Черная пантера из Шиванипали - Кеннет Андерсон

— около ручья, на полпути между хижиной Балы и песчаным берегом, где мы видели следы. Бала и Кришнаппа останутся в качестве наблюдателей и сообщат, если приманки будут убиты, а я в сопровождении Али Бега, который будет служить мне переводчиком, отправлюсь в Басавапурам и Челаму, чтобы собрать сведения. Если одна из приманок будет убита, господин Баласубраманиам телеграфирует мне.

Начальник станции связался со своими коллегами на этих станциях и запросил у них «кхабар» — информацию. Они ответили, что не знают ничего нового о местонахождении людоеда, но что все настороже и никто не осмеливается выйти из дома в ночное время. Начальник станции Челамы, кроме того, посоветовал Баласубраманиаму обратиться к инспектору Департамента общественных работ, чтобы тот разрешил мне пользоваться дрезиной, находившейся в Челаме. Не дожидаясь просьбы с моей стороны, Баласубраманиам немедленно отправил в Нандьял срочную служебную телеграмму. Я был очень благодарен железнодорожникам за то, что они старались мне помочь. На протяжении всего этого рискованного предприятия они делали все, что было в их силах.

После этого я предоставил начальнику станции заниматься своими делами, а сам вместе с моими «оруженосцами» спустился в деревню. Была уже ночь, но нам не хотелось ничего откладывать на завтра. Мы направились к дому крестьянина, имевшего скот, разбудили его и объяснили, что нам нужны два молоденьких бычка для приманки.

В джунглях вокруг Бангалура, особенно в штате Майсур, всегда было трудно купить для этой цели животных. Требовался большой такт, так как крестьяне считали жестокостью привязывать на растерзание тигра или пантеры живую приманку, даже для того, чтобы выследить хищника, губившего людей. Иного хозяина приходилось уговаривать часами, а просьба, высказанная глубокой ночью, при других обстоятельствах была бы встречена решительным отказом. К счастью, население этого района очень трезво смотрело на вещи. Как только крестьянин понял, зачем я пришел, он немедленно согласился и даже предложил мне самому сделать выбор.

В загоне для скота за домом, посветив фонарем, я выбрал двух молоденьких бычков. Хозяин захотел за каждого тридцать пять рупий, то есть меньше трех фунтов в английских деньгах. Я расплатился с ним, поблагодарил за помощь и попросил разрешения оставить животных до утра, когда мои спутники зайдут за ними.

Мы вернулись на станцию. Товарный поезд уже стоял на путях. Машинист, англоиндиец, разговаривал с Баласубраманиамом в его комнате. В одной руке он держал термос, в другой — кружку, из которой прихлебывал кофе. Едва я вошел, он назвался Вильямом Роджерсом, предложил кофе и сообщил, что только четыре дня назад видел ночью тигра, который прыжками пересек железнодорожную линию в миле отсюда по направлению к Нандьялу. Он не смог на расстоянии разглядеть подробности, но тигр показался ему довольно крупным животным. Кроме того, он сообщил, что если мне хочется подстрелить хорошего читала, самбара и даже кабана, то в окрестностях Дигуваметы их гораздо больше, чем у этой станции.

Я поблагодарил мистера Роджерса за информацию и сказал, что об охоте на оленя подумаю после того, как разделаюсь с тигром. Он пожал мне руку и направился к паровозу. Минуту спустя тишину прорезал пронзительный свист, и, громко пыхтя и бряцая, товарный поезд пополз дальше. Вскоре за поворотом дороги скрылся красный огонек последнего вагона. Станция снова погрузилась в тишину.

В это время из Нандьяла пришла ответная телеграмма: инспектор разрешил пользоваться дрезиной. Начальник станции открыл комнату для ожидания, всю обстановку которой составляли стол, два стула и дырявое кресло. Я зажег единственную лампу, подвешенную к потолку, а Бала внес мое ружье, постель, флягу и корзину с едой. Умывальник был пуст, а посылать за водой в столь поздний час мне не хотелось. Радуясь, что у меня по крайней мере есть крыша над головой, я погасил свет и в темноте опустился в кресло. Тело мое наполовину провалилось в дыру в камышовом сиденье. Я снял ботинки, откинулся на спинку кресла, осторожно поднял ноги и, положив их на длинную подставку, моментально заснул.

Около половины пятого меня разбудил второй товарный поезд. Я снова заснул, но через несколько минут, как мне показалось, в комнату вошел Бала и тихо окликнул меня. Было уже совсем светло. Баласубраманиам отправился домой, чтобы час-другой отдохнуть. Пока Бала собирал хворост и разводил костер на сложенных в конце платформы трех камнях, я вытащил портативный примус, разжег его и зажарил бекон. Он был готов до того, как успела закипеть на костре вода для чая, и я, захватив полотенце, зубную щетку, пасту, мыло и смену белья, направился к колонке, утолявшей «жажду» паровозов. Сложив вещи на некотором расстоянии от нее, я разделся и обвязался вокруг бедер полотенцем. Затем встал под кожаный рукав и одной рукой повернул колесо, соединенное с краном, который открывал воде доступ в колонку из резервуара емкостью в десять тысяч галлонов. На меня обрушилась лавина воды, чуть не сбившая меня с ног. Тем не менее это купание в сочетании с чисткой зубов доставило мне огромное удовольствие. В джунглях я обычно не утруждаю себя бритьем, но чувствовать себя чистым и свежим необходимо. Полотенце, заменявшее мне набедренную повязку, промокло насквозь, другого у меня не было, но это не имело значения, так как утро было отнюдь не холодным. Через несколько минут я уже мог одеться.

Когда я вернулся к Бале, вода в котелке весело бурлила. Мой «чотахазри» (так в Индии белые называют завтрак, от «чота», что на хинди означает «маленький», и «хазри» — «трапеза») состоял из чая, бекона и остатков чапати[34], привезенных из Бангалура, которые к тому времени стали твердыми как камень.

К концу завтрака объездчики вернулись из деревни, где провели остаток ночи, и мы вчетвером отправились за бычками, чтобы привязать их в намеченных местах. Если вы не забыли, первое находилось на узкой просеке в миле от деревни, где объездчики увидели тигра, так напугавшего их своим поведением. Кришнаппа срубил топором ветку, очистил ее примерно на три фута и один конец заострил.

Затем мы выбрали дерево, на котором будет удобно устроить махан, в том случае, конечно, если тигр соблаговолит убить приманку, в пятнадцати ярдах от него вбили в землю кол и привязали к нему за задние ноги бычка. Затем мы вернулись на станцию, пересекли полотно и прошли еще три мили к ручейку, протекавшему недалеко от хижины Балы. Свежих следов не появилось, поэтому мы привязали второго бычка на берегу ручья — меньше чем в пятидесяти ярдах от того места, где прошлый раз тигр оставил следы.

Незадолго до