Метро 2033. Муос - Захар Петров

Сам мутант в разговоре не участвовал. Он стоял поодаль, прислонившись спиной к стене и сжимая руками свою большую голову. Дехтер подошел к нему и спросил:

— Что это было? Там, на Октябрьской?

Ментал тихо ответил:

— Мы не были на Октябрьской. Мы до нее еще не дошли. Находимся в середине Большого Прохода.

Дехтер осмотрелся.

— А кто на нас тогда напал? С кем мы дрались?

— Не было ничего такого.

— Да объясни ты в конце концов, что же было?!

— Трудно объяснить. Думаю, мы столкнулись с тем, что нейтралы по-простому называют Шатуном. А если ближе к науке, то объект этот порожден постъядерным миром, но ему уже не принадлежит. Он не живой и не мертвый, просто иной. Существует вне пространства и времени и может изменять то и другое. Шатун изучал нас, но мы ему безразличны. Он даже не сознает, что мы живые, потому что это понятие для него ничего не значит. Он просто резвился с нами и мог погубить нас всех не со зла, а так…

Дехтер с Митяем недоуменно рассматривали конец веревки, который свисал с зацепного кольца первой дрезины. Остальная часть веревки отсутствовала, как будто была срезана лезвием. Вместе с этой веревкой исчезли те, кто шел впереди.

— Что с нашими людьми?

— Они мертвы. И тел их мы не найдем.

Митяй как бы спросонья вглядывался в Ментала, подходя к нему ближе:

— Да ведь это ты нас спас… Я же видел, как ты змея заговорил.

Ментал, печально улыбнувшись, ответил:

— Глянь на меня. Что я могу? Я с ребенком-то не справлюсь… Нет, просто Шатун понял, что я его вижу не так, как вы. Он мог и меня убить, но почему-то не стал этого делать. Может, заинтересовался или затеял какую-то другую, более долгую игру…

К разговору присоединилась Светлана:

— Раньше Шатуны только на поверхности встречались. Я, когда училась в Центре, слышала кое-что о них. Высказывали предположение, что это последствия психотронной бомбы, разорвавшейся в окрестностях Минска. В Центре допрашивали кого-то из пленных американцев, у которого была об этом информация. Он утверждал, что такие бомбы создавали китайцы, но оружие даже не прошло официальных испытаний.

Митяй обратился к Менталу:

— Шатун очень опасен. Его возможно уничтожить?

Мутант невесело улыбнулся:

— Думаю, нет. Уж точно не из арбалетов, да и гранатомет тут не поможет. Он не материален, хотя может воздействовать на материю… Единственное, чем могу вас немного успокоить, — вряд ли вы его серьезно интересуете. Во всяком случае, пока…

— Так или иначе, надо побыстрее сваливать отсюда. Подъем!

Отряд ускорил шаг, и уже через несколько минут показались ворота Октябрьской.

Валерий Иванюк по-прежнему оставался Президентом Республики Беларусь, хотя теперь он управлял доменом меньшим, чем какой-нибудь райцентр до войны. Первым делом он сократил правительство, оставив всего нескольких министров. Высокие чиновники были понижены до уровня инспекторов и простых служащих. Это вызвало недовольство тех, кто ничего не умел делать — разве что руководить. А среди спасшихся таких была львиная доля. Принцип распределения пайков — по реальному вкладу — тоже многих не устраивал. Роковой ошибкой Президента было то, что он распустил свою охрану, оставив одного Тимошука.

Исключительные привилегии получили только ученые, вошедшие в созданный им Совет Республики, который, по сути, и являлся управляющим органом. Иванюк верил, что именно наука — то спасительное средство, которое поможет выжить, а со временем — и вернуться обратно всем, кто ютился под землей. Но прогнозы ученых повергали в уныние: применение кобальтовых бомб создало устойчивый уровень радиации и сделало поверхность непригодной для жизни на многие десятилетия. Муос станет для минчан единственным домом на ближайшую сотню лет, утверждали они. Между тем основную проблему — продовольственную — решить было с каждым месяцем все сложнее.

Весь Муос был поделен на четыре административных сектора. Новый парламент состоял из полномочных представителей каждой станции метро, а также представителей бункеров и убежищ с численностью населения более ста человек.

Созданные из бывших военных и сотрудников МВД силы безопасности взяли под контроль склады с продовольствием, медикаментами, оборудованием. Была проведена перепись населения, численность которого составила 142 тысячи человек. Безопасные зоны Муоса не могли вместить их всех. Тогда произошел раздел на верхние и нижние уровни. Иванюк был вынужден принять непростое решение: в верхние помещения, где радиация была угрожающей, стали отправлять тяжелобольных, нетрудоспособных, а также женщин и мужчин свыше пятидесяти лет.

На перенаселенных станциях и в бункерах зачитывали и толковали Указ Президента о необходимости такого разделения для сохранения жизни младших поколений и будущего всего Муоса. В большинстве своем народ принял это как «временную меру», не зная еще, что ждет впереди. Но на станциях Автозаводская и Парк Челюскинцев, а также в бункере Комаровского рынка произошли стихийные восстания, которые пришлось подавлять силами безопасности.

Со временем самой насущной стала продовольственная проблема: продуктов катастрофически не хватало, довоенные запасы были давно съедены. Ученым в результате долгих экспериментов удалось вывести картофель, который, будучи выращенным на поверхности, оставался чистым, не зараженным радиацией. Это была победа, которую праздновал весь Муос. Но первый урожай, добытый ценой сотен жизней, не смог накормить всех. Необходимо было расширять плантации наверху, а значит, и увеличивать число крестьян, которые там будут картофель возделывать.

Ученые-социологи и экономисты предложили систему цензов по возрасту и значимости. По их мнению, после сорока лет жители должны переходить в верхние поселения, за исключением специалистов, представляющих особую ценность. После принятия парламентом цензовой системы треть станций взбунтовались. Большой кровью порядок был восстановлен. Но Восток Муоса далее Площади Победы вышел из-под контроля, а большая часть неметрошных убежищ и коммуникаций Юга и Востока не признала новый закон. Эти поселения перестали платить налоги, выходить на общие работы, впускать на свои станции чиновников Центра и силы безопасности. А восстанавливать контроль над этими территориями уже не было ни сил, ни средств.

Целые семьи, спасаясь от ценза, бежали из подконтрольной Центру части Муоса в неметрошную часть подземного Минска. Многие из них там погибали, некоторые примыкали к созданным общинам. Значительная часть становилась бандитами, промышлявшими грабежом. В подконтрольной Президенту части Муоса за последние годы население сократилось в два раза. А продовольствия по-прежнему не хватало. Смерти от голода, а также от сопутствующих ему болезней и эпидемий стали обычным делом. Ко всему прочему в тот злополучный год в июле случились заморозки со снегом, и большая часть высаженного на поверхности картофеля погибла. Ученый Совет разработал «Временную антикризисную систему мер». Суть ее состояла в делении граждан на девять уровней значимости. В соответствии с присвоенными уровнями люди получали продовольственные пайки и другие блага. Восьмой и девятый уровни были практически бесправны. В приложении к проекту шло обоснование новой инициативы ученых — начала лабораторных опытов по созданию людей-рабов, которые смогут жить на поверхности.