Тайный наблюдатель - Мария Александровна Скрипова

давно на десятки ножевых пошел, не могу остановиться. – Хватит! Прекрати!

Поворачиваюсь к ней, стоит в метре от меня, в голубых глазах неподдельный, истинный ужас. Опускаю глаза. Руки по локоть красные, липкие, футболка, штаны насквозь пропитались кровью. На полу растекающаяся лужа крови, стены, душевые в брызгах… Только сейчас начинаю понимать, что сделал. Вот же угораздило. Ни один суд самообороной не признает…

– Он мертв? – спрашивает девчонка; быстро собралась, опускается на корточки, хочет пульс проверить. Перехватываю ее руку, если кто и будет отвечать за этого ублюдка, то это я, не стоит ей его трогать.

– Я сам, – два пальца к шее прикладываю. Пульса нет, дыхания, кажется, тоже.

– Сними с него маску.

Тянусь к капюшону, страх только сейчас накатывает, но нам нужно знать, кто прячется под черной тканью. Одно дело убить чудовище, другое – человека…

Только ткань успеваю задеть – он шевелится, пытается меня схватить. Едва успеваю отпрянуть назад, прикрывая Ладу. Ступор, непонимание… Это невозможно! Этот чувак не может быть жив!

– Какого лешего! – только и могу выдать.

Он поднимается на ноги, даже усилия не приложил, кровь с рукавов перчаткой смахивает, пренебрежительно оценивая свой внешний вид. Мы его разозлили.

– Считаю до пятнадцати, – холодно произносит он, поднимая на нас глаза. – Раз, два, злой кот найдет тебя, три, четыре, бегите, мышки, врассыпную, пять, шесть, не стой на месте, может съесть…

Лада хватает меня за руку, вытаскивая из ванной, мы бежим в сторону привала. Останавливаюсь, нельзя привести его к ребятам, они скорее всего спят, к тому же мы не знаем, в курсе ли он нашего убежища, не стоит так открыто рисковать. Значит – левое крыло, Лада мотает головой, кивая на лестницу. Плохая идея, отрежем себе путь вниз… Впрочем, на первом этаже мы как на ладони, а так он не будет знать, где нас искать.

Залетаем в одну из открытых палат на втором этаже, загораживая кроватью дверь. Оглядываемся, четыре стены, окна с решетками, ни одного пути отхода. Мы в ловушке, и рано или поздно он нас найдет…

– Ты в порядке? – оборачиваюсь к блондинке, стаскивая с себя футболку. Одежда, ботинки, все в душевой осталось. Замерзла, прикрывается руками. – Надень.

– Спасибо, – она кивает, натягивая на себя футболку. Поло едва скрывает попу, но уже неплохо, ноги только босые, плитка холодная, мои ботинки ей точно не подойдут. – Почему он все еще жив?

– Я не знаю, – я мотаю головой. Богдан стрелял в него трижды, падение с 10 метров, пара десятков ножевых… Любой бы на его месте давно загнулся, этот псих даже не корчится. – Нужно как-то выбираться отсюда.

– Решетка? – предлагает Лада. Проверяем, бесполезно, ни на миллиметр не поддается. Шаги на втором этаже. Замираем, стараясь даже не дышать. Мимо нас проходит!

– Семен, – Лада указывает на тумбочку. Сбоку что-то гвоздем накорябано. «Игра, 10 дней. 6 игроков…» Опять шаги за дверью, прижимаемся к стене, блондиночка хватает меня за руку, неосознанно сжимая пальцы. Ей страшно, впрочем, как и мне…

На этот раз тоже везет – мимо. Не знаю, сколько еще мы сможем испытывать удачу.

– Если он зайдет, я его задержу, а ты беги к ребятам, – шепчу.

– Нет, – отрезает она. – Вместе так вместе. Пойдем до конца.

– История про спецразведку точно вымысел? – шучу, зачем-то дотрагиваясь до ее лица. Красивая до безумия, особенно глаза: глубокие, даже не голубые, почти синие с темными вкраплениями.

– Говорила же, два года. Сами не поверили, – устало улыбается.

– Три, ты сказала, три года спецразведки, – исправляю, слишком близко приближаясь к губам. Йети болотный! О чем я только думаю?! Нужно держать себя в руках! Подхожу к двери как можно тише, убийца все еще бродит по этажу, похоже, направляется в нашу сторону.

На третьем этаже что-то падает, прямо над нами. Громкий звук, наблюдатель точно услышал. Быстрые звонкие шаги, по лестнице поднимается, решил, что мы там.

– Идем, – Лада ломанулась к двери. Загораживаю ей дорогу. – Боишься привести этого психопата к своей принцессе? Он вернется! Хочешь, чтобы он нас здесь зарезал?

Прижимаю девчонку к стене, нависая над ней, руки сверху в замок зажал. Притихла, дыхание сбившееся, смотрит на меня, не понимает, как реагировать. Сам не понимаю! Я ее хочу… Острый импульс, заставляющий тело напрягаться струной, неконтролируемая, дикая страсть, безумие. Зря передо мной с голой задницей бегала, инстинкты сработали. Ладонь кладу на талию, скользя по изгибу бедра, осознание, что под футболкой ничего нет, заводит еще сильнее. Идиот! Что я творю?.. Лада – девушка моего лучшего друга, который погиб, защищая нас! И который спал с моей… Сладкая, дурманящая месть, расщепляющая все заложенные установки. Оттолкни уже, дурочка, до греха не доводи! Я тебя использую… Между ног врежь, в конце концов! Секундный голос благоразумия замолкает, стоит только приблизиться к губам. Грязные, потные, с ног до головы покрытые кровью… Дикость, в голове не укладывается! Вспомнить не могу, чтобы хотел кого-то так сильно, как ее, сейчас, до рези внизу живота! Последний шанс. Ну же! Я всегда старался поступать правильно. Собирая всю волю в кулак, пытаюсь воззвать к внутреннему голосу – молчит совесть, чтоб ее! Прежде срабатывало. К лешему все, мы и так на грани безумия, до утра можем не дожить…

Целую. Нерешительно отвечает, прикасается едва ощутимо. Даже не представляю, какие муки совести сейчас в ее голове. Плевать! У нее был шанс меня остановить. Я не насильник, принуждать точно не стану. Руки выпустил, сама меня обняла, вцепляясь коготками в кожу. Бездна!

Моя ладонь скользит под футболкой, опять наклоняюсь к губам, в этот раз жестко, страстно, не давая выбора. Одной рукой бедро задрал, второй расстегиваю ширинку. Дьявол! В ногу что-то воткнулось, больно! Из кармана штанов достаю нож Казановы, раскрылся зараза, острием впиваясь в кожу. Да катись ты куда подальше, Тим! Ты знал, что я чувствую к Ритке, но это тебя не остановило спать с ней на протяжении полугода у меня за спиной. Ненавижу!.. Ты это заслужил, придурок! Со злостью бросаю оружие на пол, мыслями возвращаясь к блондиночке. Бледная, стоит, в стену почти вжалась, слезы по щекам катятся, смотрит на нож. Она действительно любила Тимофея…

– Прости, – выдыхаю, как ведром воды окатило. Прижал ее себе, она расплакалась, мокрым носом тычется в плечо. – Лада, прости… Я не знаю, что на меня нашло.

Вот же идиот конченый! Не мне одному изменяли, ее это также коснулось, ранило. Что чувствует эта девочка, никто даже не поинтересовался. От самого себя страшно становится, что же я за тварь такая, что готов был использовать