Блеф - Девни Перри

с ограничениями, это потрясающе.

Я изучал профиль Эв, пока она продолжала изучать картину. Она была права. Получилось хорошо. Но, как она и предполагала, я не любил комплименты. Я был чертовски уверен, что они мне не нужны. Хотя со стороны Эверли такая оценка была… приятной. Это не было лестью ради лести.

— Чем ты занималась? — спросил я, облокачиваясь на рабочий стол.

— Я потратила впустую большую часть дня. — Она выпрямилась и прошлась по комнате, разглядывая пустые холсты и капли краски. — Я убиралась то тут, то там. Затем прибралась в кабинете. Надеюсь, ты не возражаешь, что я заняла пару полок.

— Как я уже сказал, делай, что хочешь. Теперь это твой дом.

Она подошла к полкам за моей спиной, открывая и закрывая один из ящиков с маслами.

— Прежде чем приехать сюда, я начала искать работу. С тех пор как переехала сюда, я почти истратила свои сбережения. В Каламити не так много свободных мест, так что, я думаю, какое-то время это будет продуктовый магазин. Но это зарплата, так что я могу внести свой вклад и здесь.

Я отмахнулся от нее.

— Не нужно.

— Нет, нет. Я бы хотела внести свой вклад. Я настаиваю.

— Хорошо. Тогда внеси свой вклад в галерею. Мне бы не помешала помощь в офисе. — Поступления сами себя не могли упорядочить, и я не собирался заниматься этим в ближайшее время.

Она постучала пальцем по подбородку.

— Ты думаешь, это разумно? Работать вместе?

— Это поможет показать, что мы настроены серьезно. Чем больше людей увидят нас вместе, тем лучше.

Она кивнула.

— Это правда.

— Я знаю, каково это — искать работу в Каламити. Это отстой. Не так уж много достойных вакансий открывается, особенно зимой. Летом все по-другому, когда туризм привлекает больше туристов. А пока ты можешь работать в офисе. Я ненавижу бухгалтерское дерьмо.

— Это не самое любимое занятие в мире, но мои родители бухгалтеры, так что… — Она поморщилась. — А как же Кэти? Разве она не официальный менеджер? Как она отнесется к тому, что твоя новая жена вторгается в ее личное пространство?

— Ей будет все равно.

Эверли что-то проворчала.

— Если ты так говоришь.

— Ей будет все равно. — Кэти, может, и разозлилась, что я не рассказал ей об Эверли, но она ненавидела бухгалтерию так же сильно, как и я. Если у Эверли был хоть какой-то опыт, она бы избавила нас всех от головной боли.

Я взял со стола тряпку и стер ею несколько разводов со своих рук. После долгого дня работы кисточкой на них всегда оставался беспорядок.

— У тебя краска на щеке. — Эверли дотронулась до пятна, а когда убрала руку, на кончике ее пальца осталось пятнышко зеленого цвета.

Я схватил ее за запястье и провел большим пальцем по краске, чтобы размазать ее по коже. У Эверли была идеальная кожа. Гладкая. Безупречная. На вкус она была как мед. Я провел пальцами по ее предплечью, оставляя едва заметные черные линии.

Палитра, которой я пользовался, лежала между нами. Свободной рукой я обмакнул палец в красный цвет.

— Что ты делаешь? — прошептала Эв.

Я поднес палец к ее лицу, слегка размазав краску на скуле.

— У тебя идеальная кожа. Я хочу посмотреть, что было бы, если бы я…

Слова вылетели у меня из головы, когда я вернулся к палитре, чтобы добавить капельку оранжевого цвета. И пройтись по изгибу ее подбородка.

Черт, она была прекрасна. Теплые тона краски сочетались с карамельными и коричными искорками в ее глазах. С шоколадным оттенком ее волос. Эверли была настоящим произведением искусства.

— Однажды, когда ты будешь обнаженной, я отмечу каждый изгиб твоей фигуры. Подчеркну каждую линию. Затем я погружусь в твою тугую киску и буду трахать тебя всю ночь напролет.

У нее перехватило дыхание.

Я снова погрузился в палитру, не заботясь о том, какой цвет найдут мои пальцы. Затем я провел кончиками пальцев по ее шее, оставляя три полосы, каждая разного оттенка, когда она закрыла глаза и склонила голову набок.

Ее прерывистый стон отдался прямо в моем члене.

— К черту все это. — Я отодвинул холст, на котором был изображен жеребец, в сторону и усадил Эверли на край стола

Ее ноги раздвинулись, мгновенно обхватив мои бедра, чтобы прижаться к моему твердеющему члену. Затем она посмотрела на меня своими глазами и ухмыльнулась.

— Сделай все, что в твоих силах, малыш.

Я сорвал с нее топ и рванул лифчик, освобождая ее великолепные груди. Мой рот прильнул к соску, сильно посасывая и заставляя ее слегка ахнуть.

Ее руки зарылись в короткие пряди моих волос, дергая их, а ногти впивались в кожу головы.

Моя жена любила грубый секс.

Мы не утруждали себя предварительными ласками. Мы не утруждали себя поцелуями или обменом взглядами. Мы раздели друг друга догола, и к тому времени, как я достал из кармана презерватив, краска с палитры была размазана по нашим телам.

Эверли выглядела красивой, яркой, эротичной и… моей. На данный момент это тело принадлежало мне.

— Хакс, — выдохнула она, придвигаясь ближе на столе, чтобы я мог заполнить ее.

Один толчок, и я погрузился в нее по самое основание, ощущая пульсацию и сжатие ее внутренних стенок, когда она растянулась вокруг меня.

— В тебе так приятно.

— Двигайся. — Ее руки сжали мои бицепсы, крепко держа в ожидании того, что должно было произойти.

Я обхватил ее бедра руками и сжал так сильно, что ее глаза расширились. Затем я вышел, чтобы снова войти в нее. Удар за ударом я вонзался в нее, доставляя удовольствие каждым движением бедер.

— Посмотри на меня, — приказал я.

Она повиновалась, ее ресницы трепетали при каждом прикосновении нашей кожи.

— Быстрее.

Я ускорился.

Она раздвинула ноги, ее задница едва держалась на краю стола.

— Сильнее.

Я усилил движения.

— Да, — прошипела она.

— Потрогай себя.

Эверли потянулась к тому месту, где мы соединялись, но вместо того, чтобы подчиниться моей команде, она подтянула ногу, чтобы освободить мне больше места, и скользнула рукой ниже, обхватив мои яйца.

— Черт, детка. — Я стиснул зубы, борясь с желанием кончить.

Она перекатывала их в ладони, сводя меня с ума.

Господи, так долго я не продержусь.

— Потрогай себя.

Она покачала головой.

Я сжал ее волосы в кулаке, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Потрогай. Свой. Клитор.

Дрожь пробежала по ее плечам, и на этот раз она подчинилась. Она подняла руку и обхватила твердый бугорок.

Трепетание ее внутренних стенок послало волну жара вниз по моему позвоночнику. Я снова начал двигаться, входя