Скала Таниоса - Амин Маалуф

Шейх, все еще уязвленный вмешательством Раада, ничего не ответил, что было истолковано как согласие. Он предоставил им действовать и удалился в свою комнату, прихватив с собой четки.

Встреча у Рукоза была непродолжительна. Она не имела иной цели, кроме как малость помять шейху усы, и приход его сына все посчитали достаточным унижением. Раад сумел на семь разных ладов заверить, что селение питает чувство исключительной преданности к вице-королю Египта и его верному союзнику эмиру. А офицер пообещал, что отныне его люди будут не столь суровы к поселянам. Затем, выждав с полчаса, он удалился, сославшись на другие неотложные дела.

Юный шейх, напротив, не торопясь предстать перед своим родителем лицом к лицу, согласился обойти поместье об руку с «вором», «негодяем», «отверженным»…

Между этими двумя отныне завяжется если не дружба, то по меньшей мере нечто вроде сообщничества. В то же время раздор между Раадом и его отцом, доселе подспудный, яростно вспыхнул на глазах у всех. На несколько недель замок превратился в военный лагерь двух противоборствующих дворов, и не раз дело между ними едва не доходило до рукопашной.

Но, как бы там ни было, это продолжалось недолго. Те, кто переметнулся к юному шейху в надежде, что он в отличие от своего родителя явит пример большего благоразумия перед лицом египтян, не замедлили разочароваться. Его легкомыслие и непостоянство слишком бросались в глаза. Вскоре подле молодого человека не осталось никого, кроме пяти-шести собратьев по беспутству, пьянчуг и волокит, презираемых сельской общиной. Надобно заметить, что навредили ему не только его бестолковость и вздорный нрав: столь же дурную услугу ему оказал его акцент, ненавистный выговор «саранчи» Загорья, от которого Раад так никогда и не смог избавиться, хотя выговор этот воздвигал стену между ним и подданными.

Таниосу пришлось отнюдь не по душе приятельство Рукоза и Раада. Он мог хотя бы понять, что этот последний служил беглому управителю орудием в борьбе с шейхом. Но понимать этого он не желал. Его недоверие к бывшему соученику было неодолимо, и он никогда не упускал случая предостеречь отца Асмы против его коварства. Порой, когда он направлялся к Рукозу из пасторской школы и видел перед его домом лошадь Раада и людей из его эскорта, он, не задерживаясь, проезжал мимо, даже если в следующий раз мог увидеть Асму не ранее чем через неделю.

Но однажды он позволил захватить себя врасплох. Он приехал утром, застал свою подругу одну в большой гостиной, и какое-то время они пробыли там вдвоем. Когда же он собрался уходить, то столкнулся нос к носу с Рукозом и Раадом, их одежда была забрызгана грязью, а юный шейх потрясал своей окровавленной добычей — молодым лисом.

— Как погляжу, ваша охота была удачной.

Слова Таниоса прозвучали крайне презрительно, и он ясно дал понять, что тут нет ошибки, поскольку эту фразу он обронил, проходя мимо, и не замедлил шага. Но те двое ни в малой степени не показали, что оскорблены. Рукоз даже как нельзя любезнее предложил ему остаться и вместе с ними угоститься фруктами. Таниос извинился, сославшись на то, что его якобы ждут в селении. Тогда Раад против ожидания подошел у нему, положил руку на плечо:

— Мне тоже пора возвращаться в замок. Надо помыться и отдохнуть. Поедем вместе.

Таниос не смог отказаться, он даже согласился, когда Раад вздумал одолжить ему лошадь, так что пришлось скакать бок о бок с младшим шейхом и двумя негодяями из его окружения.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал юный шейх в высшей степени ласково.

Таниос принял это во внимание. Он изобразил вежливую улыбку.

— Ты друг хведжи Рукоза, я тоже с ним подружился, самое время забыть все, что могло нас разделять, когда мы были мальчишками. Ты был усидчивым, я — непоседой, но мы оба выросли.

Таниосу было семнадцать, и он носил короткую широкую бороду; Рааду — восемнадцать, у него была узкая бородка на манер той, что у патриарха, но черная и неухоженная. Взгляд Таниоса задержался на ней, потом он задумчиво уставился на дорогу.

— Рукоз мне рассказывал, что относится к тебе с неизменным доверием, всегда вдумчиво прислушивается к твоему мнению. Он убежден, что и мне тоже подобает с тобой говорить и слушать тебя.

Теперь разговор звучал доверительно, однако двое сопровождающих Раада, навострив уши, ловили каждое слово. Сын Ламии жестом дал понять, что готов уступить:

— Конечно, ничто не мешает нам потолковать начистоту…

— Я так счастлив, что мы опять станем друзьями!

Друзьями? Опять? Долгие месяцы они ходили в одну и ту же школу одной и той же дорогой, но почитай что ни разу и словом не обменялись! К тому же в этот момент Таниос не испытывал ни тени дружеских чувств. «Он несносен и когда желает быть зловредным, и когда пытается стать приятным», — говорил он себе… А Раад между тем сиял довольной улыбкой:

— Раз мы теперь друзья, ты можешь мне сказать: это правда, что ты имеешь виды на дочку Рукоза?

Так вот в чем причина всех этих любезностей! У Таниоса было тем меньше желания поверять свои сердечные тайны, что охранники юного шейха со своими мордами облизывающихся псов подкатили еще поближе.

— Нет, никаких видов на эту девушку у меня нет. Разве нам не о чем больше поговорить?

Он резко дернул за повод, и его лошадь взметнулась на дыбы.

— Конечно, — сказал Раад, — мы сейчас же начнем говорить о других вещах, но мне было нужно, чтобы ты меня успокоил насчет Асмы. Я только что попросил у отца девушки ее руки.

II

Первой реакцией Таниоса были презрение и недоверие. В его глазах еще сиял взгляд Асмы, рука хранила память о ее нежном прикосновении. К тому же он знал, что Рукоз в глубине души весьма невысоко ценит Раада. Воспользоваться этим шутом, чтобы нанести урон его отцу, — да, но на веки вечные связать себя с ним — нет, для этого бывший управитель слишком дальновиден.

Однако когда юный шейх снова пустился вскачь с ним рядом, Таниос не мог удержаться, чтобы не спросить, стараясь сохранить беспечный тон:

— И каков же был его ответ?

— Рукоза? Он ответил как подобает человеку из простонародья, когда его господин оказывает ему честь, проявляя интерес к его дочери.

Таниосу больше не о чем было говорить с этим отвратительным субъектом, он спрыгнул с лошади, которую тот одолжил ему, и зашагал обратно. Прямиком к Рукозу. Он обнаружил его на обычном месте в большой гостиной, одного, без гостей и слуг, хозяин сидел, съежившись, в облаке табачного дыма и запаха кофе. Он казался задумчивым и несколько приунывшим. Однако при виде Таниоса словно воспрял и в радостном порыве обнял юношу, даром что они расстались всего-навсего три четверти часа назад.

— Как я счастлив, что ты вернулся! Шейх Раад утащил тебя силком, а мне так хотелось посидеть с тобой, побеседовать спокойно, как с родным сыном, сыном, которого Господь даровал мне слишком поздно.