что она носит способности Мири?

– Не знаю. Это тебе знать, как именно ты собирался это проверить. Как действует твоя родовая магия, знаешь только ты. Может, стоит спросить её что-нибудь?

Барон сделал шаг в сторону, и девушка снова оказалась перед принцем, который уже немного пришёл в себя.

– Маруша, ты помнишь как … – он задумался, – как звали твоего любимого пони?

Мужчины оба с интересом уставились на девушку.

– Моего? У меня никогда не было своего пони, – дрожащим от волнения голосом тихо ответила она.

Его высочество досадливо сморщился.

– Ну, не твоего, а…

Принц вдруг замолчал, лицо его сморщилось, как от боли, он отвернулся и схватился за голову руками.

– Да, вот и мне интересно, какого пони в своей жизни воспитанница графини Маруша вообще может помнить. Аль, – Грендер положил руку другу на плечо, – может, поисковик и определил её как носитель, но ведь память Мири в ней могла и не проснуться, или проснуться не полностью. Другими словами, девушка может вообще не ответить толком ни на один твой вопрос, однако это ничего не докажет. Вообще ничего. Нет никаких доказательств ни за, ни против, кроме указания магического огня поискового заклинания.

– И что же нам сейчас делать? – глухо спросил принц, не поворачиваясь, а потом почти простонал: – Не могу поверить, что это она.

– Сейчас, сию секунду, думаю, ничего не нужно делать, кроме как взять себя в руки и успокоиться. Предлагаю взять паузу, подумать до завтра, осмыслить произошедшее, чтобы не пожалеть потом о содеянном, – успокаивающе сказал барон другу, а потом повернулся к девушке, и произнёс, глядя ей прямо в глаза:

– Маруша никому ничего не скажет, правда?

Она согласно кивнула головой.

– Но вот и хорошо, умница. Аль, – снова обратился он к принцу, – сейчас мы поступим просто: ты сейчас отдашь план и карту камердинеру Притена вместе с массой благодарностей в адрес его хозяина. Этот камердинер ещё ждёт нас и мается там на лестнице в алтарную башню. Он будет сопровождать тебя обратно. Аль, прошу тебя, сейчас ты расстроен и на нервах. Тебе стоит пойти к себе и не выходить оттуда до завтра. Вот до завтра обдумаешь всё, что вышло в результате твоего магического эксперимента и появятся дельные мысли.

А я провожу Марушу до её покоев и тоже пойду к себе. Обсудим всё уже завтра вечером на свежую голову после вашей поездки в Адинеж. Её ведь нельзя отменить, город ждёт посланника короля.

– Да, ты прав. Надо все обдумать… Опять же, может, стоит с Притеном посоветоваться,– задумчиво протянул принц.

– А насчёт самой Маруши не беспокойся, она живёт в замке, я за ней пригляжу,– добавил Грендер.

Принц, глубоко погружённый в размышления и явно не осознавая, что делает, просто по привычке, аккуратно сложил план и карты, повернулся и направился к двери, мазнув по стоявшей рядом с бароном девушке рассеянным взглядом.

Всё сложилось совсем не так, как ему мечталось.

Когда принц Алькоридеж ушёл, Грендер повернулся к Маруше:

– Теперь мы можем поговорить спокойно, без излишних эмоций, которые усложняют эту и без того весьма сложную ситуацию.

Девушка безмолвно стояла перед ним. В первый раз Грен пожалел, что на ней маска. Без мимики лица тяжело было угадать, что она испытывает, хотя слегка прикушенная нижняя губка и сжатые у груди кулачки выдавали, что она в напряжении.

– Маруша, – с лаской в голосе произнёс он и вдруг неожиданно даже для самого себя отпустил свои внутренние барьеры, позволяя себе говорить то, что шло из самого его сердца, – дорогая моя девочка, придётся пока на веру принять, что я на твоей стороне.

Он очень осторожно взял её за плечи.

– Не бойся. Пожалуйста, не бойся меня. Я всё объясню, почему и что произошло, почему