Божьи куклы - Ирина Горюнова

– Зачем же так унижаться? – насмешливо проговорил Валентин. – Сегодня свадьба, а ты уже передо мной на коленях ползаешь. Что дальше-то будет? Сапоги начнешь лизать? Встань.

Он повернулся и решительно потянул Лиду за собой. Та медленно пошла рядом, послушная, как тряпичная марионетка, управляемая искусным кукловодом. В коридоре она остановилась и сказала:

– Спасибо, Валентин. Я вернусь, заберу вещи и поеду домой.

– Продолжения знакомства не желаете? Может, первую брачную ночь?

– Вы в своем уме или сбрендили от увиденной картины? Я себя не на помойке нашла, чтобы вот так, с первым встречным…

– Мужем – вы хотели сказать. С первым встречным мужем… Не думал, что сойду за мусор… Пожалейте несчастного влюбленного, впавшего в предынфарктное состояние от разбитого сердца!

– Угу! Меня бы кто пожалел!

– Я вас пожалею! Честное слово!

– Благодарю! Не стоит!

– Ну как хотите! Я все-таки достаточно джентльмен, чтобы не навязывать даме свое общество. Может, вас просто отвезти домой? Обещаю, я не буду к вам приставать! Если хотите, даже из машины не вылезу, чтобы попрощаться!

– Не стоит. Хочу побыть одна.

Она сидела в тесной телефонной будке, похожей на гроб, с этими дурацкими букетами цветов, среди которых совершенно нечем дышать. Зачем она прихватила с собой весь этот гербарий? Эти траурные венки, превратившиеся в поминки ее свадьбы? Говорила же ей мама: «Не спеши, доченька! Поживите вместе, там видно будет». Нет, ей же надо было всем нос утереть, доказать, что она лучше всех и сама знает, что ей надо, а что нет. Доказала. Лида залилась очередной порцией горьких и безутешных слез. Никакая французская тушь не выдержит такого количества влаги, и потому гламурно-брачный раскрас лица тут же превратился в воинственную физиономию индейского воина, стоящего на тропе войны, судя по извилистым полосам, оставленным на щеках невесты.

– Разрешите позвонить? – спросил знакомый голос. Валентин приоткрыл тугую дверь стеклянно-металлического убежища сбежавшей Лиды и протянул ей руку. – Вставай! Отвезу домой.

– Не поеду! – вновь заупрямилась та.

– А ко мне поедешь? – спросил он.

– Поеду, – сама не ожидая от себя такого ответа, произнесла Лида и поднялась на ноги, пнув ни в чем не повинные букеты полузавядших роз и подхватив сумочку.

Она проснулась от тихого голоса, с нежностью произносившего ее имя:

– Лида!

Удивленно открыв глаза, увидела перед собой лицо Валентина и улыбнулась детской, немного смущенной улыбкой:

– Странно все получилось, правда?

– Странно, – согласился он, – но правильно. Судьба дала нам возможность исправить ошибку, и мы ее исправили.

– И что теперь?

– Как что? Сначала разведемся. Потом поженимся.

Вадик торжественно достал из портфеля большую толстую книгу и сказал:

– Алла Аркадьевна, я принес энциклопедию про насекомых и еще кое-что. Папа мне разрешил. Он коллекционер-энтомолог.

– А кто такой эн-то-мо-лог? – спросила Катька Земцова.

– Это значит, что человек насекомых собирает, коллекционирует, – важно ответил Вадик и напыжился.

– Энтомология, – пояснила учительница, – это раздел зоологии, изучающий насекомых. Так что Вадим прав. Но человек может быть не просто коллекционером, но и ученым, который изучает жизнь этих удивительных созданий природы.

Тут Вадик аккуратно извлек из того же портфеля загадочный сверток и стал медленно разворачивать голубенькую ситцевую тряпочку. Ребята сгрудились у парты и с любопытством заглядывали внутрь. Там находилась деревянная коробочка с прозрачным стеклышком, на черном бархатном фоне которой был пришпилен булавкой…

– Сверчок! – воскликнула Светка.

– Это не сверчок! – строго сказал Вадик и добавил: – Это богомол.

– Кто? – переспросил Виталька.

– Богомол.

И все дружно посмотрели на меня. Я обиделась. Какой же Вадик все-таки нехороший. Дурак. И все потому, что вчера на горке мы с ним подрались из-за картонки. Я же не виновата, что первая ее нашла, и кататься мне тоже хочется. А мама ругается, когда на попе катаюсь. Говорит, испачкаешься и штаны продерешь. Отомстил мне. Товарищ, называется. Какое все же это насекомое противное, жуть. И чего он с ним носится? А ребята все в упор на меня уставились и смотрят – ждут, что я сделаю. Ничего. Я же не виновата, что у меня фамилия такая – Богомолова.

– Ириша, – позвала меня наша учительница Алла Аркадьевна. – Подойди, посмотри. Это твой тезка.

Все засмеялись. А у меня в груди что-то тяжелое засело и слезы подступили к глазам. Но я им не поддалась. Крепилась.

– Не люблю я насекомых, – спокойно ответила, следя за голосом, чтобы не дрогнул. Вроде ничего, непонятно, что обиделась.

Учительница рассадила всех по местам, взяла Вадькину энциклопедию и стала читать: «Богомол – крупное хищное насекомое с длинным мягким брюшком, с большими выпуклыми глазами на треугольной голове. Ноги у богомола гуливеристые, сильные, особенно передние, усеянные шипами. Он хватает ими жертву и сжимает ее, словно щипцами. Охотясь, богомол затаивается в траве в позе богомольца, приподняв спину и передние ноги. Тело его в это время неподвижно, а треугольная голова, как танковая башня, вращается во все стороны, высматривая добычу. Обнаружив жертву, он медленно подкрадывается к ней, мгновенно схватывает и съедает. А затем снова замирает на карауле. Питается богомол различными насекомыми, может съесть и своего зазевавшегося сородича. В семье богомолов, что обитают у нас, около 20 видов. Самый известный из них – богомол обыкновенный. Он зеленого или буро-желтого цвета, длиной с полкарандаша…»

На перемене меня все дразнили «богомол обыкновенный», а Вадька, прохаживающийся неподалеку, довольно усмехался и делал вид, что молится, складывая ладони и поднимая глаза кверху. Я сжимала кулаки и думала только о том, как бы засветить ему в глаз. Да вот тогда он сразу поймет, что мне не все равно. А я не хочу.

Подлетевшая Ленка Морозова сочувственно посмотрела на меня и сказала:

– У тебя, Богомолова, просто фамилия дурацкая, ну что же делать. Твоим папе с мамой тоже не повезло. Терпи.

– Нет, у папы с мамой фамилия другая – Никифоровы, – ответила я.

– Так ты что, неродная? Из детдома, что ли? – вытаращила глаза Ленка.

– Да нет, родная. Просто фамилия другая.

– Так не бывает.

– Бывает.

– Значит, у тебя отец не родной, – подытожила Морозова.

– Да родной он!

– Ну, не хочешь – не говори, – обиделась та и ускакала играть в салки с Катюхой и Дашкой.